Pere Ubu

Pere Ubu
Pere Ubu. Вена, 2009
Основная информация
Жанры	арт-панк гаражный рок постпанк альтернативный рок экспериментальный рок прогрессивный рок
Годы	1975 -1982 1987 -
Страна	США США
Город	Кливленд, Огайо
Лейблы	Blank Records Chrysalis Records Rough Trade Records Fontana Records Imago Records Tim/Kerr Records Thirsty Ear Records Smog Veil Records
Состав	David Thomas Keith Moliné Michele Temple Robert Wheeler Steve Mehlman Gagarin Darryl Boon
Бывшие участники	Peter Laughner Allen Ravenstine Tony Maimone Jim Jones Scott Krauss Eric Drew Feldman Tim Wright Mayo Thompson Anton Fier Chris Cutler Garo Yellin Tom Herman Pat Morgan Douglas Morgan
[www.ubuprojex.net/pereubu.html www.ubiproject.net]

Pere UbuPere Ubu

Pere Ubu — американская рок-группа, образовавшаяся в 1975 году в Кливленде, штат Огайо, и исполнявшая экспериментальный диссонантный арт-панк с элементами авангарда, блюза и прото-индастриала, характеризуя собственный стиль как «авант-гараж» (avant garage). Определяющее значение для творчества группы имела личность её фронтмена, крайне эксцентричного вокалиста и автора Дэвида Томаса (англ. David Thomas, известного также как Crocus Behemoth), в мировоззрении которого странным образом соединились панк-бунтарство, религиозность и апокалиптический пессимизм.

Группа, назвавшаяся в честь персонажа пьесы Альфреда Жарри «Ubu Roi», стала, как писал еженедельник NME, «единственной в истории экспрессионистской группой, сумевшей соединить элементы рока c musique concrete и создать звучание, работающее на уровнях сознания, которые для популярной музыки прежде были недоступными». При почти полном отсутствии коммерческих достижений Pere Ubu считаются одной из самых влиятельных групп новой волны.

История

Pere Ubu образовались в Кливленде, штат Огайо, в 1975 году после распада Rocket From The Tombs (остальные музыканты этой группы образовали The Dead Boys). Вокалист Дэвид Томас и гитарист Питер Лафнер (англ. Peter Laughner) вместе с Томом Херманом (гитара), Тимом Райтом (бас), Алленом Рэйвенстайном (клавишные) и Скоттом Крауссом (ударные) свой новый состав назвали именем персонажа пьесы французского драматурга Альфреда Жарри «Убю-король» («Ubu Roi»).

Pere Ubu дебютировали с синглом «30 Seconds Over Tokyo» (о «рейде Дулитла»), за которым последовал «Final Solution» — радикальная интерпретация «Summertime Blues» Эдди Кокрэна, близкая к версии Blue Cheer. Оба сингла вышли на лейбле Hearthan Records, принадлежавшем Томасу.

В 1977 году Лафнер покинул группу, а вскоре скончался от передозировки (AllMusic Guide отдает ему должное как одному из основателей кливлендской альтернативной сцены). На смену Райту (позднее вошедшему в состав видной No Wave-группы DNA, основанной Арто Линдсеем) пришёл Тони Маймоун. После выхода третьего сингла «Street Waves» Pere Ubu подписались к Blank Records (филиалу Mercury) и выпустили The Modern Dance (Phonogram/Blank, 1978) — альбом, не имевший коммерческого успеха, но впоследствии получивший репутацию одного из самых значимых в музыкальной истории. Основными элементами эклектики Pere Ubu были в то время — жёсткая ритмичность (в духе краут-рока), несколько истерическая манера пения Томаса и аранжировки, отчасти заимствованные у гаражного рока 1960-х годов, насыщенные мрачным синтезаторным звуком и звуковыми эффектами. Кроме того, группа открыла новую разновидность кавер-версии, когда конечный результат практически ничего не имеет общего с оригиналом, кроме названия («Sentimental Journey», «Drinking Wine Spodyody»).

В том же году на Radar Records вышел Datapanik in the Year Zero EP (с пятью композициями, ранее выпускавшимися лейблом Hearthan Records) и Dub Housing (Chrysalis) — альбом, ознаменовавший, как отметили критики, гигантский скачок вперед, как в качестве звучания так и по уровню материала. «Зловещая гитарно-клавишная структура, создаваемая усилиями Тома Хермана и Алана Равенстайна точными, убийственными ударами обрамляет потусторонний голос Томаса, словно изнывающего в замкнутости чужой непостижимой реальности», — пишет об альбоме Trouser Press.

После выхода третьего альбома New Picnic Time (где в почти блюз-роковом контексте Томас стал смелее заявлять о своих религиозных чувствах) группа на время распалась, но собралась вновь после того, как Хермана заменил Мэйо Томпсон из группы Red Krayola. При его участии был записан The Art of Walking (1980), альбом, в котором появились эмбиентные мотивы.

К моменту выхода Song of the Bailing Man (1982), альбома почти арт-рокового, отмеченного очищенным и разреженным звучанием, Краусса заменил Антон Фийр (The Feelies, Lounge Lizards). Вскоре Pere Ubu распались вновь: Краусс и Маймоун собрали Home & Garden, Томас начал сольную карьеру (его основными партнерами стали Ричард Томпсон и участники Henry Cow). В 1985 году вышел Terminal Tower, архивный сборник би-сайдов и раритета, снабженный, помимо текстов, пространными комментариями.

В 1987 году, после того, как однажды в студии у вокалиста собрался практически весь старый состав, Pere Ubu реформировались и с участием Джима Джонса и Криса Катлера записали The Tenement Year (1988), сравнительно с предыдущими лёгкий и спокойный альбом, за которым последовал также почти мэйнстримовский Cloudland. Сингл из него, «Waiting For Mary», поднялся до #6 в списках Billboard Modern Rock Tracks и попал в ротацию MTV.

Worlds in Collision был записан без Рэйвенстайна — он покинул состав, чтобы стать профессиональным авиапилотом, — но с Эриком Дрю Фельдманом, ранее игравшим с Кэптэйном Бифхартом, а позже перешедшим в группу Фрэнка Блэка. Затем Тони Маймоун ушёл в They Might Be Giants; в работе над следующим альбомом Story of My Life (1993) приняли участие Мишель Темпл и Гаро Йеллин.

Ведущий американский рок-критик Грэйл Маркус назвал Pennsylvania лучшим альбомом 1998 года. В 1999 году в Зале славы рок-н-ролла прошла специальная церемония «55 Years of Pain» в честь Pere Ubu как основателей кливлендской альтернативной сцены.

В 2002 году (после выхода альбома St Arkansas) Pere Ubu провели The Mighty Road Tour. В то же время образовался «второй состав» The Pere Ubu Film Group: он дебютировал в лондонском Ройал Фестивал Холле, в октябре 2002 года, исполнив свой фоновый саундтрек к фильму «It Came From Outer Space» по Рэю Брэдбери. В ноябре 2004 года группа провела короткое (6 концертов), но успешное турне по Великобритании, а в Бруклине представила публике ещё один саундтрек — к фильму «X, the Man With X-Ray Eyes» Роджера Кормана.

В записи альбома Why I Hate Women (2006) приняли участие гитарист Кейт Молин и Роберт Уилер (терменвокс).

Дискография

Альбомы

• The Modern Dance (1978)
• Datapanik in the Year Zero EP (Radar, 1978)
• Dub Housing (Chrysalis, 1978)
• New Picnic Time (1979)
• The Art of Walking (Rough Trade, 1980)
• 390 Degrees of Simulated Stereo (1981)
• Song of the Bailing Man (1982)
• Terminal Tower: An Archival Collection (1985)
• The Tenement Year (1988)
• Cloudland (1989)
• One Man Drives While the Other Man Screams (концертный, 1989)
• Worlds in Collision (1991)
• Story of My Life (1993)
• Ray Gun Suitcase (1995)
• Folly of Youth EP (1996)
• B Each B Oys See Dee Plus EP (1996)
• Datapanik in Year Zero (бокс-сет, 1996)
• Pennsylvania (1998)
• Apocalypse Now (концертный сборник, 1999)
• The Shape of Things (концертный сборник, 2000)
• St. Arkansas (2002)
• Why I Hate Women (2006)
• "Long live Pere Ubu!" (2009)
• Lady from Shanghai (2013)
• Carnival of Souls (2014)

Ссылки

• [www.ubuprojex.net/pereubu.html Официальный сайт]
• [www.trouserpress.com/entry.php?a=pere_ubu Pere Ubu] на Trouser Press

Отрывок, характеризующий Pere Ubu

«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.