Персон, Христиан Генрих
Поделись знанием:
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.
Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.
Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
(перенаправлено с «Pers.»)
| Христиан Генрих Персон | |
| Christiaan Hendrik Persoon | |
 Портрет Х. Г. Персона. Гравюра Иоганна Генриха Христиана Швентерлея (нем. Johann Heinrich Christian Schwenterley, 1749—1815), 1796? | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Альма-матер: |
Университет Галле, Лейденский университет, Гёттингенский университет |
| Известен как: |
«отец систематической микологии»[1] |
| Систематик живой природы | ||
|
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Pers.».
[www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Pers.&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=24750-1 Персональная страница] на сайте IPNI
| ||
Христиа́н Ге́нрих (Кристиан Хендрик) Пе́рсон (нидерл. Christiaan Hendrik Persoon, 1761—1836) — ботаник-миколог, существенно дополнивший своими работами линнеевскую таксономию грибов. Составил первую научную систему грибов и установил много родов и видов[2]. Подданный Нидерландов[3].
Содержание
Жизненный и научный путь
Персон родился в Южной Африке, на мысе Доброй Надежды, был третьим ребёнком в семье. Отец был иммигрантом из Померании, мать — голландка[4]. Мать умерла в мае 1763 года[5]. Когда Христиану Генриху исполнилось тринадцать лет, отец направил его в Европу для получения образования. Спустя год после отъезда сына скончался и отец. Осиротевший Христиан уже более никогда не возвращался на родину.
Сперва Персон изучал богословие в Университете Галле (Германия), однако в 1784 году (в возрасте 22 лет) переключился на медицину в университете Лейдена (до 1786 года[1]) и естественные науки (в том числе и в первую очередь, ботанику) в Гёттингенском университете. Через пятнадцать лет (в 1799 году) он успешно защитил свою докторскую диссертацию в Немецкой Академии наук Леопольдина (нем. Kaiserlich-Leopoldinisch-Carolinische Deutsche Akademie der Naturforscher)[6] в Эрлангене, стал доцентом Гёттингенского университета.
Из Гёттингена в 1802 году он перебрался в Париж, где и провёл остаток своей жизни, снимая мансарду дома в бедном районе города. Он был небогат, холост, вёл затворнический образ жизни и тем не менее переписывался с ботаниками всей Европы. На пороге нищеты Персон вынужден был подарить в 1825 году свой весьма полный гербарий голландскому правительству с условием, что в обмен ему будет предоставлена скромная пенсия[7]. В 1834 году Персон предложил продать за 800 флоринов свою библиотеку, архив и вновь собранные коллекции растений королю Нидерландов. Это предложение было принято, и когда Персон скончался в Париже в 1836 году, его библиотеку, рукописи и новые гербарные листы добавили к коллекции, которая уже находилась в Национальном гербарии Нидерландов в Лейдене[1]. Гербарий Персона в Лейдене насчитывает 8 374 записи[8].
Вклад в науку
Самой ранней из ботанических работ Персона была Abbildungen der Schwämme (нем.), опубликованная тремя частями в 1790, 1791 и 1793 годах. Между 1805 и 1807 годами он опубликовал два тома [bibdigital.rjb.csic.es/spa/Volumenes.php?Libro=373 Synopsis plantarum] (лат.), где описал 20 000 видов растений.
Известность и уважение в научном мире Персону принесли его новаторские исследования грибов. Он издал ряд работ по микологии, начав с [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k97341x Synopsis methodica fungorum] (лат.) (1801). Этот труд явился отправной точкой для таксономии порядков Ржавчинные (Uredinales), Головнёвые (Ustilaginales) и гастеромицетов.
Работы Персона по таксономии грибов оказали сильное влияние на развитие микологии в целом. Почти одновременно с Персоном таксономией грибов увлёкся (и достиг в этом больших успехов) Элиас Магнус Фрис (1794—1878). Французский историк науки Юго, указывая, что первоначально более молодой и энергичный Фрис брал верх над старшим коллегой, отмечает, что«…в философской основе двух микологов, однако, было тонкое различие, которое почувствовали несколько французских микологов, которые стали называть себя носителями „традиций Персона“. Первым из них был Жан Батист Мужо (Mougeot, 1776—1858); важно, что в той части Франции, где жил Мужо, развилась и процветала феноменальная группа известных микологов. Мужо передал эстафету Люсьену Келе (Quélet, 1832—1899), Жану Луи Эмилю Будье (Boudier, 1828—1920) и Нарсиссу Теофилю Патуйяру (Patouillard, 1854—1926); и именно эта школа представила совершенно новую таксономию грибов и постепенно опередила последователей традиции Фриса, в конце концов отодвинув её в сторону.»[9].
В 1815 году Персон был избран членом-корреспондентом Королевской шведской академии наук. Персон был также членом-корреспондентом Королевского общества Гёттингена, членом Академии наук Турина, Обществ естествоиспытателей Берлина и Веттерау и членом Линнеевского общества Филадельфии.
Род австралийских небольших деревьев и кустарников Персония (Persoonia Sm.), nom. cons., 1798, семейства Протеевые (Proteaceae) назван в его честь. Роды Persoonia Willd. семейства Мелиевые (Meliaceae) и Persoonia Michx. семейства Астровые (Asteraceae), тоже названные в честь Персона, включены в синонимику соответственно Карапа (Carapa Aubl.) и Маршаллия (Marshallia Schreb.)
Микологический журнал Persoonia, который издаётся Национальным гербарием Нидерландов в Лейдене с 1959 года, назван в знак признания заслуг Персона в микологии[1].
Печатные труды
- Neuer versuch einer systematische Eintheilung der Schwämme. In: Römers Neues Magazin für der Botanik 1794, 1 p. 109 (нем.)
- Observationes mycologicae (лат.) (Лейпциг, 1796—1799, два тома)
- Tentamen dispositionis methodicae fungorum in classes, ordines, generae et familias (лат.) (Лейпциг, 1797)
- Commentatio de fungis clavaeformibus (лат.) (Лейпциг, 1797)
- Icones et discriptiones Fungorum minus cognitorum (лат.) (Лейпциг, 1798—1800, два выпуска)
- Commentarius, Schaefferi fungorum Bavariae indigenorum icones pictas, differentiis specificis etc. illustrans (лат.) (Эрланген, 1800)
- [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k97341x Sinopsis methodica fungorum] (лат.) (Гёттинген, 1801, две части)[10]
- Icones pictae rariorum Fungorum (лат.) (Париж, 1803—1808, четыре выпуска)
- [books.google.com/books?hl=fr&id=6hMAAAAAQAAJ&dq=christiaan+hendrik+persoon&printsec=frontcover&source=web&ots=b0gCw8RpwE&sig=odUiUqrXsV5yYJjl62TGCkdztMQ#PPP7,M1 Traité sur les Champignons comestibles] (фр.) (Париж, 1819)
- Mycologia Europaea seu completa omnium fungorum in variis Europaeae regionibus detectorum enumeratio, methodo naturali disposita, descriptione succincta, synonymia selecta et observationibus criticis additis (лат.) (Эрланген, 1822—1828, три тома)
- [bibdigital.rjb.csic.es/spa/Volumenes.php?Libro=373 Sinopsis plantarum seu Enchiridium botanicum] (лат.) (Париж, 1805—1807, два тома),
- Species Plantarum seu Enchiridium botanicum (лат.) (Санкт-Петербург, 1817—1821, пять томов).
Персон подготовил к печати пятнадцатое издание линнеевской Systema vegetabilium (лат.) (Гёттинген, 1797).
Напишите отзыв о статье "Персон, Христиан Генрих"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 [www.persoonia.org/persoon.aspx Краткая биография Персона в журнале Persoonia] (англ.) (Проверено 5 октября 2009)
- ↑ Персон, Христиан-Генрих // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907. (Проверено 5 октября 2009)
- ↑ [www.biodiversitylibrary.org/page/33189649#page/192/mode/1up Taxonomic literature : a selective guide to botanical publications and collections, ed. 2, v. 4], p. 178-185.
- ↑ Chater A.O., Brummitt, R.K. (1966). Subspecies in the works of Christiaan Hendrik Persoon. Taxon 15 (4):143-8.
- ↑ Stafleu, F.A., Cowan, R.S. Taxonomic Literature. — Utrecht: Bohn, Scheltema & Holkema, 1983. — Vol. 4. — P. 181.
- ↑ de Zeeuw, R. (1939). Notes on the life of Persoon. Mycologia 31 (3): 369-70.
- ↑ Petersen R.H. (1977). Some brief reflections on C.H. Persoon. Kew Bulletin 31 (3):695-98.
- ↑ [145.18.162.53:81/c8 Nationaal Herbarium Nederland Statistics] (англ.) (Проверено 6 октября 2009)
- ↑ Hugo, C. E. 1966. Christiaan Hendrik Persoon: His grave now restored. J. Bot. Soc. South Africa 52: 12-16 (англ.)
- ↑ И сейчас для многих видов грибов, известных с более давних времён, но впервые подробно описанных в этих книгах, – сохраняются данные Персоном … названия. — Чикин Ю. А. [window.edu.ru/window_catalog/files/r46689/tsu030.pdf Общая фитопатология (часть первая): учебное пособие]. — Томск: Томский госуниверситет, 2001. — 170 с.
Литература
- Ramsbottom, J. 1933—1934. C. H. Persoon and James E. Smith. Proc. Linn. Soc. London 146: 10-21.
- Hugo, C. E. 1965. The restoration of the grave of Christiaan Hendrick Persoon — «Prince of Mycologists.» J. Bot. Soc. South Africa 51: 37-40.
- Hugo, C. E. 1966. Christiaan Hendrik Persoon: His grave now restored. J. Bot. Soc. South Africa 52: 12-16.
Ссылки
- Персон, Христиан-Генрих // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907. (Проверено 5 октября 2009)
- [www.persoonia.org/persoon.aspx Страничка о Персоне в журнале Persoonia] (англ.) (Проверено 6 октября 2009)
- [huntbot.andrew.cmu.edu/HIBD/Departments/Archives/Archives-HR/Persoon.shtml Краткая биография Персона и опись архива в Hunt Institute for Botanical Documentation, Archives Collections List, Christiaan Hendrik Persoon (1761–1836)] (англ.) (Проверено 6 октября 2009)
- [www.nationaalherbarium.nl/virtual/content.htm О Гербарии Персона в Nationaal Herbarium Nederland. 2002. Collection Database] (англ.) (Проверено 6 октября 2009)
- [www.mushroomthejournal.com/greatlakesdata/Authors/Persoon21.html Сведения о Персоне в электронной версии журнала Mushroom, the Journal of Wild Mushrooming] (англ.) (Проверено 6 октября 2009)
Отрывок, характеризующий Персон, Христиан Генрих
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.
Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.
Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
