Филиппи, Рудольф Амандус

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Phil.»)
Перейти к: навигация, поиск
Рудольф Амандус Филиппи
нем. Rudolph Amandus Philippi
Страна:

Рейнский союз, Германский союз, Германская империя

Научная сфера:

палеонтология, ботаника, зоология

Систематик живой природы
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Phil.».
[www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Phil.&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI

Ранее использовалось сокращение: Philippi

Исследователь, описавший ряд зоологических таксонов. Для указания авторства, названия этих таксонов сопровождают обозначением «Philippi».


Страница на Викивидах

Рудо́льф Ама́ндус (Родо́льфо Ама́ндо) Фили́ппи (нем. Rudolph Amandus Philippi; 14 сентября 1808, Шарлоттенбург, Германия — 23 июля 1904, Сантьяго, Чили) — немецкий палеонтолог, ботаник, зоолог и натуралист.





Биография

Рудольф Филиппи родился в городе Шарлоттенбург (сейчас это район Шарлоттенбург в западной части Берлина). Детство провёл в Швейцарии, куда семья переехала в 1818 году. Рудольф и его младший брат Бернард[de] (1811—1852) учились в знаменитой школе-интернате Иоганна Песталоцци в Ивердоне. С 1826 по 1830 год учился в Берлинском университете, где получил образование хирурга.

С 1835 года — профессор в Политехническом училище в Касселе (земля Гессен). В 1848 году, во время немецкой революции, был избран на должность директора Политехнического училища.

После того, как в конце декабря 1850 года баварские и австрийские войска вторглись в Гессен, была восстановлена абсолютная монархия и начались репрессии против лиц, которые поддержали республиканский режим, Филиппи отказался от всех постов и покинул Кассель. Около полугода он жил с семьёй в селе Грюненплан[de] (герцогство Брауншвейг, сейчас — земля Нижняя Саксония).

В 1851 году переехал в Чили по приглашению своего брата Бернарда[de], который по поручению чилийского правительства занимался организацией иммиграции из Германии в эту страну; возглавил кафедру ботаники и зоологии в Чилийском университете в Сантьяго, а также музей естественной истории при университете.

Много лет посвятил изучению климата и растительности Чили на территории от Атакамы до острова Чилоэ. Внёс большой вклад в развитие преподавания естественных наук в Чили. В 1882 году основал ботанический сад в Сантьяго, собрал богатую коллекцию флоры Чили[1].

Именем Филиппи назван музей в Вальдивии.

Семья

Жена (с 1836 года) — Каролина Каумвиде, его двоюродная сестра со стороны матери.

Сын — Федерико Филиппи (1838—1910), ботаник, преемник своего отца на кафедре естественной истории Чилийского университета и Национального института, директор Ботанического сада и Национального музея естественной истории Чили[es].

Среди потомков Рудольфа Филиппи — его внук Хулио Филиппи Биль, министр финансов Чили в 1920-х и 1930-х годах, и правнук Хулио Филиппи Искьердо (1912—1997), министр иностранных дел Чили в 1960-х годах.

Основные труды

  • «Путешествие через пустыню Атакама» (1860)
  • «Курс фармакологии» (1869)
  • «Элементы естественной истории» (1885)
  • «Окаменелости Чили» (1887)

Напишите отзыв о статье "Филиппи, Рудольф Амандус"

Примечания

  1. «Латинская Америка», энциклопедический справочник, изд. «Советская энциклопедия», Москва, 1982, стр.525, ст. «Филиппи, Рудольф Амандус»

Литература

  • [www.biodiversitylibrary.org/page/33189706#page/251/mode/1up Taxonomic literature : a selective guide to botanical publications and collections with dates, commentaries and types], V.4, 1983, p.235—240. (англ.)
  • [www.memoriachilena.cl/602/w3-article-795.html#cronologia Rodulfo Amando Philippi (1808—1904)] // Biblioteca Nacional de Chile. (исп.) (Проверено 2 февраля 2016)
  • [www.genealog.cl/Alemanes/P.html#PHILIPPI Philippi] // Inmigrantes alemanes al sur de Chile y otras familias radicadas en el país. (исп.) (Проверено 2 февраля 2016)



Отрывок, характеризующий Филиппи, Рудольф Амандус

А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.