Picozoa
| Picozoa | ||||||||
 Picomonas judraskeda | ||||||||
| Научная классификация | ||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| ||||||||
| Международное научное название | ||||||||
|
Picozoa Seenivasan, 2013 | ||||||||
| Синонимы | ||||||||
| ||||||||
| ||||||||
Picozoa (ранее Picobiliphyta) — тип[1] морских планктонных протистов неясного систематического положения. По состоянию на 2015 год, в типе описан один вид Picomonas judraskeda. Кроме того, к данной группе относят большое количество последовательностей генов рибосомных РНК, полученных с помощью методов метагеномики[2].
Содержание
Открытие и история изучения
В 2007 году Фабрис Но (лат. Fabrice Not) с соавторами опубликовали статью об обнаружении ранее неизвестной клады протистов высокого ранга на основании филогенетического анализа последовательностей генов рибосомных РНК, выделенных из морских планктонных проб верхних слоев толщи воды. Изучив клетки данных организмов, выявленные с помощью методики TSA-FISH, авторы предположили наличие у них фотосинтезирующих пластид, организованных по типу хлоропластов криптофитовых водорослей и обладающих особой ДНК-содержащей органеллой — нуклеоморфом[en]. На основании этого авторы характеризовали данную группу как представителей фитопланктона и присвоили ей название Picobiliphyta[2].
Однако в дальнейшем фототрофный образ жизни данных организмов был поставлен под сомнение, так как исследования, направленные на выявление у Picobiliphyta пластид или фрагментов ДНК, содержащейся в данных органеллах, не принесли результатов. Кроме того, представители данного таксона были обнаружены в морских пробах, отобранных на глубине боле 3000 метров, где отсутствие света делает невозможным фотосинтез[3].
Окончательным доказательством того, что Picobiliphyta являются гетеротрофами, стало описание в 2013 году первого представителя таксона — Picomonas judraskeda. Авторы продемонстрировали, что данный организм не способен к фотосинтезу и питается, поглощая крохотные (менее 150 нанометров) органические частицы из толщи воды. На основании этих данных авторы опубликовали формальное таксономическое описание группы, присвоив ей ранг типа и переименовав из Picobiliphyta в Picozoa, в соответствии с образом жизни данных протистов[1].
Строение клетки
Размер клеток P. judraskeda, также как и других не описанных представителей Picozoa, выделенных из планктонных проб, составляет около 3 микрометров. Строение данных организмов уникально и не имеет аналогов среди прочих эукариот. Клетка P. judraskeda разделена глубокой щелевидной впадиной на две части, сильно отличающихся морфологически и функционально. Одна часть содержит основной набор клеточных органелл: ядро, одиночную митохондрию с трубчатыми кристами, 2 крупных микротельца (мембранных органелл, вероятно связанных с метаболизмом липидов), аппарат Гольджи, эндоплазматический ретикулум, жгутиковый аппарат (два жгутика неравного размера располагаются на боковой стороне клетки). Вторая часть специализируется на питании и содержит «клеточный рот» (цитостом), набор пищеварительных везикул и вакуолей. Внутри клетки эти две части разделены крупной вокуолярной цистерной с неизвестной функцией, возможно, являющейся барьером для попадания в клетку вирусов вместе с пищей[1][3].
Движение
Для P. judraskeda описан уникальный тип движения в толще воды — так называемый цикл «jump, drag, and skedaddle» (дословный перевод — прыжок, волочение и улепетывание). После длительного периода покоя клетка делает резкий рывок на небольшое расстояние и начинает медленное плавное движение в противоположном направлении. Эта часть цикла может быть повторена несколько раз, после чего Picomonas чрезвычайно быстро уплывает на большое расстояние от его изначального положения, и цикл начинается снова[1].
Вероятное систематическое положение
Систематическое положение Picozoa относительно других групп эукариот доподлинно не известно. Клетки описанного вида имеют уникальное строение и не похожи на других протистов. Молекулярно-филогенетические исследования данной группы также не дают однозначной информации. Из-за того что до 2013 года группу считали представителями фитопланктона, Piсozoa в первую очередь сравнивали с представителями других таксонов водорослей. По состоянию на 2014 год были предложены следующие варианты систематического положения данной группы[3]:
|
|
Напишите отзыв о статье "Picozoa"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 Seenivasan, R.; Sausen, N.; Medlin, L. K.; Melkonian, M. Picomonas judraskeda Gen. Et Sp. Nov.: The First Identified Member of the Picozoa Phylum Nov., a Widespread Group of Picoeukaryotes, Formerly Known as 'Picobiliphytes' // PLoS ONE. — 2013. — Vol. 8. — P. e59565. — DOI:10.1371/journal.pone.0059565.
- ↑ 1 2 3 Not F, Valentin K, Romari K, Lovejoy C, Massana R, et al. Picobiliphytes: a marine picoplanktonic algal group with unknown affinities to other eukaryotes // Science. — 2007. — Vol. 315. — P. 253—255. — DOI:10.1126/science.1136264.
- ↑ 1 2 3 Moreira D., López-García P., The rise and fall of Picobiliphytes: How assumed autotrophs turned out to be heterotrophs // Bioessays. — 2014. — Vol. 36. — P. 468–474. — DOI:10.1002/bies.201300176.
- ↑ Cuvelier ML, Ortiz A, Kim E, Moehlig H, Richardson DE, et al. Widespread distribution of a unique marine protistan lineage // Environ Microbiol. — 2008. — Vol. 10. — P. 1621–1634. — DOI:10.1111/j.1462-2920.2008.01580.x.
- ↑ Yoon HS, Price DC, Stepanauskas R, Rajah VD, Sieracki ME, et al. Single-cell genomics reveals organismal interactions in uncultivated marine protists. // Science. — 2011. — Vol. 332. — P. 714-717. — DOI:10.1126/science.1203163.
- ↑ Burki F, Okamoto N, Pombert JF, Keeling PJ. The evolutionary history of haptophytes and cryptophytes: phylogenomic evidence for separate origins. // Proc Biol Sci.. — 2012. — Vol. 279. — P. 2246–2254. — DOI:10.1098/rspb.2011.2301.
| ||||||||||||||||||||||||||
|
Эта статья входит в число добротных статей русскоязычного раздела Википедии. |
Отрывок, характеризующий Picozoa
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.
Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.
