Polydor Records
| Polydor Records | |
|---|---|
| |
| Основан | 1924, Германия |
| Основатели | Norman Granz |
| Статус | Verve Records (США) |
| Дистрибьютор | Interscope-Geffen-A&M (США) Polydor Records (вне США) |
| Жанр | все жанры |
| Страна |  Великобритания
|
| Местонахождение | США (повторные издания и/или домашняя дистрибюция зарубежных релизов - только) |
| Официальный сайт | [www.polydor.co.uk/ ydor.co.uk] |
Polydor Records — лейбл звукозаписи, в настоящее время базирующийся в Великобритании; часть Universal Music Group.
История
Компания Polydor была образована в 1924 году как независимый филиал германской фирмы Deutsche Grammophon Gesellschaft[1]. Британская и германские ветви Gramophone прервали отношения во время Второй мировой войны, и Deutsche Grammophon объявила о своих правах на торговую марку компании His Master's Voice в Германии, где последняя выпускала свою продукцию под крышей Electrola. Германский же экспорт DGG выходил в Британии под лейблом Polydor. По окончании Второй мировой войны Deutsche Grammophon передал как права на марку His Master’s Voice, так и лейбл Electrola, британской компании EMI[2].
В 1946 году Polydor окончательно стал лейблом популярной музыки, в то время как Deutsche Grammophon (со знаменитой жёлтой печатью) занялся выпуском классических записей, сохранив Polydor в качестве экспортного филиала. В 1954 году появился знаменитый красный полидоровский ярлык.
В начале 1960-х годов руководитель оркестра Берт Кампферт подписал к лейблу никому не известную британскую группу Tony Sheridan and the Beat Brothers. The Beat Brothers очень скоро превратились в The Beatles, и спустя два года с новым ударником и новыми прическами перешли на Parlophone, получив здесь всемирную известность. С этих пор лейбл имел стабильный успех: здесь записывались германские звезды эстрады (Джеймс Ласт, Берт Кампферт, Курт Эдельхаген, Катарина Валенте и Kessler Twins), а также многие франко- и испаноязычные исполнители[2].
В 1972 году Polydor объединился с Phonogram Records, находившейся во владении корпорации Philips, и начал в США новую жизнь под вывеской PolyGram, своё первоначальное название передав дочернему лейблу. В 1976 году Polydor пытался первым подписать контракт с Sex Pistols, но это право уступил EMI.
В 1980-х годах Polydor продолжал оставаться респектабельной силой в музыкальном бизнесе, хоть и отошел в тень Mercury Records, другого филиала PolyGram. Он приобрел бэк-каталог британского филиала Decca Records и подписал контракты с такими исполнителями, как Иэн Дьюри, Билли Фьюри и Comsat Angels. Главным полидоровским хитом начала 1980-х стал «Do The Hucklebuck» группы Coast to Coast[2].
Список исполнителей Polydor
Напишите отзыв о статье "Polydor Records"
Примечания
- ↑ [www.dg-111.com/en_GB/history Deutsche Grammophon history]. www.dg-111.com. Проверено 1 июня 2010. [www.webcitation.org/66AJXyNiq Архивировано из первоисточника 14 марта 2012].
- ↑ 1 2 3 [www.polydor.co.uk/history.php Polydor history]. www.polydor.co.uk. Проверено 1 июня 2010. [www.webcitation.org/66AJZ1jtO Архивировано из первоисточника 14 марта 2012].
Ссылки
- [www.russian-records.com/categories.php?cat_id=731 Полидор]. Мир русской грамзаписи / Russian-records.com. Проверено 18 декабря 2014.
Отрывок, характеризующий Polydor Records
– Дай сухарика то, чорт.– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
