Principia Ethica
| Principia Ethica | |
|
| |
| Автор: | |
|---|---|
| Язык оригинала: | |
| Оригинал издан: |
1903 |
| Издатель: |
Cambridge University Press |
Principia Ethica (с лат. — «Принципы этики») — книга Джорджа Эдварда Мура, посвящённая вопросам этики и выпущенная в 1903 году. Эта книга является основной работой Мура по этике, она коренным образом изменила моральную философию XX века[1]. Книга переиздавалась несколько раз с 1922 года по 1955 год.
В своём труде по этике Мур пытался не ответить на традиционные вопросы этики, такие как «Что есть наивысшее добро?» или «Как следует поступать?» (хотя эти вопросы тоже рассматривались), а проанализировать сами эти вопросы, установить их смысл («А что вообще значит добро?»), а также установить правила этического рассуждения. Тем самым Мур положил начало многим метаэтическим исследованиям[2], которые актуальны и по сей день[3].
Основные идеи
Мур полагал, что многие ошибки исследователей этики заключаются в том, что они отождествляют разные по смыслу вещи, поэтому на титульную страницу он поместил цитату Джозефа Батлера[3]:
Всё является тем, чем является, а не другой сущностью.
Оригинальный текст (англ.)Everything is what it is, and not another thing.
Мур был приверженцем идеи о том, что этику можно построить наподобие науки, поэтому в Principia Ethica он пытался отыскать «фундаментальные принципы этических суждений». По мнению Мура исследователи этики, при ответе на главные этические вопросы имплицитно подразумевают определённый смысл слова «добро», но никак не затрагивают вопрос, что же они подразумевают под словом «добро». Поэтому в своей книге Мур проводит исследование этого вопроса, изучая историю этики, и приходит к выводу, что ни одно из подразумеваемых определений добра нельзя назвать удовлетворительным, и делает ещё более общий вывод о том, что принципиально невозможно дать правильное определение слову добро[2].
Однако, Мур не видит в этом препятствия для создания «научной этики», а прибегает к интуитивному определению слова «добро». Согласно Муру опираясь на интуицию можно определить что есть добро, то есть через интуицию мы познаём добро в каких-то вещах и определяем эти вещи как «добрые». В итоге Мур приходит к выводу: «Наибольшими ценностями, какие мы знаем или можем себе представить, являются определённые состояния сознания, которые в общих чертах можно определить как удовольствие общения с людьми и наслаждение прекрасным»[2].
Напишите отзыв о статье "Principia Ethica"
Ссылки
- [fair-use.org/g-e-moore/principia-ethica Principia Ethica (1903)]. Проверено 11 августа 2013.
Примечания
- ↑ Hurka, Thomas [plato.stanford.edu/entries/moore-moral/ Moore's Moral Philosophy] (англ.) // The Stanford Encyclopedia of Philosophy. — 2010.
- ↑ 1 2 3 [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/983/%D0%9F%D0%A0%D0%98%D0%9D%D0%A6%D0%98%D0%9F%D0%AB Принципы этики] // Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики. Под редакцией А.А. Ивина, 2004.
- ↑ 1 2 Oliver A. Johnson, Andrews Reath. [books.google.ru/books?id=xr5rFWS0pokC&pg=PA301 Ethics: Selections from Classic and Contemporary Writers: Selections from Classical and Contemporary Writers]. — Cengage Learning, 2011. — С. 301. — 576 с. — ISBN 053845282X.
Отрывок, характеризующий Principia Ethica
3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
