Astana Pro Team

Astana Pro Team
Информация о команде
UCI код	AST
Размещение	Казахстан Казахстан
Основана	2007
Дисциплины	Велошоссе
Статус	UCI World Tour
Ключевые персоны
Генеральный менеджер	Александр Винокуров
Предыдущие названия команды
2007 — н. в.	Astana Pro Team
Форма
Командная форма
Сайт

Astana Pro Team (Astana, Астана) (UCI Team Code: AST) — казахстанская профессиональная шоссейная велокоманда, спонсируемая фондом «Самрук-Казына», холдингом по управлению государственным активами, и названная в честь столицы Астаны. Astana получила статус UCI ProTeam в год своего основания, 2007.

История

Распад Liberty Seguros-Würth

В 2006 году, из-за тяжелого вовлечения команды Liberty Seguros-Würth в Операцию Пуэрто главные спонсоры — Liberty Mutual, а позже и Würth, разорвали свои спонсорские соглашения с командой, важную роль в которой играли казахстанские гонщики Александр Винокуров и Андрей Кашечкин. На её основе, при участии премьер-министра Казахстана, председателя федерации велоспорта Казахстана Данияла Ахметова была создана новая велокоманда. Своё название она получила в честь столицы Казахстана — Астаны. Спонсорами стали пять крупных промышленных консорциумов Казахстана. Первый успех пришёл сразу — Винокуров в составе «Астаны» выиграл Вуэльту Испании 2006, а его партнер по команде Андрей Кашечкин финишировал третьим.

2007: Формирование новой команды

В первую очередь, новое руководство команды попыталось выкупить лицензию ПроТура, раннее выданную команде Liberty Seguros-Würth, владельцем которой являлся Маноло Сайз. Однако Сайз отказался продавать лицензию, и Astana подала заявку на её получение в Международный союз велосипедистов. Новообразованная команда базировалась в Швейцарии, главным спонсором стала компания Zeus Sarl, а спортивным директором назначен бывший организатор Тура Швейцарии Марк Бивер.

Сперва лицензионная комиссия Международного союза велосипедистов информировала команду, что не может гарантировать им лицензию на сезон 2007 года. В ответ, организаторы Гранд Туров сообщили, что предоставят Astana уайлд-кард, независимо от статуса команды. 20 декабря 2006 команде была выдана лицензия на 4 года.

Капитаном команды на 2007 год стал Александр Винокуров, однако кроме него в команде были такие видные гонщики как Андреас Клёден, Паоло Савольделли, Андрей Кашечкин, Грегори Раст, Маттиас Кесслер, Томас Фрай и испанский горовосходитель Антонио Колом.

Однако, особо громких побед в сезоне Астана добиться не смогла, командой были выиграны общий зачет Тиррено — Адриатико и отдельные этапы Джиро д’Италия, Критериума Дофине Либере и Тура Романдии

24 июля стало известно, что допинг-тест Винокурова, взятый после гонки с раздельным стартом в Альби, дал положительный результат. Велогонщик был обвинён в гемотрансфузии — переливании крови, благодаря которому спортсмен получал преимущество. По заявлению экспертов лаборатории Шатоне-Малабри, где проводился анализ допинг-пробы, переливание крови Винокурову было осуществлено 21 июля, в тот же день когда состоялся выигранный им 13-й этап. В связи с этим, Александр и вся команда Астана (по требованию руководства Тур де Франс), покинула Тур.

Этот случай был не первым и не последним в команде в течение сезона, Маттиас Кесслер, Эдди Маццоленьи и Андрей Кашечкин также были отстранены от гонок по подозрению в употреблении запрещенных препаратов.

2008, приход Контадора

Команда ездила с люксембургской лицензией. В связи с допинговыми проблемами прошедшего сезона, спонсоры команды решили уволить спортивного директора команды Марка Бивера. На его место был приглашен Йохан Брёйнел, бывший спортивный директор команды Discovery Channel. Брёйнелу был выдан карт-бланш на перезагрузку команды, таким образом он нанял несколько гонщиков из свой бывшей команды, включая победителя «Тур де Франс» Альберто Контадора, Янеза Брайковича, Сержиу Паулинью, Леви Лайфаймера, Томаса Вайткуса, Чечу Рубьеру, Владимира Гусева, а также американца Криса Хорнера. Кроме того, он ввел новую антидопинговую систему, разработанную доктором Расмусом Дамсгаардом. Сходства между Astana и Discovery Channel ещё больше усилились, после того как Брёйнел подписал спонсорский контракт с Trek Bicycle Corporation и SRAM.

13 февраля организаторы Джиро д’Италия и Тур де Франс объявили, что команда не получит приглашения на гонки за свою связь с Операцией Пуэрто, что означало, что Альберто Контадор не сможет защитить свой титул победителя Тур де Франс. Тем не менее, 3 мая, за неделю до старта гонки, организаторы Джиро д’Италия приняли решение расширить состав участников и пригласить Astana. Несмотря на короткие сроки подготовки, Astana смогла выставить команду и 1 июня Альберто Контадор праздновал победу в общем зачете, финишировав 11-м в гонке с раздельным стартом на финальном этапе. Контадор также смог принести команде победу на Вуэльте Испании 2008, опередив в общем зачете своего товарища по команде Леви Лайфаймера и Карлоса Састре, став пятым в истории гонщиком — победителем всех трёх Гранд-туров. Таким образом, несмотря на своё неучастие в «Тур де Франс», Астана смогла выиграть два других Гранд-Тура. Позже, Леви Лайфаймер выиграл бронзовую медаль в гонке с раздельным стартом на Олимпийских играх 2008 года в Пекине.

Среди других результатов достигнутых командой в этом сезоне, можно выделить победы Контадора в общем зачете на Туре Страны Басков и Вуэльте Кастилии и Леона, Клёдена на Туре Романдии, россиянина Сергея Иванова на Туре Валлонии и Лайфаймера на Туре Калифорнии. Различные члены команды также добились результатов топ-уровня, а Иванов, Паулинью, Вайткус и двое казахов выиграли национальные чемпионаты своих стран.

28 июля дала о себе знать новая строгая анти-допинговая политика, когда после внутрикомандной допинговой проверки за «аномальный показатели» 28 июля был уволен Владимир Гусев. В пресс-релизе командного директора Йохана Брёйнела было отмечено, что несмотря на то, что результаты "не указывают на употребление запрещенных веществ, команда тем не менее применила договорные условия, основанные на этих психологических и биологических аномалиях", уволив Гусева "немедленно". 17 июня 2009 года, почти год спустя, Арбитражный спортивный суд принял решение, что Astana не имела права увольнять Гусева основываясь на интерпретации доктора Дамсгаарда образцов крови и приказала Astana оплатить Гусеву зарплату, возместить ущерб и затраты на судебные тяжбы.

2009: Возвращение Лэнса Армстронга

25 сентября 2008 года было объявлено, что Astana заключила сенсационный контракт со знаменитым американским гонщиком, тогда ещё считавшимся семикратным победителем Тур де Франс Лэнсом Армстронгом, вернувшимся в велоспорт. Подписание контракта с Армстронгом на 2009 году стало возможным благодаря согласию гонщика выступать бесплатно, чтобы привлечь больше внимания к исследованиям рака. Наряду с Армстронгом, ряды команды пополнил Ярослав Попович, доведя таким образом, количество бывших гонщиков Discovery Channel в Астане до девяти человек (Армстронг, Попович, Контадор, Лайфаймер, Рубьера, Новаль, Вайткус, Паулинью и Брайкович).

Было объявлено, что Армстронг разделит лидерство в команде с текущим капитаном Контадором, и что американец выразил желание принять участие в Туре Даун Андер, Туре Калифорнии, Париж-Ницца, Туре Джорджии, Критериуме Дофине и Тур де Франс.

Однако, двумя приобретениями команда не ограничилась, для поддержки Альберто Контадора были подписаны Хесус Эрнандес, с которым Контадор ездил за команду Liberty-Seguros с 2004 года, а также баскский гонщик Аймар Субельдия. Контадор выразил свою поддержку возвращению Винокурова после двухлетней допинговой дисквалификации, но не проявил особый энтузиазм по поводу возвращения Армстронга.

Армстронг был частью команды на первой гонке сезона ProTour, Туре Даун Андер 2009. Первая победа в сезоне была одержана Леви Лайфаймером на 6 этапе, а затем и в общем зачете Тура Калифорнии. На той же неделе Альберто Контадор выиграл этап и генеральную классификацию Вуэльты Альгарве, а впоследствии два этапа многодневки Париж — Ницца.

Финансовый кризис

6 мая 2009 года руководство команды признало, что не в состоянии платить зарплаты гонщикам в условиях финансового кризиса в Казахстане, однако, позже, пресс-секретарь команды заявил, что это лишь временные задержки и никакой опасности банкротства и закрытия команды не существует, также было объявлено, что команда примет участие в Джиро д’Италия 2009 как и планировала. 7 мая Армстронг, выступающий за Astana на безоплатной основе, выразил сочувствие гонщикам, которые за считанные дни до начала Джиро д'Италия ждут зарплаты. Он также сказал, что если финансовый кризис не будет решен, лицензию команды следует передать Брёйнелу, что, по его словам, было бы "самым логичным решением".

Организационно у Astana Team была необычная структура. У казахстанской команды была лицензия UCI и она платила зарплаты, но индивидуальные контракты гонщиков и договоры аренды оборудования были у базирующейся в Люксембурге Olympus SARL Брёйнела, так что команда могла остаться с голой лицензией в случае конфликта. Президент UCI Пэт МакКуэйд планировал визит к Astana во время Джиро, чтобы обсудить будущее команды. Армстронг заявил: "У меня нет никаких конкретных ответов, но я подозреваю, что мы сможем найти какое-то финансирование, чтобы протянуть с июня до конца года". 11 мая UCI установил последний день Джиро д’Италия (31 мая) крайним сроком для решения всех финансовых проблем Astana. Если команда не выполнит свои финансовые обязательства к этой дате, лицензия команды будет приостановлена. Брюнель отметил, что, по крайней мере, команда сможет закончить Джиро д’Италия под своим нынешним знаменем.

Начиная с 7 этапа Джиро, восемь из девяти гонщиков команды, включая Армстронга, в знак протеста, соревновались в веломайках со стертыми логотипами «не платящих» спонсоров, протест продолжался вплоть до последнего этапа. Единственным гонщиком, не принимавшим участие в акции протеста, стал казахстанский гонщик Андрей Зейц. Согласно Брёйнелу, названия платящих спонсоров, таких как Trek и КазМунайГаз, не были стерты, и команда продолжит "гоняться с такими майками пока всё, ударение на всё, не будет исправлено", так как "гонщики получили зарплаты только за два месяца 2009 года". 19 мая Брёйнел заявил, что спонсоры оплатили часть просроченной заработной платы, но "большая часть все еще отсутствует". 3 июня, команда Astana дала финансовые гарантии руководящему органу велоспорта, которые позволили им принять участие Тур де Франс в июле, а затем в том же месяце заявила, что все финансовые проблемы решены и команда находится в безопасности, по крайней мере до конца сезона.

Винокуров против Брюнеля

Во время этих финансовых проблем ходили слухи что трое из бывших гонщиков команды Discovery Channel - капитан команды Контадор, его соотечественник Новаль и Паулинью - перейдут в Garmin-Slipstream на Тур де Франс, если Армстронг возглавит команду. Эти проблемы казались решенными, по крайней мере до конца 2009 года, когда восстановилось финансирование команды. Тем не менее, борьба за спонсорство оказалась мелкой перебранкой по сравнению с основной проблемой: контроль над командой Astana после окончания двухлетней допинговой дисквалификации Александра Винокурова 24 июля 2009 года.

2 июля Винокуров заявил, что после окончания дисквалификации вернется в команду Astana, которая, как он отметил «была создана для меня и благодаря моим усилиям», чтобы принять участие в Вуэльте Испании. Казахстанец сообщил, что ожидает, достигнуть соглашения с Йоханом Брёйнелом о его возвращении в течение недели, пригрозив, что если Брёйнел не захочет брать его в команду, то он сам останется без работы. На следующий день во французской газете L’Équipe вышла статья, в которой сообщалось, что Казахстанская Федерация велоспорта планирует уволить Брёйнела, Армстронга, Леви Лайфаймера и многих других гонщиков, чтобы перестроить команду заново по образцу старой команды Liberty-Seguros с более испанским уклоном. Газета процитировала вице-президента Казахстанской федерации, который сказал, что "(Контадор) будет нашим единственным капитаном в ближайшие годы, (и) у него будет возможность выбирать гонщиков, которые будут с ним ездить. По нашему плану, команда будет состоять из испанских и казахстанских гонщиков, включая Александра Винокурова".

21 июля Альберто Контадор стал победителем Тур де Франс 2009. Кульминационным моментом гонки стал 15 горный этап с финишем в Вербье, где Контадор в блестящей сольной атаке оставил всех своих конкурентов не у дел, выиграл этап и захватил лидерство в общем зачете. Он первенствовал по сумме всех этапов и завершил тяжелейшие состязания триумфатором на Елисейских полях в Париже. Армстронг и Клёден также заняли места в топ-четыре по результатам гонки. Брёйнел в интервью бельгийскому каналу VRT, заявил, что "Astana в её нынешнем виде «закончена», и что он покинет команду в конце сезона, как решили Винокуров и Казахстанская федерация". Несмотря на комментарии Винокурова и Казахстанской федерации, Брёйнел и Винокуров не достигли соглашения по вопросу возвращения Винокурова в Astana 2009 году, в предварительном составе на Вуэльту Испании 2009 он был указан лишь в качестве резервного гонщика. Наконец, 24 августа Astana анонсировала, что было достигнуто соглашение между Винокуровым и Брёйнелом, и что Винокуров снова присоединится к команде перед стартом Вуэльты. На следующий день Армстронг объявил, что Брёйнел возглавит Team RadioShack в 2010 году.

2010

Непосредственным результатом возвращения Винокурова и ухода Брёйнела, стал массовый уход гонщиков из команды. Хотя Брёйнел должен был провести ещё год в Astana согласно контракту, команда позволила ему уйти в обмен за прекращение блокирования возвращения Винокурова. У Контадора также оставался ещё год по контракту, и Astana отказалась разрешить ему уход. Тем не менее, большая часть команды ушла в RadioShack, в частности Армстронг, Клёден, Лайфаймер, Субельдия, Хорнер, Брайкович, Попович, Паулинью, Вайткус, Раст, Рубьера и Муравьёв (единственный ушедший казахстанец), что означало, что восемь из девяти членов победной команды Astana на Тур де Франс 2009 перешла в RadioShack. К тому же, Шер и Морабито присоединились к BMC Racing Team. Всем, что осталось от Astana, были четыре испанских гонщика (Контадор, Новаль, Наварро и Эрнандес) и казахстанцы (кроме Муравьёва). Впоследствии, команда подписала ещё трёх испанских гонщиков, включая чемпиона Тура 2006 года Оскара Перейро, для поддержки Контадора. Придерживаясь плана 2009 года, команда 2010 года включала 12 казахстанцев и семь испанцев из 26 гонщиков. В новом сезоне Контадор снова выиграл Париж — Ницца и Тур де Франс. 29 сентября стало известно, что в его допинг-пробе от 21 июля обнаружено небольшое количество кленбутерола. Судебное заседание по делу Контадора многократно откладывалось. 6 февраля 2012 года решением Спортивного арбитражного суда по делу о кленбутероле Контадор был дисквалифицирован на два года с момента нахождения в анализах следов допинга и лишён титула победителя Тур де Франс 2010 и Джиро д’Италия 2011 Также сезон запомнился победами Винокурова на классической однодневке Льеж-Бастонь-Льеж, и в общем зачете Джиро дель Трентино.

2011 - 2012

После ухода Контадора в конце сезона 2010 года испанская фракция в команде уменьшилась, и её заменил итальянский элемент; в 2011 и 2012 годах команда подписала Энрико Гаспаротто, Мирко Лоренцетто, Франческо Масчарелли, Джакопо Гварньери, Франческо Гавацци, Симоне Понци и Фабио Ару, тогда как в то же время Давид де ла Фуэнте, Даниэль Наварро, Хесус Эрнандес, Бенхамин Новаль, Оскар Перейро и Хосеп Хуфре ушли, так что в начале сезона 2012 года в команде не осталось испанских гонщиков. Сезон 2011 года является одним из самых неудачных для команды в её истории. На Тур де Франс 2011, который Александр Винокуров называл заключительным стартом карьеры, он попал в серьёзный завал на 9 этапе. Был диагностирован перелом бедренной кости. Операция прошла успешно и Александр восстанавливался, но 17 июля спортсмен объявил о завершении своей карьеры.

Однако его уход отправлял Astana на последнее место в мировом рейтинге, что ставило под угрозу получение лицензии на следующий год. Винокурову пришлось объявить о возвращении в большой велоспорт, и его очки позволили команде получить лицензию.

Его возвращение вынудило 24-летнего гонщика Романа Киреева объявить о завершении карьеры, чтобы освободить место в команде для ветерана; после ухода Винокурова лимитным 28-м гонщиком стал вновь подписанный Кашечкин.

Команда лишь изредка отмечалась победами на отдельных этапах, и смогла выиграть лишь две гонки в общем зачете за весь сезон — общий зачет Тура Австрии силами Фредрика Кессьякоффа и Тур Хайнаня с помощью Валентина Иглинского.

2013 - эпоха Нибали

В 2013 году команда подписала Валерио Аньоли, Андреа Гвардини, Алессандро Ванотти и Винченцо Нибали, который тут же выиграл велогонки Тиррено-Адриатико и Джиро д'Италия. Затем, Нибали 13 этапов из 21 проносил лидерскую майку на Вуэльте, но вдруг проиграл первое место американцу Крису Хорнеру (RadioShack-Nissan). Сразу после тура ничем ранее не отличавшийся 42-летний Хорнер пропустил допинг - контроль и теперь ждёт разбирательства .

В 2014 году Нибали уверенно выиграл Тур де Франс, победив на 4 этапах и проносив 19 этапов из 21 жёлтую майку лидера, и стал шестым велосипедистом в истории, выигравшим все три Гранд Тура. А на Джиро д’Италия 2014 новичок Фабио Ару выиграл этап и пробился на третье место в генерале. В августе команда объявила, что подписала Ларса Боома (Lotto NL-Jumbo), Луиса Леона Санчеса (Caja Rural-Seguros RGA), Давиде Малакарне (Team Europcar) и Диего Розу (Androni-Sidermec) на сезон 2015 года. 20 августа команда объявила подписание Рейна Таарамяэ (Cofidis) по соглашению на один год. С добавлением в 2014 году Микеле Скарпони и в 2015 году Дарио Катальдо команда в начале сезона 2015 года имела итальянское большинство, с девятью гонщиками из 25 и только пятью оставшимися казахами.

2015 - настоящее время: новые звёзды

В мае 2015 года команда доминировала на Джиро д’Италия, выиграв 5 этапов: Паоло Тиралонго - один и по два - Фабио Ару и Микель Ланда. Последние двое заняли второе и третье места пьедестала в общем зачёте за Альберто Контадором. Ару получил также белую майку лучшего молодого гонщика, а команда первенствовала в категориях Trofeo Fast Team и Trofeo Super Team.

В сентябре 2015 года Фабио Ару с помощью команды впервые выиграл Гранд Тур - испанскую Вуэльту, а Микель Ланда взял один этап.

В апреле 2016 года команда выиграла многодневку Три дня Де-Панне по Бельгии, Льёве Вестра стал победителем, а Алексей Луценко стал третьим.

В мае 2016 Винченцо Нибали вторично победил на Джиро д’Италия, выиграв важный для общего зачёта 19 этап. А команда стала победителем в командном первенстве.

В июне 2016 года Мигель Лопес выиграл многодневку «Тур Швейцарии».

Допинговая полемика

Первый положительный допинг-результат команды был в апреле 2007 года, когда Маттиас Кесслер оказался положительным на тестостерон, что подтвердилось и во втором образце. Позже, в июле, Эдди Маццолени покинул команду из-за подозрений в использовании допинга. Маццолени, который финишировал третьим на Джиро д'Италия 2007, впоследствии был отстранен на два года из-за своего предположительного участия в допинговом деле Oil for Drugs. Накануне Тур де Франс 2007 Александр Винокуров подтвердил, что получал указания от скандального доктора Микеле Феррари. Следующий положительный допинг-результат поступил от капитана команды Винокурова после кровяного теста (переливание крови). В результате ASO (организаторы Тур де Франс) "попросили" менеджмент команды Astana снять всю команду с Тур де Франс; эта просьба была немедленно исполнена. После подтверждения положительного результата во втором образце Винокурова, команда Astana заявила, что он сразу же был уволен. 1 августа 2007 года Андрей Кашечкин оказался положительным на гомологический кровяной допинг на внесоревновательном тесте в Белеке, Турция. Он был дисквалифицирован и затем уволен. Потом последовало расторжение контракта с Хосе Антонио Редондо "из-за провала соблюдения командных правил", что сделало его пятым гонщиком, ушедшим в сезоне 2007 года.

После допинговых проблем 2007 года спонсоры Astana заменили Бивера Йоханом Брёйнелом, бывшим спортивным директором покойной команды Discovery Channel Pro Cycling. Брёйнел ввел анти-допинговую систему, разработанную доктором Расмусом Дамсгаардом, информационным главой Anti Doping Danmark (ADD). Анти-допинговую систему, начиная с 2007 года, использовала команда CSC.

13 февраля 2008 года организаторы Джиро д'Италия и Тур де Франс объявили, что Astana будет запрещено участвовать в этих Гранд Турах в 2008 году из-за связей команды с Операцией Пуэрто и участия в допинговых скандалах Тура 2007 года. В июле Владимир Гусев был уволен командой по причине "непостоянных результатов", выявленных новой внутренней анти-допинговой системой команды.

В 2009 году, после возвращения, Лэнс Армстронг был обвинен Французским анти-допинговым агентством в некорректном поведении и в исчезновении из вида анти-допингового инспектора на 20 минут.

В сентябре 2010 года Альберто Контадор показал положительный результат в тесте на кленбутерол на Тур де Франс 2010. После двух лет юридической процедуры Контадора лишили победы на Тур де Франс 2010 (и титула на Джиро д'Италия 2011).

В 2012 году бывшие гонщики и персонал Astana, включая Лэнса Армстронга, Йохана Брёйнела, Леви Лайфаймера, доктора Педро Селайю и доктора Луиса дель Мораля, были серьёзно замешаны в массовый допинговый скандал, окруживший команду U.S. Postal/Discovery Channel. В 2014 году UCI начал производство против Романа Кройцигера из-за аномалий биологического паспорта, датируемых 2011-2012 годом - временем, которое он провел в Astana.

В сентября 2014 года выяснилось, что Валентин Иглинский оказался положительным на EPO во время Энеко Тур. Он признался команде в употреблении допинга и был немедленно уволен. Через три недели брат Валентина, Максим Иглинский, был предварительно отстранен UCI из-за положительного EPO-результата 1 августа. Позже было объявлено, что Astana снялась с Тура Пекина согласно правилам MPCC, по которым команда с двумя позитивными результатами допинг-тестов за короткий период времени не должна выступать на следующем мероприятии WorldTour. Но в октябре уже выступила на "Туре Хайнаня".

Впоследствии, образец, взятый в августе на Тур де л'Авенир у стажёра Ильи Давиденка, гонщика молодёжной Astana Continental Team и stagiare Astana Pro Team (стажёры), показал положительный результат на анаболические стероиды. Давиденка временно отстранили, и был объявлен пересмотр лицензии команды после положительных результатов Давиденка и братьев Иглинских. Но основная команда продолжила участие в гонках.

Главные достижения

• 1-е место в генеральной классификации (Александр Винокуров) на Вуэльта Испании 2006.

• 1-е место в командной классификации на Критериум Дофине 2007.

• 1-е место в генеральной классификации (Альберто Контадор) на Джиро д'Италия 2008.

• 1-е место в генеральной классификации (Альберто Контадор) на Вуэльта 2008.

• 1-е места в генеральной (Альберто Контадор) и командной классификациях на Тур де Франс 2009:

• • в составе команды на Тур де Франс 2009 выступили — Лэнс Армстронг, Альберто Контадор, Андреас Клоден, Леви Лайфаймер, Ярослав Попович, Аймар Субельдия, Сержиу Паулинью, Грегори Раст и Дмитрий Муравьев.

• 1-е место (Альберто Контадор) в веломногодневке Париж — Ницца 2010.

• 1-е место в генеральной классификации (Альберто Контадор) на Тур де Франс 2010

• 1-е место в генеральной классификации (Винченцо Нибали) на Джиро д’Италия 2013

• 1-е место в командной классификации на Критериум Дофине 2014.

• 1-е место в генеральной классификации (Винченцо Нибали) на Тур де Франс 2014

• 1-е место в командной классификации на Джиро д’Италия 2015:
  • в составе команды на Джиро д’Италия 2015 выступили — Фабио Ару (второй в генерале, выиграл два этапа, лучший молодой гонщик), Микель Ланда (третий в генерале, выиграл два этапа), Паоло Тиралонго (выиграл этап), Танел Кангерт, Дарио Катальдо, Луис Леон Санчес, Давиде Малакарне, Диего Роза и Андрей Зейц.

• 1-е место в генеральной классификации (Фабио Ару) на Вуэльте 2015. Это десятая победа "Астаны" на Гранд Турах за десять лет (2006 - 2015).

• 1-е место в генеральной классификации (Винченцо Нибали) на Джиро д’Италия 2016

• 1-е место в командной классификации на Джиро д’Италия 2016:
  • в составе команды на Джиро д’Италия 2016 выступили — Винченцо Нибали (выиграл 19-й этап и победу в генерале), Микеле Скарпони, Давиде Малакарне, Валерио Аньоли, Эрос Капекки, Якоб Фульсанг, Танел Кангерт, Бахтияр Кожатаев и Андрей Зейц .

Статистика

Сводная таблица статистики выступления команды Astana Pro Team на этапах Мирового Тура UCI.

Строки — гонки мирового тура.

Столбцы — сезоны выступления команды в Мировом туре.

Ячейки — выступление лучшего гонщика из команды на данном этапе(в комментарии имя гонщика).

По состоянию на 12 апреля 2016 года

Сезон	Pro Team Astana 2009	Pro Team Astana 2010	Pro Team Astana 2011	Pro Team Astana 2012	Pro Team Astana 2013	Pro Team Astana 2014	Astana Pro Team 2015	Astana Pro Team 2016
Тур Даун Андер	28	13	9	61	19	22	13	15
Париж — Ницца	4	1	15	9	19	5	7	15
Тиррено — Адриатико'	3	4	15	3	1	9	16	6
Милан — Сан-Ремо	16	8	66	17	14	44	21	11
Вуэльта Каталонии	3	14	23	7	11	11	6	14
E3 Харелбеке	Входида в UCI Europe Tour			15	12	7	11	6
Гент — Вевельгем	18	7	66	45	2	43	22	19
Тур Фландрии	26	8	35	23	34	49	6	11
Тур Страны Басков	1	20	8	11	27	14	6	20
Париж — Рубе	33	—	18	23	31	40	4	63
Амстел Голд Рейс	44	4	17	1	9	8	17	22
Флеш Валонь	27	3	4	5	30	14	9	20
Льеж — Бастонь — Льеж	22	1	4	1 / 3	6	12	9	10
Тур Романдии	21	50	3	6	23	5	10
Джиро д’Италия	4	6	5	15	1	3	2 / 3
Критериум ду Дофине	3	2	3	7	4	7	12
Тур Швейцарии	4	39	32	6	3	28	7
Тур де Франс	1	14	37	9	7	1	4
Классика Сан-Себастьяна	14	2	36	35	37	16	11
Тур Польши	12	13	12	23	9	43	5
Энеко Тур	21	52	59	39	3	4	6
Вуэльта Испании	13	24	18	34	2	5	1
Ваттенфаль Классик	26	5	7	10	28	14	12
Гран-при Западной Франции	8	23	18	8	9	12	19
Гран-при Квебека	не проводилась	16	10	27	17	8	11
Гран-при Монреаля	не проводилась	17	33	19	2	9	18
Джиро ди Ломбардия	7	29	45	10	5	9	5
Тур Пекина	не проводилась		8	2	14	—	не проводилась
Мировой рейтинг	Контадор (1)	Винокуров (11)	Винокуров (16)	Кройцигер (20)	Нибали (5)	Нибали (5)	Ару (5)	Нибали (40)

Состав команды

В состав команды на сезон 2016 года вошли 30 гонщиков:

Сезон 2016

Гонки UCI

№	Дата	Велогонка	Серия	Велогонщик	Место
1	24 Января	Тур Сан-Луиса, Этап 6	UCI America Tour	Мигель Анхель Лопес (COL)	Аргентина Аргентина
2	24 Января	Тур Сан-Луиса, Молодёжная классификация	UCI America Tour	Мигель Анхель Лопес (COL)	Аргентина Аргентина
3	13 Февраля	Тур Средиземноморья, Этап 3	UCI Europe Tour	Андрей Гривко (UKR)	Франция Франция
4	14 Февраля	Тур Средиземноморья, Генеральная классификация	UCI Europe Tour	Андрей Гривко (UKR)	Франция Франция
5	18 Февраля	Вольта Алгарви, Этап 2	UCI Europe Tour	Мигель Анхель Лопес (COL)	Португалия Португалия
6	19 Февраля	Тур Омана, Этап 4	UCI Asia Tour	Винченцо Нибали (ITA)	Оман Оман
7	21 Февраля	Тур Омана, Генеральная классификация	UCI Asia Tour	Винченцо Нибали (ITA)	Оман Оман
8	24 Февраля	Тур Лангкави, Этап 1	UCI Asia Tour	Андреа Гуардини (ITA)	Малайзия Малайзия
9	27 Февраля	Тур Лангкави, Этап 4	UCI Asia Tour	Мигель Анхель Лопес (COL)	Малайзия Малайзия
10	28 Февраля	Тур Лангкави, Этап 5	UCI Asia Tour	Андреа Гуардини (ITA)	Малайзия Малайзия
11	1 марта	Тур Лангкави, Этап 7	UCI Asia Tour	Андреа Гуардини (ITA)	Малайзия Малайзия
12	2 марта	Тур Лангкави, Этап 8	UCI Asia Tour	Андреа Гуардини (ITA)	Малайзия Малайзия
13	2 марта	Тур Лангкави, Очковая классификация	UCI Asia Tour	Андреа Гуардини (ITA)	Малайзия Малайзия
14	11 марта	Париж — Ницца, Этап 5	Мировой Тур UCI	Алексей Луценко (KAZ)	Франция Франция
15	31 марта	Три дня Де-Панне, Генеральная классификация	UCI Europe Tour	Лиуве Вестра (NED)	Бельгия Бельгия
16	31 марта	Три дня Де-Панне, Командная классификация	UCI Europe Tour		Бельгия Бельгия
17	4 апреля	Тур Страны Басков, Этап 1	Мировой Тур UCI	Луис Леон Санчес (ESP)	Испания Испания
18	8 апреля	Тур Страны Басков, Этап 5	Мировой Тур UCI	Диего Роза (ESP)	Испания Испания
19	9 апреля	Тур Страны Басков, Горная классификация	Мировой Тур UCI	Диего Роза (ESP)	Испания Испания
20	19 апреля	Джиро дель Трентино, Этап 1 (TTT)	UCI Europe Tour		Италия Италия, Наго-Торболе
21	21 апреля	Джиро дель Трентино, Этап 3	UCI Europe Tour	Танел Кангерт (EST)	Италия Италия, Медзоломбардо
22	22 апреля	Джиро дель Трентино, Этап 4	UCI Europe Tour	Танел Кангерт (EST)	Италия Италия, Клес

Ссылки

• [proteam-astana.com Официальный сайт Astana Cycling Team]
• [live.proteam-astana.com/ Официальный агрегатор новостей команды]
• [twitter.com/proteamastanakz Твиттер-аккаунт новостей Astana Cycling Team на Sports.kz]
• [astanafans.com/ Astana Cycling Team Fan Club]

Отрывок, характеризующий Astana Pro Team

– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.

Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.


Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.
С самого того дня, как Пьер в первый раз испытал это чувство в Слободском дворце, он непрестанно находился под его влиянием, но теперь только нашел ему полное удовлетворение. Кроме того, в настоящую минуту Пьера поддерживало в его намерении и лишало возможности отречься от него то, что уже было им сделано на этом пути. И его бегство из дома, и его кафтан, и пистолет, и его заявление Ростовым, что он остается в Москве, – все потеряло бы не только смысл, но все это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен), ежели бы он после всего этого, так же как и другие, уехал из Москвы.
Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.

Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.
Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.


Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.
– Барин нету – не понимай… моя ваш… – говорил Герасим, стараясь делать свои слова понятнее тем, что он их говорил навыворот.
Французский офицер, улыбаясь, развел руками перед носом Герасима, давая чувствовать, что и он не понимает его, и, прихрамывая, пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в руках. С хитростью безумного Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
– На абордаж!!! – закричал пьяный, нажимая спуск пистолета. Французский офицер обернулся на крик, и в то же мгновенье Пьер бросился на пьяного. В то время как Пьер схватил и приподнял пистолет, Макар Алексеич попал, наконец, пальцем на спуск, и раздался оглушивший и обдавший всех пороховым дымом выстрел. Француз побледнел и бросился назад к двери.
Забывший свое намерение не открывать своего знания французского языка, Пьер, вырвав пистолет и бросив его, подбежал к офицеру и по французски заговорил с ним.
– Vous n'etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l'ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.
– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d'arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C'est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu'il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m'avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball'я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d'autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l'heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu'allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m'avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l'accorde. Qu'on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l'apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.


Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n'oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l'affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui' j'ai l'honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l'ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.
– De grace, – сказал он. – Je comprends vos raisons, vous etes officier… officier superieur, peut etre. Vous avez porte les armes contre nous. Ce n'est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] – прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. – Votre nom de bapteme, s'il vous plait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C'est tout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.]