Черёмуха виргинская
Поделись знанием:
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
(перенаправлено с «Prunus virginiana»)
| Черёмуха виргинская | ||||||||||
 Общий вид цветущего растения. Невада, США | ||||||||||
| Научная классификация | ||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Международное научное название | ||||||||||
|
Prunus virginiana L., 1753 | ||||||||||
| Ареал | ||||||||||
|
| ||||||||||
| ||||||||||
Черёмуха вирги́нская (лат. Prúnus virginiána) — дерево подрода Cerasus рода Слива, происходящее из Северной Америки, вырастающее до 10—15 м в высоту.
Содержание
Ботаническое описание
| ||||||||||
Ботаническая иллюстрация из книги А. Мишо The North American Sylva. 1819
| ||||||||||
Черёмуха виргинская — дерево с широкой и развесистой кроной. В условиях культуры черёмуха виргинская вырастает до 5—7 м в высоту.
Молодые побеги тёмно-бурого цвета. Почки яйцевидно-конические, желтовато-бурого или тёмно-коричневого цвета. Длина почек 3—5 мм.
Листья овально-ланцетные или овальные, блестящие, плотные, длиной 3—10 см, зазубренные по краям. С верхней стороны листья ярко-зелёные. С нижней стороны они несколько светлее. Осенью листья становятся красноватыми.
Цветки белого цвета, собраны в соцветия по 15—30 штук. Появляются поздней весной, в мае, после появления листьев. На севере ареала цветёт в июне.
Плод — круглая костянка, диаметром 1 см, с вяжущим кислым вкусом. Цвет плодов от тёмно-красного до почти чёрного. Плоды крупнее, чем у черёмухи обыкновенной.
 |
 |
 |
| |||||||
Слева направо: цветки, соцветие, зрелые плоды, осенняя окраска листьев
| ||||||||||
Распространение и среда обитания
Родина — Северная Америка. В культуре распространена повсеместно в районах с умеренным климатом.
Хозяйственное значение и применение
Плоды употребляют в пищу.
Декоративное растение. Выведены краснолистные сорта, сорта с розовыми цветками.
Черёмуха виргинская в культуре
Черёмуха виргинская менее морозоустойчива, чем черёмуха обыкновенная. Цветёт позднее черёмухи обыкновенной на 2—3 недели. Образует много корневой поросли. Среди сортов есть самоплодные и самобесплодные.
Ботаническая систематика
Синонимы
По данным The Plant List на 2013 год, в синонимику вида включены следующие названия[2]:
- Cerasus virginica Michx. ex hort.
- Padus rubra Mill.
- Padus virginiana (L.) Mill.
- Padus virginiana (L.) M.Roem.
- Prunus serotina Poir.
- Prunus virginica Steud.
Напишите отзыв о статье "Черёмуха виргинская"
Примечания
- ↑ Об условности указания класса двудольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Двудольные».
- ↑ [www.theplantlist.org/tpl1.1/record/rjp-72 Prunus virginiana L. is an accepted name] (англ.). The Plant List (2013). Version 1.1. Published on the Internet; www.theplantlist.org/. Royal Botanic Gardens, Kew and Missouri Botanical Garden (2010). Проверено 2 декабря 2014.
Литература
- Бирюков, А. П. Виргинская черёмуха // Сельское хозяйство в Сибири. — 1960. — № 7. — С. 68—69.
- Григорьев, А. И. Сезонный ритм развития растений черёмухи виргинской и черёмухи кистевой на юге Западной Сибири // Бюл. Гл. бот. сада. — 1988. — Вып. 148. — С. 20—25.
- Самолова, Л. П., Сафронова, Н. Е. Крупноплодные формы виргинской черёмухи // Садоводство и виноградарство. — 1991. — № 6. — С. 36—37.
- Скороход, Т. В., Родина, С. Ф., Симагин, B. C. Пищевая ценность плодов Padus avium Mill. и P. virginiana (L.) Mill и продуктов их переработки в связи с перспективами культивирования // Растит. ресурсы. — 1993. — Т. 29. — В. 4. — С. 49—55.
- Старых, В. В. Полиморфизм виргинской черёмухи // Состояние и перспективы развития садоводства в Сибири : Тез. докл. науч.-практ. конф. — Барнаул, 1978. — С. 19—20.
- Старых, В. В. Черёмуха виргинская в Западной Сибири // Садоводство. − 1979. — № 11. — С. 43.
- Чехонина, М. В. Ритмы развития репродуктивных побегов черёмухи виргинской // Пути адаптации растений при интродукции на севере : Мат. конф. — Петрозаводск, 1981. -С. 12—16.
Ссылки
- [plants.usda.gov/java/profile?symbol=PRVI Черёмуха виргинская на сайте USDA NRCS]
|
Это заготовка статьи по ботанике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Черёмуха виргинская
– Как похудела, а все таки хороша!Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
