Psychopathic Records

Psychopathic Records
Основан	1991 г.
Основатели	Алекс Аббисс, Insane Clown Posse
Дистрибьютор	Jive (1995-1996) Hollywood (1996-1997) Island (1997-2001) RED (2002-2010) Fontana (2010 - до настоящего времени)
Жанр	Хип-хоп
Местонахождение	г. Фармингтон-Хилс, Мичиган, США
Официальный сайт	[www.psychopathicrecords.com/ Psychopathic Records]

Psychopathic Records (второе название — The Hatchet («Топор») (произносится «Сайкопатик Рекордз») — американский независимый лейбл звукозаписи, расположенный в городе Фармингтон-Хилс, штат Мичиган, который специализируется на выпуске хип-хоп музыки. Лейбл был основан в 1991 году Алексом Аббиссом и хип-хоп группой Insane Clown Posse.

Помимо выпуска музыки лейбл также имеет несколько дочерних компаний, которые специализируются на продаже атрибутики, съемке видео и реслинге. Psychopathic Records осуществляет собственное изготовление и распространение атрибутики, имея в штате почти 30 работников на полной занятости. Со времён основания производственная деятельность лейбла всегда была успешной и на сегодняшний день приносит ежегодный доход в среднем около 10 миллионов долларов США.

История

Основание (1991—1993 гг.)

После выпуска в 1991 г. EP Bass-ment Cuts хип-хоп трио из Детройта Inner City Posse, в состав которого входили Violent J, 2 Dope и Джон Kickjazz (Джон Ютслер), наняли владельца местного музыкального магазина Алекса Аббисса в качестве менеджера своей группы. По совету Роба Брюса (брата Джозефа Брюса) группа вместе с Аббиссом решили создать свой собственный лейбл. После спора, какое название лучше: Mad Paperboy (Сумасшедший разносчик газет) Records или Psychopathic Records они выбрали Psychopathic, и вскоре лейбл начал работу в подвале дома мамы Аббисса.. Рисунок, который Джозеф Ютслер нарисовал на салфетке и известный сейчас как «Hatchetman» («Человек с топором»), стал логотипом компании.

Позже в том же году группа Inner City Posse выпустила свой первый профессионально записанный альбом Dog Beats. Вскоре после выпуска группа поменяла свой стиль, имидж и название, которое теперь звучало как Insane Clown Posse. Они также создали идею «Тёмного карнавала» — понятие, которое подхватили большинство других артистов лейбла и использовали в своём творчестве в течение многих последующих лет. Для повышения конкурентоспособности дебютного альбома Insane Clown Posse было оплачено участие в его записи местных звёзд — Esham'а и Kid Rock'а. Группа и их лейбл начали постепенно набирать популярность в Детройте после выпуска альбомов Carnival of Carnage и Beverly Kills 50187, а также благодаря приложению больших усилий по самостоятельной рекламе.

Текучка и расширение (1994—2000 гг.)

В качестве главного продюсера был выбран Майк И. Кларк, а его студия The Fun House стала главной студией звукозаписи. 8 марта 1994 года Insane Clown Posse выпустили альбом «Ringmaster», который к лету разошёлся тиражом 40 000 дисков. Позже в том году лейбл пополнила группа Project Born — первый внешний проект, с которым Psychopathic Records подписали контракт в надежде, что они станут «такими же как Dayton Family». Дебютный альбом группы «Born Dead» плохо продавался и в 1995 году группа покинула лейбл.

Insane Clown Posse подписали контракт с лейблом Battery/Jive Records в 1995 г., но расторгли его в следующем году, поскольку Jive плохо раскручивал их новый альбом "Riddlebox". Спустя день после ухода с Jive и за день до заключения контракта с Hollywood Records Insane Clown Posse выпустили EP "Tunnel of Love" на своём лейбле Psychopathic Records. "The Great Milenko" вышел в 1997 году, но через несколько часов после его выпуска группа узнала, что лейбл Hollywood Records прекратил продажу альбома, несмотря на то, что уже было продано 18 000 дисков, и альбом достиг позиции 63 чарта Billboard 200. Изъятие альбома из продажи вызвало большие разногласия, и многие крупные мейнстрим-СМИ издали репортажи о группе ICP и лейбле Psychopathic Records.

В 1997 году лейбл подписал контракты с рэпером Myzery, с бывшими участниками группы House of Krazees Джейми Спаньоло и Полом Метриком и с Blaze Ya Dead Homie. Спаньоло и Метрик создали себе образы Jamie Madrox и Monoxide Child, назвали свою группу Twiztid и в том же году выпустили первый альбом "Mostasteless". Insane Clown Posse, Twiztid и Blaze также создали супергруппу Psychopathic Rydas. Во избежание каких-либо судебных процессов для выпуска альбомов этой группы был основан лейбл Joe & Joey Records. Myzery вскоре ушёл с лейбла выпустив один альбом "Para La Isla".

Позже в том же году лейбл Island Records купил права на альбом "'The Great Milenko" у Hollywood Records и подписал контракты с Insane Clown Posse и Twiztid. Island также помог лейблу Psychopathic Records заняться кинобизнесом, вложив 250 000 долларов в съемку полнометражного фильма "Big Money Hustlas", сценарий к которому написал Джозеф Брюс. Фильм был выпущен 18 июля 2000 года компанией Island Def Jam Music Group при участии Psychopathic Video и Non-Homogenized Productions.

После успешных выступлений в WWF, WCW и ECW Insane Clown Posse в 1999 году основали профессиональный реслинг-промоушен Juggalo Championship Wrestling и создали отдел Psychopathic Sports. В июле 2000 года лейбл Psychopathic Records провёл первый ежегодный фестиваль Gathering of the Juggalos в Экспо Центре города Нови, штат Мичиган. «Джаггало Вудсток» (как прозвал фест Violent J) собрал более 7000 человек и длился 2 дня. В том же году Insane Clown Posse и Twiztid навсегда вернулись на Psychopathic Records и вскоре лейбл создал свою собственную студию звукозаписи под названием «Lotus Pod». Twiztid выпустили альбом "Freek Show", который занял позицию № 51 чарта Биллборд 200.

Стабильная работа (2001 г. — до настоящего времени)

В 2001 году дебютировала супергруппа Dark Lotus, в которую входили: Jamie Madrox, Monoxide Child, Violent J, Shaggy 2 Dope, Blaze Ya Dead Homie и рэпер Marz (не являвшийся артистом Psychopathic Records). Позже в том же году Anybody Killa подписал контракт с лейблом. Он одновременно работал над своим сольным альбомом "Hatchet Warrior" и заменял Marz’а в Dark Lotus некоторое время. Рэпер Esham, оказавший основное влияние на творчество группы Insane Clown Posse, также подписал контракт с Psychopathic Records и в следующем году выпустил альбом лучших хитов «Acid Rain».

В 2002 году Jumpsteady выпустил свой дебютный EP «Chaos Theory». На ежегодном фестивале Gathering of the Juggalos рэпер V-Sinizter победил в конкурсе эмси и подписал контракт с Psychopathic Records на один год. 5 ноября Insane Clown Posse выпустили шестую карту джокера «The Wraith: Shangri-La», который занял 15-ое место Биллборда 200. V-Sinizter выпустил альбом «Сезон охоты» в 2003 году, но вскоре покинул лейбл из-за низких продаж. Позже в том же году был подписан контракт с альтернативной рок-группой Zug Izland, которые сразу же выпустили альбом «Cracked Tiles». Позже специально для группы Zug Izland лейбл Psychopathic открыл экспериментальный подлейбл Ax & Smash Records. В 2004 году группа и лейбл разошлись по взаимному согласию, а подлейбл Ax & Smash Records прекратил существование. После выпуска альбома «Master of the Flying Guillotine» в 2005 году Jumpsteady бросил музыкальную карьеру.

Тем же летом были созданы две супергруппы Soopa Villainz и Drive-By. Первая, в составе Mr. Diamond (Брюс), Mr. Club (Ютслер), Mr. Spade (Esham) и Mr. Heart (Lavel), выпустила альбом «Furious» в августе. Вторая, в составе Blaze и Anybody Killa, выпустила EP «Pony Down» в октябре. Esham и Lavel покинули лейбл в том же месяце, что привело к распаду группы Soopa Villainz. В феврале следующего года Anybody Killa покинул лейбл. Позже в том же году лейбл Psychopathic Records и хип-хоп группа D12, представлявшая Эминема прекратили вражду, сыграв матч в боулинг.

Отрывок, характеризующий Psychopathic Records

– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.