QantasLink
Поделись знанием:
К:Авиакомпании, основанные в 2002 году
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…
В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
(перенаправлено с «Qantaslink»)
 | ||||
| ||||
| Дата основания | ||||
|---|---|---|---|---|
| Базовые аэропорты | ||||
| Хабы | ||||
| Дополнительные хабы | ||||
| Основные направления | ||||
| Альянс | ||||
| Размер флота |
56 | |||
| Пунктов назначения |
55 | |||
| Штаб-квартира | ||||
| Сайт |
[www.qantaslink.com.au/ taslink.com.au] | |||
QantasLink — австралийская региональная группа авиакомпаний, дочернее предприятие Qantas. Является крупнейшим в Австралии оператором региональных перевозок. Авиакомпании, работающие под логотипом QantasLink входят в состав «Группы авиакомпаний Qantas».
История
До 2002 года дочерние авиакомпании Qantas работали под разными логотипами. В 2002 году был создан единый бренд QantasLink объединивший три авиакомпании: Eastern Australia Airlines, Sunstate Airlines и Cobham ASA. За короткое время QantasLink взяли на себя вне-магистральные маршруты Qantas, такие как Сидней-Саншайн-Кост, используя самолеты Boeing 717, доставшиеся Qantas от покупки Impulse Airlines. Позднее некоторые маршруты вместе с самолетами были отданы другой дочерней авиакомпании Qantas — Jetstar Airways. В 2005—2006 годах восемь самолетов были возвращены QantasLink после приобретения Jetstar Airways самолетов Airbus A320.
Флот
| <center>Тип самолёта | <center>Самолётов в эксплуатации |
<center>Заказано самолётов | |
<center>
|
<center>Boeing 717—200 | <center>11 | <center>2[1] |
<center>
|
<center>Bombardier DHC-8-200 | <center>5 | <center>— |
<center>
|
<center>Bombardier Q300 | <center>15 | <center>— |
<center>
|
<center>Bombardier Q400 | <center>25 | <center>3[2] |
| <center>Всего | <center>56 | <center>5 |
Пункты назначения
- Международные рейсы QantasLink
Внутренние рейсы QantasLink (дочерняя авиакомпания Eastern Australia Airlines):
- Австралийская Столичная Территория
- Новый Южный Уэльс
- Олбери — аэропорт Олбери
- Армидейл — аэропорт Армидейла
- Коффс Харбор — аэропорт Коффс Харбор
- Даббо — аэропорт Даббо Сити
- Лорд-Хау — аэропорт острова Лорд-Хау
- Мори — аэропорт Мори
- Порт Маскар — аэропорт Порта Маскар
- Сидней — Международный аэропорт имени Кингсфорда Смита Хаб
- Тэмворт — аэропорт Тэворта
- Уогга-Уогга — аэропорт Уогга-Уогга
- Южная Австралия
- Аделаида — Аэропорт Аделаиды
- Порт-Линкольн — Аэропорт Порт-Линкольна
- Тасмания
- Виктория
- Мельбурн — Аэропорт Тулламарин Хаб
- Милдура — аэропорт Милдура
- Маунт Хотам — аэропорт Маунт Хотам (Сезонные полеты)
Внутренние рейсы QantasLink (дочерняя авиакомпания Sunstate Airlines):
- Австралийская Столичная Территория
- Новый Южный Уэльс
- Квинсленд
- Барколдайн — аэропорт Барколдайна
- Билоила — аэропорт Билоилы
- Блэколл — аэропорт Блэколла
- Брисбен — Международный аэропорт Брисбена Хаб
- Бандаберг — аэропорт Бандаберга
- Кэрнс — Международный аэропорт Кэрнса Хаб
- Чарлевилл — аэропорт Чарлевилла
- Клонкарри — аэропорт Клонкарри
- Эмералд — аэропорт Эмералда
- Гладстон — аэропорт Гладстона
- Остров Гамильтон — аэропорт Большой Барьерный Риф
- Херви-Бэй — аэропорт Херви-Бэй
- Хорн-Айленд — аэропорт Хорн-Айленда
- Лонгрич — аэропорт Лонгрича
- Маккай — аэропорт Маккай
- Моранба — аэропорт
- Маунт-Айза — аэропорт
- Рокгемптон — аэропорт Рокгемптона
- Рим, Квинсленд — аэропорт Рима
- Таунсвилл — аэропорт Таунсвилла
- Уэйпа — аэропорт Уэйпы
- Западная Австралия
- Эксмаут — База Лермонт (с 21 ноября)
- Джералдтон — аэропорт Джералдтона (с 21 ноября)
- Перт — Международный аэропорт Перта (с 21 ноября)
Внутренние рейсы QantasLink (дочерняя авиакомпания Cobham Aviation Services Australia – National Jet):
- Северная территория
- Алис-Спрингс — аэропорт Алис-Спрингс
- Улуру — аэропорт Айерс-Рок
- Дарвин — Международный аэропорт Дарвина Хаб
- Гоув — аэропорт полуострова Гоув
- Квинсленд
- Южная Австралия
- Западная Австралия
- Брум — Международный аэропорт Кимберли
- Эксмаут — База Лермонт
- Калгурли — аэропорт Калгурли-Боулдер
- Каррата — аэропорт Карраты
- Ньюман — аэропорт Ньюмана
- Парабурду — аэропорт Парабурду
- Перт — Международный аэропорт город Перта Хаб
Происшествия и катастрофы
- 23 мая 2003 года произошла неудачная попытка угона самолёта QantasLink Boeing 717, следовавшего по маршруту Мельбурн—Лонсестон. Пострадал один пассажир.
- 7 февраля 2008 года самолёт QantasLink Boeing 717 следовавший рейсом 1944 из Гоува в Дарвин, совершил жёсткую посадку в аэропорту Дарвина. По счастливой случайности никто не пострадал.
Напишите отзыв о статье "QantasLink"
Примечания
- ↑ 1 2 [casa-query.funnelback.com/search/search.cgi?collection=casa_aircraft_register CASA civil aircraft register search], using «Eastern Australia Airlines», «Sunstate Airlines» and «Boeing 717» as search parameters. Search conducted 24 August 2011.
- ↑ [news.smh.com.au/breaking-news-business/qantas-to-buy-more-bombardier-aircraft-20100721-10l3e.html Qantas to buy more Bombardier aircraft]
Ссылки
- [www.qantaslink.com.au/ Официальный сайт QantasLink]
- [www.qantas.com.au/ Официальный сайт Qantas]
| ||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий QantasLink
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…
В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
