Quaestiones perpetuae

Quaestiones perpetuae (постоянные уголовные суды, судебные коллегии или судебные комиссии) — постоянные специализированные суды, существовавшие в Древнем Риме. Традиционно выделяется восемь постоянных судов. Первый из них был создан в 149 году до н. э. на основании закона трибуна Луция Кальпурния Пизона.

Особенности

Постоянные суды состояли из 30 или более судей (по другим данным, нормой было участие 100—200 судей) и возглавлялись, как правило, претором. Решение о виновности принималось на основании голосования судей простым большинством и не подлежало обжалованию. Характер наказания регламентировался специальными сводами.

Комплектование судей было предметом политической борьбы; первоначально ими могли становиться только сенаторы, но в 133 году Тиберий Гракх передал места в постоянных судах сословию всадников. В 91 году до н. э. Марк Ливий Друз предложил закон о смешанном комплектовании коллегий (половина сенаторов, половина всадников), но был убит, а его реформа была свёрнута. В 70 году до н. э. Луций Аврелий Котта разделил комплектование судей между сенаторами, всадниками и эрарными трибунами. Кандидаты в судьи вносились в ежегодно обновляемый список (album iudicum), из которого формировались коллегии для каждого дела.

Инициатива обвинения по всем делам, включая государственные преступления, могла исходить только от частных лиц. Обвинитель по делу de maiestate, который не смог доказать вину обвиняемого, мог быть подвергнут пытке в наказание за необоснованное обвинение.

Коллегии

• Quaestio de repetundis или quaestio repetundarum — коллегия, рассматривавшая дела о вымогательствах и получении взяток магистратами. Создана в 149 году до н. э. по lex Calpurnia de repetundis Луция Кальпурния Пизона;
• Quaestio de sicariis — о разбоях, сопровождавшихся убийством; со времён Суллы эта же коллегия рассматривала дела parricidium (убийство родственников);
• Quaestio de veneficiis — об отравлениях;
• Quaestio de peculatu — о хищениях государственного имущества;
• Quaestio de ambitu — о нарушениях во время проведения выборов. Создана Луцием Корнелием Суллой;
• Quaestio de maiestate — об «оскорблении величия римского народа» (сюда входили, в частности, дела о государственной измене, организации мятежа, нападении на судей, дезертирстве и других государственных преступлениях). Создана Суллой, хотя первые законы de maiestate существовали и ранее;
• Quaestio de falso — о лжесвидетельстве, подделке документов, весов, монет, завещаний. Создана Суллой;
• Quaestio de sacrilegio — о преступлениях против нравственности и религиозных традиций;
• Quaestio de vi — о насилии.

Литература

• Berger A. Quaestiones perpetuae / Encyclopedic Dictionary of Roman Law // Transactions of the American Philosophical Society. — 1953. New Series. Volume 43, Part 2. — P. 663
• Quaestiones perpetuae // Cambridge Ancient History. — 2nd ed. — Volume IX: The Last Age of the Roman Republic, 146–43 BC. — Cambridge: Cambridge University Press, 1992. — P. 505—530.

Отрывок, характеризующий Quaestiones perpetuae

– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.