Quake II
Поделись знанием:
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
(перенаправлено с «Quake 2»)
| Quake II | |
|---|---|
|
| |
| Разработчик | |
| Издатель | |
| Дата выпуска | |
| Версия |
3.20 (3.21 в виде исходного кода)
|
| Последняя бета-версия |
|
| Жанр | |
| Возрастной рейтинг |
ESRB: M — Mature
|
| Платформы | |
| Игровой движок | |
| Системные требования |
Процессор 133 МГц, ОЗУ 16 Мб
|
| Сайт |
[www.idsoftware.com/games/quake/quake2 oftware.com/games/quake/quake2]
|
Quake II — компьютерная игра в жанре шутера от первого лица, вышедшая 9 декабря 1997 года. Разработана компанией id Software, издана Activision. Музыка к игре написана Sonic Mayhem.
Содержание
Игровой процесс
Кампания
Игра разделена на 36 уровней, обязательных для прохождения игры, и 3 секретных. На каждом уровне раскиданы различные бонусы — оружие, аптечки и патроны. По мере продвижения главный герой получает всё более мощное оружие и броню; в свою очередь, строгги становятся сильнее и многочисленнее, появляются новые виды противников, обладающие специальными способностями — например медики, воскрешающие убитых. Почти на всех уровнях есть секретные места, в которых спрятаны полезные предметы. Помимо обычных бонусов, в игре есть ограниченное количество предметов, дающих игроку преимущество, например перешедший из первой части «Quad Damage», на полминуты увеличивающий наносимый урон в 4 раза.
Сюжет
Игра выдержана в научно-фантастическом стиле. Игрок — солдат по фамилии Биттерман, задействованный в операции «Владыка» (англ. Overlord). В отчаянной попытке защитить Землю от инопланетного вторжения, земляне начинают контратаку на родную планету вражеской кибернетической цивилизации строггов (англ. Strogg) — Строггос. Главной целью операции является закрытие портала, по которому строгги переправляют свои войска на Землю. Во время неудачной высадки большая часть солдат была схвачена или убита. Десантная капсула главного героя с самого начала полёта сходит с курса из-за столкновения с другой капсулой — в результате он оказывается в стороне от намеченной зоны высадки, на небольшой окраинной базе строггов. Оставшись в одиночестве, десантник пробивается к ближайшему узлу связи. Установив контакт со штабом, он начинает выполнять задания командования: разрушает систему ПВО, уничтожает завод по производству новых солдат-строггов из пленных землян, энергетический реактор и другие важные для строггов объекты. В конце игры игрок получает приказ отключить систему связи их лидера — Макрона (англ. Makron), а затем убивает его на орбитальной платформе над планетой. В финальном ролике показано, как спасательная капсула с десантником на борту покидает взрывающуюся платформу и «жёстко» садится на планету. Десантник выживает при посадке и выбирается из шлюпки. Дальнейшая судьба главного героя в игре не освещена. Скорее всего, строгги нашли Биттермана, и строггифицировав его, они заменили ушедшего лидера. [5]. Во вступительном ролике Quake 4 лейтенант, инструктирующий солдат перед высадкой на Строггос, упоминает главного героя игры, говоря, что тот вывел из строя орбитальные системы ПВО и дал землянам возможность провести вторую высадку на планету.
18 октября 2005 года вышла четвёртая часть игры. Именно она, а не Quake III: Arena является продолжением Quake II.
Почему Quake II не является продолжением Quake
Как ни странно, но Quake II является продолжением игры Quake только по названию. Несмотря на сходство в оружии и предметах, враги и сюжетная линия не имеют ничего общего. Первоначально id не планировала дать игре название, связывающее её с Quake, но из-за того, что многие названия, которые им приходили в голову, уже где-то использовались, им пришлось остановиться на старом названии. Кроме того, присутствовал и корыстный момент, поскольку Quake уже превратился в раскрученную, хорошо продаваемую торговую марку.
Оружие
- Бластер — плазменный пистолет, самое первое оружие, которое получает в своё распоряжение игрок. Стреляет небольшими сгустками плазмы, которые наносят урон в 10 единиц здоровья (15 в многопользовательской игре). Скорострельность — 2 выстрела в секунду. Обладает неограниченным боезапасом.
- Дробовик — второе оружие после бластера. Поражающий элемент — картечь, по 12 на патрон. Наносит до 48 единиц урона. Скорострельность — 1 выстрел в секунду. Обладает довольно высокой кучностью, в результате чего его можно эффективно применять на расстояниях выше средних. Боеприпасы — упаковки с картечью, по 10 патронов в каждой.
- Двустволка — третье оружие в игре. В отличие от дробовика, обладает повышенной мощностью и наносит до 120 единиц урона за выстрел, но из-за большого разброса картечи двуствольный дробовик целесообразно применять только в близком бою. Скорострельность — 1 выстрел в секунду. За один выстрел расходует 2 патрона. Боеприпасы общие с дробовиком.
- Автомат — четвёртое оружие. Десантный пистолет-пулемёт. Урон от одной пули — 8 единиц здоровья. Скорострельность — 10 выстрелов в секунду. Полный магазин вмещает 200 пуль. При выстреле дает ощутимую отдачу, в результате чего прицел сильно сбивается. В многопользовательском режиме игры отдача отсутствует. Боеприпасы — упаковки с патронами, по 50 штук в каждой.
- Пулемёт — пятое оружие. Ручной шестиствольный пулемёт. Урон от одной пули — 8 единиц здоровья (6 в многопользовательской игре). Скорострельность в начале раскрутки стволов — 20 пуль в секунду, при полном разгоне — 40. Полный боезапас — 200 пуль. Идеально подходит для очищения помещений от слабых, но многочисленных монстров. Боеприпасы общие с автоматом.
- Граната — шестое по счёту оружие. Ручная осколочная наступательная граната с таймером подрыва на 3 секунды. Запал активируется поворотом двух полусфер оболочки навстречу друг другу. Скорострельность — 1 граната в 2 секунды. Отнимает 125 единиц здоровья при прямом попадании. Обладает способностью рикошетить от препятствий, в результате чего неопытные игроки рискуют подорваться на собственной гранате.
- Гранатомёт — стреляет гранатами с таймером подрыва на 2 секунды. Снаряды летят по параболе, поэтому можно использовать гранатомёт для того, чтобы доставать противника за укрытиями или при отступлении. Одна граната отнимает 120 единиц здоровья при прямом попадании. Скорострельность — 1 граната в секунду. Боеприпасы — гранаты.
- Ракетомёт — седьмое оружие в игре. Стреляет осколочно — фугасными ракетами с большим радиусом взрыва. Позволяет делать rocket jump, при котором игрока высоко подбрасывает вверх. Отнимает от 100 до 120 единиц здоровья при прямом попадании. Скорострельность — 5 ракет за 4 секунды. Боеприпасы — упаковка с ракетными боеголовками, по 5 штук в каждой.
- Гипербластер — восьмое оружие. Стреляет струёй плазмы. Один сгусток плазмы отнимает 20 единиц здоровья (15 в многопользовательской игре). Скорострельность — 10 зарядов в секунду, однако надо помнить, что гипербластеру требуется время на раскрутку и остановку стволов (как и пулемёту). Боеприпасы — энергоячейки.
- Рельсотрон — девятое оружие, аналог снайперской винтовки. Поражающий элемент — сверхтяжёлые снаряды из обеднённого урана, разгоняемые до запредельных скоростей постоянным магнитным полем. Выпущенный снаряд пробивает любую броню любой толщины, застревая только в скальной породе. Отнимает 150 единиц здоровья (100 в многопользовательской игре). Скорострельность — 1 выстрел в 1,5 секунды. Способен мгновенно доставать противника на любых расстояниях и прошивать одним снарядом несколько целей.
- BFG10000 — десятое и самое мощное оружие в игре, усовершенствованная версия BFG9000 из Doom. Стреляет зелёными энергетическими шарами, отнимающими 400 единиц здоровья при прямом попадании. В полёте эти шары испускают поражающие лучи по каждой видимой цели. За один выстрел расходует 50 энергоячеек боезапаса. Использует общие с гипербластером боеприпасы.
Враги
Строгги
- Light Guard — самый слабый из строггов, вооружённый бластером, который значительно уступает стандартному бластеру десантника. Погибая могут сделать два хаотичных выстрела. Уровень угрозы — очень низкий.
- Shotgun Guard — вооружён простым ружьём, которое значительно слабее аналогичного у десантников. Однако слабый урон от ружья компенсируется высокой точностью. Здоровья чуть больше, чем у солдатов с бластерами, но чуть меньше, чем у автоматчиков. После смерти могут сделать два хаотичных выстрела. Уровень угрозы — низкий.
- Machinegun Guard — обычный солдат строггов, вооружённый слабым, но высокоточным автоматом. Автоматчики — одни из самых метких строггов, способны попасть даже в цель, движущуюся на большой скорости. Автомат наносит небольшой урон, однако в группах по два-три эти солдаты уже могут серьёзно ранить десантника. Смерть автоматчика может привести к хаотичной стрельбе. Уровень угрозы — низкий.
- Enforcer — силач-строгг с шестиствольным пулемётом, который в ближнем бою используется в качестве дубины. Перед смертью ведёт хаотичную стрельбу. Здоровья у него в два с половиной раза больше, чем у солдат с дробовиком. Уровень угрозы — ниже среднего.
- Parasite — четверолапый киборг с человеческой головой, похожий на собаку. Атакуют игрока, выстреливая в него органической трубкой, высасывая здоровье до тех пор, пока не будут убиты, либо пока игрок не скроется из их поля зрения. Паразиты часто прячутся в потайных и тёмных местах, поджидая десантника и немедленно атакуя его при обнаружении. Уровень угрозы — средний.
- Barracuda Shark — небольшое водоплавающее существо, похожее на акулу, один из немногих представителей фауны Строггоса. Оружия не имеют, атакуют зубами. Уровень угрозы — низкий.
- Gunner — боец-строгг с гранатомётом в левой руке и пулемётом в правой. Гранатомёт имеет весьма небольшой радиус поражения, гранаты также примерно в два раза слабее, чем те, что используют десантники. Тем не менее, гранатомёт этого строгга имеет высокую скорострельность, и становится весьма опасным в узких коридорах и небольших помещениях, где применение его основного оружия наиболее эффективно. Прямое попадание всей очереди из четырёх гранат отнимает примерно 200 единиц здоровья. Следует также обратить внимание, что если гранатометчик увидел цель, открыл огонь из гранатомёта, а цель после первой же выпущенной гранаты удалилась из поля зрения, то гранатомётчик не прекращает стрелять, чем, естественно, часто причиняет вред и самому себе, и всем окружающим. Уровень угрозы — средний.
- Flyer — левитирующий киборг малых размеров с остроконечными крыльями и двумя слабыми гипербластерами, вмонтированными в ноги. Часто используются как отвлекающее средство, чтобы позволить другим строггам начать атаку первыми. Вблизи атакуют острыми крыльями. Обычно многочисленны. Уровень угрозы — ниже среднего.
- Berserker — строгг с молотом и резаком для кромсания плоти. Быстро бегает. Его атака может отбросить десантника далеко назад, что нежелательно, когда бой происходит на узком мосту без перил, а внизу находится лава или кислота. Уровень угрозы — средний.
- Technician — летающий мозг в «аквариуме» со странной красной жидкостью. Эксплуатирует различное оборудование, ремонтирует и устраняет поломки, облетает территорию заводов, лабораторий и компьютерных центров в поисках неисправностей. Вооружён скорострельным бластером для защиты, вблизи использует крюк, а также электрический зажим с выстреливающим кабелем, что позволяет ударить током на расстоянии, если цель успела отойти от Техника. Уровень угрозы — средний.
- Medic — медик, воскрешает убитых строггов, при одном условии: труп строгга должен быть цел. Для атаки на расстоянии используют довольно слабый гипербластер. Уровень угрозы — средний.
- Icarus — снабжены реактивным ранцем и двумя гипербластерами на плечах для атаки на любом расстоянии. Крепкая броня и высокая точность попадания из орудий делают летунов основной и самой многочисленной ударной воздушной силой армии строггов. Уровень угрозы — выше среднего.
- Mutant — мощные и сильные мутировавшие животные, имеющие природный камуфляж, позволяющим им сливаться со скальными породами и мутной грязной водой. Оружия не имеют. Атакуют, совершая прыжок на жертву. Могут далеко прыгать и довольно быстро перемещаются. Уровень угрозы — выше среднего.
- Iron Maiden — один из немногих представителей женского пола; строгг-охранник с вмонтированным в левую руку ракетомётом. Для ближнего боя использует когти правой руки. У Железных Леди обычно редко получается попасть во что-то быстро движущееся, тем более если объект на большом расстоянии. Уровень угрозы — средний.
- Brains — это медлительный строгг-киборг, защищённый спереди силовым полем, поглощающим часть урона, наносимого ему оружием десантника (кроме BFG10K). В качестве оружия использует свои длинные щупальца, запрятанные у него в грудной клетке, если десантник подошёл слишком близко. Уровень угрозы — средний.
- Gladiator — высокий и мощный строгг с рельсовой пушкой в качестве правой руки и крюком в левой для нанесения сильных ударов в ближнем бою. Обладает высокой меткостью, а выстрел из основного орудия способен мгновенно преодолеть значительное расстояния, что делает из Гладиаторов идеальных снайперов-убийц. Попадание из рельсотрона отнимает всего лишь 50 единиц здоровья, но дальность огня и точность компенсируют относительно слабую мощность оружия. Уровень угрозы — высокий.
- Tank — могучий строгг с хорошей бронёй и универсальным вооружением. Используются для защиты наиболее важных объектов, ибо их орудия обладают высоким радиусом поражения. Установленный на плечо тройной ракетомёт выпускает за раз от одной до дюжины ракет с высокой скорострельностью, иногда даже на опережение движущейся цели. Мощнейший штурмовой пулемёт танки используют для атаки территории перед собой, тогда как усиленный бластер применяется для более точного попадания в цель. Уровень угрозы — высокий.
- Tank Commander — улучшенная модель Танков с усиленным здоровьем и тем же вооружением. Уровень угрозы — высокий.
Боссы
- Supertank — тяжёлая гусеничная техника, используемая в качестве тяжёлой артиллерии. Передвигается со средней скоростью и обладает неплохой манёвренностью для своих внушительных размеров. Имеет хороший запас прочности и мощное вооружение: почти такой же тройной ракетомёт, что и у Tankов, а также высокоточный штурмовой пулемёт. Уровень угрозы — высокий.
- Hornet — большой летающий строгг с двумя мощными бронебойными штурмовыми пулемётами. В качестве другого оружия Шершень использует четырёхствольный ракетомёт, выпускающий сразу четыре ракеты, часто на опережение цели, либо по площади. Уровень угрозы — очень высокий.
- Jorg — механизированный экзоскелет Макрона с двумя мощными пулемётами вместо рук. В качестве дополнительного оружия Макрон может приподнять левую руку Йорга и выпустить заряд из своей BFG10K. При разрушении экзоскелета Макрон вылезает полностью невредимый и уже лично принимает участие в бою. Уровень угрозы — очень высокий.
- Makron — один из Лидеров Строггов с рельсовой пушкой вместо головы. Не подчинён Нексусу, но пользуется им для контроля своей армии. Волен самостоятельно распоряжаться своей армией на планете Строггос, куда был направлен первый и основной десант армии людей. Помимо рельсотрона, вооружён слабым гипербластером и мощной BFG10K, которая, однако, уступает стандартной, которой пользуются десантники. Сообщалось, что Макрон погиб от руки Биттерманa в первой кампании против строггов за пределами Земли, но затем каким-то образом был найден на Строггосе и потом воскрешен на другой планете. Уровень угрозы — экстремальный.
Инвентарь
Все найденные в ходе игры предметы складываются в рюкзак игрока, где уже потом их можно использовать, активировав с помощью специальной клавиши. Это правило не касается силовой брони, аптечек, а также патронов для оружия игрока.
- Silencer — Глушитель позволяет произвести 60 бесшумных выстрелов из пулемёта, 15 — из BFG10K, из всего остального — по 30. Отсутствует в мультиплеере.
- Backpack — десантный рюкзак с амуницией, позволяет увеличить максимальное количество патронов для оружия, которое на момент его взятия находилось в руках игрока, и добавляет понемногу патронов каждого типа. Не показывается в инвентаре, при втором и следующем взятиях только добавляет патроны.
- Enviromental Suit — защитный костюм, в течение 30 секунд защищает игрока от воздействия агрессивной среды, вроде кислот и ядерных отходов, позволяя безнаказанно находится в них без ущерба для своего здоровья. При этом палитра в игре окрашивается в зеленые оттенки. Не защищает от лавы.
- Rebreather — водоплавательная маска, позволяет без вреда для здоровья 30 секунд находится под водой.
- Quad Damage — артефакт в виде символа игры, позволяет 30 секунд вести огонь из любого оружия, кроме BFG10K, с учетверённой мощностью. Игрок, взявший Quad Damage, окружён тонким светящимся голубоватым полем, которое, в отличие от первого Quake, в мультиплеере не просвечивает сквозь тонкие стены. Также, в отличие от первого Quake, во втором был добавлен отсчёт обратного времени, то есть постоянно можно видеть, сколько времени осталось до окончания действия артефакта, что делает его использование более удобным. Стоит также отметить, что повреждения, наносимые игроку самому себе из своего же оружия, вроде ракетницы или гранатомёта, тоже учетверяются, что делает их ещё более опасными в тесных помещениях или при боях на ближней дистанции, заставляя игрока быть аккуратнее в обращении с ними.
- Invulnerability — артефакт неуязвимости в виде парящего черепа с крыльями, аналог пентаграммы из первого Quake, делает игрока абсолютно неуязвимым ко всем типам повреждений на 30 секунд. Так же, как и Quad Damage, оснащен таймером обратного отсчета. Этот артефакт очень ценен, по той причине, что он может резко переломить ход сражения в пользу игрока, его использовавшего, поэтому Invulnerability рекомендуется не использовать понапрасну и хранить для стычек с особо опасными противниками.
- Power Armor Shield — силовой щит, дополнительно усиливающий броню, аналогичный есть у монстра Brains. Он включается автоматически, как только его подберёшь. Включенный, он на две трети ослабляет фронтальные удары и на треть — удары сзади. Для работы ему необходимы энергетические ячейки, которые он расходует в пропорциональных силе атаки количествах. Взятый один раз, он будет при игроке до самой смерти. Если закончилась энергия — он выключится, но не пропадет. Для того, чтобы использовать его повторно, нужно включить его через инвентарь.
Технические сведения
В отличие от Quake, где поддержка графических контроллеров с аппаратным ускорением появилась только в патчах, Quake II вышел сразу с поддержкой OpenGL.
Последняя версия игры — 3.20. Это обновление исправляет многочисленные ошибки и содержит новые карты для многопользовательского режима deathmatch. Версия 3.21, доступная на FTP-сервере id Software, не содержит никаких функциональных улучшений по сравнению с версией 3.20. Это лишь слегка изменённая версия для облегчения адаптации игры под Linux.
На движке Quake II разработаны множество игр, среди которых:
Quake II использует улучшенную модель клиент-сервер, разработанную для Quake.
Программный код серверной части, которая определяет все функциональные возможности для оружия, объектов и игровой механики, изначально мог быть свободно модифицирован, поскольку id Software издала исходный код библиотеки игры практически одновременно с официальным выходом Quake II. Quake II использует функциональные возможности библиотеки коллективного доступа операционной системы, что позволяет серверу динамически загружать произвольные библиотеки игры. Именно поэтому авторы модов имели возможность вносить изменения в игру, касающиеся игровой механики, новых видов оружия и многого другого. Однако исходный код клиентской части и серверного ядра был закрыт, что не позволяло добавлять новые графические эффекты, изменять сетевой протокол и т. п. Это создавало дополнительные трудности разработчикам модов. Например, ни один из существующих ныне модов для оригинального Quake II не имеет полноценного режима просмотра матча из глаз другого игрока. Эта проблема была решена в Quake III путём введения дополнительной клиентской библиотеки игры, исходный код которой был открыт наряду с серверной библиотекой.
Публикация исходного кода
Следуя своей давней традиции, id Software выпустила исходный код Quake II на правах свободной общедоступной лицензии (GNU GPL) 21 декабря 2001 года. Графику, карты и звуки по-прежнему нужно покупать, как это было с играми Wolfenstein 3D, Doom и Quake. Следствием выпуска кода стало портирование Quake II на множество платформ. 22 декабря 2002 компания Hyperion Entertainment начала распространять Quake II для компьютеров Amiga. Также появились полноценные версии игры для Sony Playstation и Nintendo 64.
После опубликования исходного кода начался вал улучшений игрового движка. В результате появились разработанные сторонними разработчиками-любителями такие модификации, как Quake2 maX, Quake II Evolved и QFusion. Эти движки поддерживали более высокое разрешение экрана, имели лучшее качество освещения, поддерживали шейдеры и декали, улучшая внешний вид игры и продлевая время её жизни. В настоящее время доступен для скачивания активно развивающийся проект[6] Quake2XP, значительно преображающий игру (реализованы попиксельное освещение-затенение в реальном времени, продвинутая система частиц и декалей, постпроцесс эффекты как bloom, dof, radial и motion blur, fxaa сглаживание, 3д звук). Параллельно ему существует модификация[7] Berserker@Quake2, не уступающая Quake2XP по качеству и даже превосходящая его за счёт поддержки таких эффектов и возможностей, как добавление подствольного фонарика к бластеру, аналогично Quake 4, обзор через дыхательную маску для подводного плавания, рендеринг монстров в стиле фантастического боевика Хищник и др. Стоит отметить, что оба проекта созданы русскими энтузиастами.
Опубликование исходного кода способствовало обнаружению большого числа уязвимостей и ошибок в клиент-серверном протоколе. Некоторые из этих ошибок допускают DoS-атаки на серверы Quake II и выполнение произвольного кода на удалённой системе. Поскольку id Software больше не занимается поддержкой Quake II, для хостинга серверов Quake II рекомендуется использовать модификации R1Q2 либо Q2PRO, обладающие обратной совместимостью со стандартными клиентами и серверами. Использование стандартного клиента Quake II для повседневной игры в Интернете также небезопасно. К сожалению, многие из найденных ошибок перекочевали в другие открытые проекты, основанные на движке Quake II, и исправлены они далеко не везде.
В 2009 году стартовал проект Yamagi Quake II, в рамках которого выполнено расширение оригинального движка от id Software[8]. Основное внимание в этом проекте было уделено однопользовательскому режиму. Авторы Yamagi Quake II постарались полностью передать атмосферу оригинальной игры, поэтому геймплей и графика остались неизменными. По заверениям авторов было исправлено более 1000 ошибок и выполнен полный аудит кода, благодаря которому игра стала более стабильной и работоспособной на современных компьютерных конфигурациях. Из самых важных особенностей этого движка стоит отметить поддержку современных мониторов с высоким разрешением и поддержку 64-битных архитектур на уровне кода. Помимо этого в Yamagi Quake II была добавлена экспериментальная поддержка OpenGL ES, что поспособствовало портированию этого проекта на Android OS и портативные игровые консоли GP2X Caanoo и Pandora.
В конце 2005 года движок Quake II был переписан на Java, в результате чего родился новый 3D-движок — Jake2. По заявлению разработчиков, Java-версия несколько уступала по производительности оригинальному коду, написанному на C. Однако, после проведения дополнительных оптимизаций Java-версия практически вплотную приблизилась к оригинальному движку по производительности[9].
Quake 2 был портирован народными умельцами на платформу Symbian OS. Помимо этого существует порт на устройства Motorola MotoMagx с поддержкой клиент-серверного протокола (возможна командная игра по GPRS, EDGE, Wi-Fi).
Дополнения
Существуют три официальных дополнения:
- The Reckoning — выпущено 31 мая 1998, разработка компании Xatrix Entertainment
- Ground Zero — выпущено 31 октября 1998, разработка компании Rogue Entertainment
- Netpack I: Extremities — выпущено 26 ноября 1998, коллекция лучших карт, моделей и модов, разработанных онлайн-сообществом, скомпилированных id Software и изданных Activision.
Помимо официальных релизов, на основе Quake II сделано бесчисленное количество любительских дополнений и модификаций.
Музыка из игры
- Bill Brown — Intro[10]
- Rob Zombie — Quake 2 Theme Song[11]
- Sonic Mayhem — Operation Overlord (3:28)[12]
- Sonic Mayhem — Rage (2:19)
- Sonic Mayhem — Kill Ratio (2:34)
- Sonic Mayhem — March of the Stroggs (2:53)
- Sonic Mayhem — The Underworld (2:36)
- Sonic Mayhem — Quad Machine (3:37)
- Sonic Mayhem — Big Gun (3:06)
- Sonic Mayhem — Decent into Cerberon (2:37)
- Jer Sepult — Climb (1:59)
- Bill Brown — Ambient (2:01)
Дополнительные факты
- В Quake II был реализован высококачественный для тех времён искусственный интеллект. Также в игру попала одна из известнейших особенностей всех игр id Software — система возмездия среди монстров. Эта система также претерпела нововведения. Строггам, имеющим высокое положение в иерархии и большой запас здоровья, никто не отвечал встречным огнём. Кроме того в боевую систему был добавлен фактор внезапности. Выстрел в ничего не подозревающего противника наносил ему больше ущерба, чем стрельба по заметившему игрока врагу.
- Главный герой Биттерман отлично знает язык строггов, может подслушивать их переговоры между собой и различать сообщения, выдаваемые компьютерами строггов. Из этого можно сделать вывод, что Биттерман — один из 8-ми людей, понимающих язык строггов.
«Пасхальные яйца»
- После выполнения финальной миссии (убийства лидера Строггов) можно найти проход в секретную зону последнего уровня. Там находятся портреты разработчиков игры, а оттуда можно пройти в ещё одно секретное помещение, где у бассейна сидят неагрессивные к игроку враги — Танк и две Железных леди. В Quake 3 есть персонаж TankJr, в биографии которого сказано, что он — гибрид танка и железной леди, что является отсылкой к данному пасхальному яйцу.
- Если после прохождения блока Reactor Unit вернуться на уровень Cooling Facility, там будет открыт проход в секретное помещение с изображением знаменитой пасхальной рыбки Dopefish. При входе в пространство к рыбке появляется надпись «Design is law».
- На секретном уровне Lost Station есть вагонетка, курсирующая между двумя станциями. Если проехать на ней полный круг 13 раз, на одной из стен в туннеле для вагонетки появится изображение утёнка.
- На уровне Upper Palace в блоке City Unit можно через бассейн с токсинами проплыть в секретную комнату. В ней находятся: плакат игры Doom, изображение спортивного автомобиля Джона Кармака, и трёхмерная вращающаяся модель его головы[13][14].
Напишите отзыв о статье "Quake II"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Ray "Methos" Walsh. [www.ladygamers.com/ladyhunt/articles/Methos-HistoryInNutShell.htm Quake history in a nutshell] (англ.) (22 June 2001).
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0228756/combined Quake II] (англ.). IMDB.com.
- ↑ 1 2 Ray "Methos" Walsh. [methosq.com/news97.htm Methos Quake news '97] (англ.) (28 December 1997).
- ↑ Ismail "Slipgate" Saeed. [www.quake2.com/oldnews/12-9-97_12-12-97.html Quake II news from December 9, 1997 to December 12, 1997] (англ.) (12 December 1997).
- ↑ Руководство пользователя игры Quake III
- ↑ [quake2xp.sourceforge.net/ Quake2XP]
- ↑ [berserker.quakegate.ru/ Berserker@Quake2]
- ↑ [www.yamagi.org/quake2/ Yamagi Quake II is an enhanced client for id Software's Quake II.].
- ↑ [bytonic.de/html/benchmarks.html Bytonic Software]. Проверено 19 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EiHvMGqZ Архивировано из первоисточника 26 февраля 2013].
- ↑ [www.billbrownmusic.com/musicG3.php#quake Bill Brown] (англ.). [www.webcitation.org/61DA5POor Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
- ↑ Руководство пользователя игры Quake II
- ↑ [www.sonicmayhem.com/frames/frame_credits(old).html#quake2 Sonic Mayhem] (англ.). [www.webcitation.org/61DA629t4 Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
- ↑ [www.easter-eggs.net.ru/EasterEggs/Quake_2.php Quake 2] (рус.). Easter Eggs. Проверено 5 января 2011. [www.webcitation.org/61DA6XOEs Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
- ↑ [www.eeggs.com/items/279.html Quake 2 Easter Egg - Doom Poster] (англ.). The Easter Egg Archive (12 July 1999).
Ссылки
- [www.ag.ru/games/Quake2 Quake II] на сайте Absolute Games
| ||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Quake II
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
