Дуб черешчатый

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Quercus robur»)
Перейти к: навигация, поиск
Дуб черешчатый

Общий вид взрослого дерева
Бельгия
Научная классификация
Международное научное название

Quercus robur L., 1753

Синонимы
Ареал

Охранный статус

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Вызывающие наименьшие опасения
IUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/63532 63532 ]

Систематика
на Викивидах

Изображения
на Викискладе
</tr>
GRIN  [npgsweb.ars-grin.gov/gringlobal/taxonomydetail.aspx?id=30739 t:30739]
IPNI  [www.ipni.org/ipni/simplePlantNameSearch.do?find_wholeName=Quercus+robur&output_format=normal&query_type=by_query&back_page=query_ipni.html ???]
TPL  [www.theplantlist.org/tpl1.1/search?q=Quercus+robur ???]

Дуб чере́шчатый, или Дуб ле́тний, или Дуб обыкнове́нный, или Дуб англи́йский (лат. Quércus róbur) — типовой вид рода Дуб (Quercus) семейства Буковые (Fagaceae); крупное дерево, достигающее в высоту 30—40 м, образующее широколиственные леса (дубравы) на юге лесной и в лесостепной зонах.





Название

Видовой эпитет «черешчатый» этот вид получил за длинные плодоножки, отличающие его от других видов.

Ботаническое описание

Ботаническая иллюстрация из книги О. В. Томе «Flora von Deutschland, Österreich und der Schweiz», 1885

Крупное, обычно сильно ветвящееся дерево с огромной кроной и мощным стволом. Достигает высоты 20—40 м. Может дожить до 2000 лет, но обычно живёт 300—400 лет. Рост в высоту прекращается в возрасте 100—200 лет, прирост в толщину, хоть и незначительный, продолжается всю жизнь[2]. Вероятно старейшим представителем следует считать Стелмужский дуб с окружностью ствола 13 м в Литве. Его возраст, по разным оценкам, от 700 до 2000 лет.

Корневая система состоит из очень длинного стержневого корня; с шести—восьми лет начинают развиваться боковые корни, тоже уходящие глубоко в землю.

Крона густая шатроподобная или широкопирамидальная, асимметричная, раскидистая, с крепкими ветвями и толстым стволом (до 3 м[3] в диаметре). У молодых деревьев ствол неправильный, коленчатый, с возрастом становится прямым и цилиндрическим. В сомкнутых насаждениях кроны меньше и стволы более стройные (до 1 м в диаметре[3]).

Кора тёмно-серая, черноватая, толстая. У молодых дубков кора серая, гладкая. На 20—30-м году на коре образуются более-менее глубокие трещины. У деревьев, выросших на свободе, кора до 10 см толщины.

Молодые побеги пушистые, бурые или красновато-серые, блестящие, с бурыми пятнами и слегка продолговатыми чечевичками.

Почки тупо-пятигранные, 5 мм длиной и 4 мм шириной, боковые немного мельче и отстоящие, чешуйки многочисленные, пятирядные, округлённые, бурые, голые и лишь по краю реснитчатые. Все почки обычно яйцевидные, почти шарообразные, светло-бурые, на вершине округлённые или тупо заострённые, листовой рубец с 7—15 следами. Верхушечные почки окружены большей частью несколькими боковыми.

Сверху вниз: форма кроны, мужские соцветия, плоды

Листорасположение очерёдное, на вершине веток в виде пучков. Листья продолговатые, продолговато-обратнояйцевидные, книзу суженные или сердцевидные, часто с ушками, на вершине тупые или выемчатые, перистолопастные, крупные (40—150 мм длиной, 25—70 мм шириной), с четырьмя—семью лопастями, твёрдые, почти кожистые, сверху тёмно-зелёные, блестящие, снизу желтоватые или зелёные, с сильно выдающимися более светлыми жилками, голые с обеих сторон, с короткими черешками длиной до 10 мм, на зиму всегда опадающие. Лопасти тупые, округлые, вырезы между ними неглубокие.

Сверху вниз: листовые почки, осенняя окраска листвы

Цветки раздельнополые. Цветение начинается у деревьев возрастом от 40 до 60 лет, вместе с распусканием листьев, обычно в мае. Растение однодомное. Тычиночные цветки собраны в длинные свисающие серёжки 20—30 мм длиной, с десятью и более цветками, по два—три вместе или одиночно на вершинах прошлогодних побегов или в нижней части молодых побегов. Каждый цветок сидит удалённо от другого, поэтому между ними ясно виден цветонос, имеет пяти- или семираздельный, по краям бахромчатый, перепончатый, зеленоватый околоцветник, а также пять—шесть и более (до 12[3]) тычинок с короткими нитями и жёлтыми крупными пыльниками. Женские цветки обычно располагаются на молодых побегах выше мужских, собраны в мелкие по два—три вместе на отдельном красноватом стебельке, имеют шестираздельный, по краям красноватый околоцветник, окружённый волосистыми зелёными, на вершине красноватыми чешуйками, представляющими собой будущую плюску. Завязь трёхлопастная, красного цвета, рыльце нитевидное, немного выдающееся наружу. Гнёзда в завязи формируются только после опыления, в числе трёх, с двумя яичками в каждом. Из каждой завязи обычно развивается только по одному жёлудю. Жёлуди висят попарно, реже по одному—пять на стебельке до 80 мм длиной.

Формулы цветков: <math>\mathrm{\ast \; P_{(4-8)} \; A_{4-12</math>}}; <math>\mathrm{\ast \; P_{(8)} \; G_{(\overline3)</math>}}[4].

Плод — орех (жёлудь) голый, буровато-коричневый (1,5—3,5 см длиной и 1,2—2 см в диаметре[3]), на длинной (3—8 см) плодоножке. Жёлудь размещён в блюдце, или чашевидной мисочке — плюске (0,5—1 см длиной). Плоды созревают в сентябре — октябре.

Известны две формы дуба обыкновенного — ранняя и поздняя. У ранней («дуб летний») листья распускаются в апреле — мае и на зиму опадают, а у поздней («дуб зимний») распускаются на две—четыре недели позднее. Одновременно с распусканием листьев дуб цветёт. Опыляется ветром. Листья опадают позже, чем у многих других деревьев, в конце сентября — октябре. На молодых растениях дуба зимнего листья осенью буреют, но остаются на дереве иногда на всю зиму[3].

Жёлуди обладают хорошей всхожестью, распространяются птицами, главным образом сойками. До восьми—десяти лет сеянцы растут медленно, позже средний прирост в высоту составляет 30—35 см в год, а временами 1—1,5 м в год. В середине лета трогаются в рост вторичные («Ивановы») побеги. Рост в высоту продолжается до 120—200 лет. Возобновление обеспечивается также пнёвой порослью. Большинство современных дубрав порослевого происхождения. Дуб рано развивает мощную корневую систему, что позволяет ему использовать большой объём почвы и противостоять ветровалу. Одиночно стоящие деревья начинают плодоносить с 40—60 лет, в сомкнутых насаждениях — ещё позже[3].

Геном

Число хромосом: 2n = 24. Геном состоит примерно из 1,5 млрд пар оснований и содержит приблизительно 50 тысяч генов. В 2012 году во Франции стартовал проект по полной расшифровке генома дуба черешчатого; в 2015 году расшифровка генома была завершена[5][6]. Встречаются также формы с геномом 2n = 22 и 2n = 36[7].

Ботаническая систематика: подвиды

Распространение

Широко распространён в Западной Европе и европейской части России, встречается на севере Африки и в западной Азии. Северная граница ареала проходит по южной Финляндии и северу Ленинградской области, при этом на западном побережье Норвегии, ввиду влияния Гольфстрима, она достигает 65-й параллели. По мере продвижения на восток граница ареала резко сдвигается к югу, а в Сибири в настоящее время в естественных условиях не встречается. Восточными пределами ареала дуба черешчатого служат водораздел рек Волги и Урала (возвышенность Общий Сырт), а также долины рек Юрюзани и Сылвы[8]. Широко используется в полезащитном лесоразведении[3].

Интродуцирован на северо-востоке Северной Америки.

Дуб на Елагином острове в Санкт-Петербурге, по преданию, посаженный Петром I

Дуб обыкновенный — одна из основных лесообразующих пород широколиственных лесов Европы, а также сообществ европейской лесостепи, растёт рядом с грабом, ясенем, липой, клёном, вязом, буком, берёзой, елью, пихтой, сосной и некоторыми другими деревьями. В средней лесной зоне крупных массивов не образует.

В таёжной зоне растёт по долинам рек, южнее на водоразделах в смешанных лесах с елью; в зоне широколиственных лесов и лесостепи образует дубовые леса или дубравы с примесью липы, клёна, вяза; в степной зоне — по оврагам, балкам, в поймах рек. Довольно теплолюбивая порода, поэтому не идет далеко на север и высоко в горы. Страдает от поздних весенних заморозков, не выносит затенения сверху, но боковое притенение стимулирует рост подроста. Требователен к почвенному плодородию, наилучшие древостои — на мощных серых лесных суглинистых почвах и деградированных чернозёмах. Запас древесины в них составляет 250—600 м³/га[3].

Знаменитые деревья

Продолжительность жизни дуба черешчатого — 400—500 лет, но известны деревья, имеющие возраст до 1000 и даже 1500 лет. По продолжительности жизни дуб стоит на одном из первых мест в растительном мире[3].

Среди дубов есть немало знаменитых деревьев. Наиболее известные: Дуб Кайзера, Запорожский дуб, Царь-дуб, Стелмужский дуб, Дуб-часовня, Дуб Тамме-Лаури. Возраст таких деревьев составляет несколько веков, например, Грюнвальдский дуб[9], растущий в городе Ладушкине Калининградской области, живёт более 800 лет, а Гранитскому дубу — достопримечательности Болгарии, уже более 1700 лет.

Вредители и болезни

Патогенные грибы

На дубе черешчатом паразитирует сумчатый гриб Taphrina caerulescens, вызывающий пятнистость и отмирание листьев. Этот гриб встречается и на других видах дуба[10].

На юго-востоке ареала и в лесополосах Волгоградской области с конца XX века отмечено массовое усыхание взрослых деревьев вследствие поражения другим аскомицетом — Ophiostoma roboris Georg. et Teod.. Может поражаться также мучнистой росой дуба, осенним опёнком и серно-жёлтым трутовиком.

Патогенные бактерии

На территории Восточной Европы у дуба черешчатого отмечены следующие важнейшие бактериальные заболевания:

  • Бактериальная водянка. При этом заболевании кора и древесина быстро (в течение 1—2 сезонов) «мокнут» и отмирают, листья покрываются бурыми пятнами неправильной формы и долго не опадают зимой. Из сильно поражённых стволов выделяется обильная бурая слизь. Возбудитель — Erwinia multivora.
  • Поперечный рак. На молодых ветвях образуются эллиптические наросты, со временем увеличивающиеся и часто охватывающие ветвь или ствол по окружности. Заражённые деревья не погибают, но стволы и ветви обламываются по местам поражения. Возбудитель точно не выявлен, чаще всего обнаруживается Pseudomonas quercina[11].


Химический состав

В коре содержится 10—20 % дубильных веществ пирогалловой группы, галловая и эллаговая кислоты, кверцетин, также присутствует сахар, жиры. В жёлудях содержится до 40 % крахмала, 5—8 % дубильных веществ, белковые вещества, сахара, жирное масло — до 5 %. В листьях найдены дубильные вещества кверцетин и кверцетрин, а также пентозаны. В древесине содержание танинов составляет 4—6 %[3].

Хозяйственное значение и применение

Дуб черешчатый — древесинное, лекарственное, фитонцидное, пищевое, медоносное, красильное, кормовое, декоративное и фитомелиоративное растение.

Сверху вниз: древесина — продольный и поперечный распилы; бонсай

Кора и древесина дуба являются источником для получения одного из лучших дубителей. Для дубильной промышленности наилучшей считается кора дуба в возрасте 15—20 лет. Поскольку кора его является красивым дубителем, её используют непосредственно как дубильный материал, а из дерева производят дубильные экстракты. На практике основную массу дубильных веществ получают из отходов деревообрабатывающей промышленности, которые составляют обычно не менее 20 %[3]. Имея большую массу, дубовое дерево является одним из основных источников для производства таннидов. Получаемые из дуба первоклассные дубильные экстракты — основа современного дубильного производства[3].

Древесина дуба имеет красивую окраску и текстуру. Она плотная, крепкая, упругая, хорошо сохраняется на воздухе, в земле и под водой, умеренно растрескивается и коробится, легко колется, стойка против загнивания и домашнего грибка.

Прочная и долговечная древесина дуба издавна используется в судостроении, мебельной промышленности, при сооружении шахтных («рудничная стойка») и гидротехнических сооружений (мостов, мельниц), жилых зданий, для производства паркета, шпал, дверей, рам, для изготовления ободьев, полозков, фанеры и строганого шпона, токарных и резных изделий, деталей конных повозок: дышел, оглобель, разводов, колёс. Древесина дуба не имеет особого запаха, из неё изготовляют бочки под коньяк, вино (содержащиеся в дубовой древесине танины придают напиткам своеобразный вкус и аромат), пиво, спирт, уксус, масло[3].

Древесина дуба также используется для изготовления гробов. Обычай хоронить покойников в деревянных гробах, заимствованный христианством из верований славянских и иных индоевропейских племен, был распространён им почти по всей Северной Европе (как Восточной, так и Западной). Установлено, что на этих территориях в своё время было характерно погребение покойников в колодах, срубах или гробах, изготовленных из различных пород дерева, в том числе и из дуба. В этом отношении древесина дуба уже приобретает в некотором роде ритуальный характер (отсюда пошло шуточное выражение «дать дуба», в смысле «скончаться», «умереть»). Отголоски этих традиций дошли до наших дней в обычной росписи сосновых (или из иной дешевой хвойной породы) гробов «под дуб»[12].

Особенно ценится в мебельном производстве «морёный дуб». Под воздействием содержащихся в воде солей железа древесина дуба темнеет, упрочняется.

Неделовая древесина дуба идёт на дрова, даёт прекрасное топливо, обладающие высокой теплотворной способностью[3].

Дуб обыкновенный — весенний пыльценос. Пчёлы собирают на нём много высокопитательной пыльцы, в отдельные годы с женских цветков собирают нектар. Но на дубе часто появляются медвяная роса и падь. В местах, где дуб занимает большие массивы, пчёлы собирают много медвяной росы и пади, из которых вырабатывают непригодный для зимнего поедания падевый мёд. Во избежание массовой гибели пчёл во время зимовки такой мёд откачивают.

Листья дуба содержат пигмент кверцитин, которым в зависимости от концентрации красят шерсть и валяные изделия в жёлтый, зелёный, зеленовато-жёлтый, коричневый и чёрный цвета. Из коры получают светоустойчивый долговечный краситель для ковров и гобеленов[3].

Жёлуди дуба являются высокопитательным кормом домашних свиней. Однако известны случаи отравления жёлудями (особенно зелёными) других домашних животных. Наиболее чувствительны к отравлению коровы (особенно дойные) и кони, менее чувствительны овцы. Одиночные деревья дуба плодоносят ежегодно, в насаждениях обильное плодоношение повторяется через 4—8 лет, причём на севере ареала реже, чем на юге. Отдельные деревья дают до 40—100 кг желудей. Урожайность желудей в дубовом лесу 700—2000 кг/га[3].

Жёлуди, содержащие до 40 % крахмала, истолчённые в муку, в голодные годы добавляли в хлеб; горький вкус ограничивает их пищевое применение[3].

Жёлуди служат кормом многим диким животным, в том числе промысловым, их используют и для откорма домашних свиней[3]. Нередко в посадках дуба выпасают скот, который наносит большой ущерб нормальному росту и развитию молодых растений.

В старину из болезненных разрастаний на листьях дуба, вызванных галлицами, — «чернильных орешков» — приготовляли чернила.

Галлы на растениях дуба черешчатого, вызываемые орехотворками (слева направо): Andricus kollari, Andricus fecundator, Andricus grossulariae, Andricus lignicola

Дубовые веники в русской бане не уступят берёзовым, а то и превзойдут их.

В медицине

В качестве лекарственного сырья используют кору дуба (лат. Cortex Quercus). Сырьё заготавливают с молодых побегов в период сокодвижения с апреля до июня. Сушат его, разложив тонким слоем в хорошо проветриваемых помещениях, а также на солнце[13].

Кора имеет вяжущие, противовоспалительные, антисептические и кровоостанавливающие свойства. Отвар коры используют для полосканий полости рта и горла при гингивитах, стоматитах, ангинах, дурном запахе изо рта и при воспалении слизистой оболочки глотки и гортани, в виде ванн, обмываний и компрессов используют для лечения ожогов, обморожений, гнойников и других кожных заболеваний, для ножных ванн при потливости ног, для обмываний кровоточащих геморроидальных узлов, пьют при поносах, дизентерии, при отравлениях алкалоидами и солями тяжёлых металлов, желудочно-кишечных кровотечениях, обильных менструациях[3].

Свежие измельчённые листья прикладывают к гнойникам и ранам для их заживления.

Высушенные семена дуба, растолчённые в порошок, применяют при заболевании мочевого пузыря, при поносах.

Из жёлудей изготовляют суррогат кофе, который является не только питательным, но и лечебным средством при желудочно-кишечных заболеваниях, рахите, анемии и золотухе у детей. Он полезен также нервнобольным и при чрезмерных менструальных кровотечениях.

В ветеринарии кору дуба широко применяют как средство против расстройств желудка.

В зелёном строительстве и декоративном садоводстве

Дуб обыкновенный используют в зелёном строительстве как декоративное и фитонцидное растение при создании пригородных рощ, аллей, куртин, одиночных насаждений в парках и лесопарках. Известны такие декоративные формы дуба обыкновенного: с пирамидальной кроной и формой, у которой листва опадает на 15—20 дней позднее, чём у обыкновенного.

Дуб обыкновенный рекомендуется как главная порода в лесомелиоративных насаждениях, в полезащитных лесных полосах, в противоэрозионных насаждениях по балкам и оврагам, на смытых грунтах. Его можно высаживать вдоль оросительных каналов, поскольку его корневая система не дренирует стенок каналов и не разрушает их покрытия.

Садовые формы и культивары

Слева направо: 'Filicifolia', 'Concordia', 'Fastigiata'

Сбор, переработка и хранение

Кору дуба обыкновенного для врачебных целей заготовляют преимущественно во время сокодвижения (апрель — май), снимая её с молодых ветвей и тонких стволов (до 10 см в диаметре) на лесосеках или рубках ухода. Чтобы снять кору, через каждые 30 см делают кольцевидные надрезы, которые соединяют продольными разрезами, после этого кора легко снимается. Сушат под навесом с хорошей вентиляцией. Выход сухого сырья 40—50 %. Сухую кору пакуют в тюки весом по 100 кг. Сохраняют в сухом, хорошо проветриваемом помещении. Срок хранения пять лет.

Плоды дуба (жёлуди) собирают осенью под деревьями после опадания. Сушат на чердаках под железной крышей или под навесами с хорошей вентиляцией, расстилая в один слой на бумаге или ткани и периодически перемешивая. Досушивают в печах, на печах или в сушилках. Жёлуди очищают от кожистого оплодия и семенной кожуры. Сырьё состоит из отдельных семядолей. Его пакуют в мешки по 60 кг. Сохраняют в сухих, хорошо проветриваемых помещениях. Срок хранения не установлен.

Сырьём для получения дубильных экстрактов из дерева дуба являются пеньки, корни, а также отходы лесозаготовок и деревообрабатывающей промышленности в виде поленьев в коре или без коры. Для дубления шкур кору дуба заготовляют с молодых деревьев (до 20-летнего возраста). На более старых деревьях образуется корка, которая совсем непригодна и даже вредна при использовании её для дубления. Заготовлять кору можно в любую пору года, но лучше в период сокодвижения (апрель — май) во время основных рубок и рубок ухода. Снятую со стволов и ветвей кору сушат под навесом с хорошей вентиляцией. Относительная влажность сухой коры не должна превышать 16 %.

Заготовка посевного материала

Время созревания и сбора семян сентябрь — октябрь[14]. Предельная длительность хранения (без специального оборудования) 1 год.

См. также

Напишите отзыв о статье "Дуб черешчатый"

Примечания

  1. Об условности указания класса двудольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Двудольные».
  2. Нейштадт М. И. Определитель растений средней полосы европейской части СССР. Пособие для средней школы. — М.: ГУПИ МП РСФСР, 1954. — С. 169—171. — 495 с.
  3. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 Губанов И. А. и др. [ashipunov.info/shipunov/school/books/dikor_polezn_rast_sssr1976.djvu Дикорастущие полезные растения СССР] / Отв. ред. Т. А. Работнов. — М.: Мысль, 1976. — С. 95—97. — (Справочники-определители географа и путешественника).
  4. Сербин А. Г. и др. Медицинская ботаника. Учебник для студентов вузов. — Харьков: Изд-во НФаУ: Золотые страницы, 2003. — С. 134. — 364 с. — ISBN 966-615-125-1.
  5. [tass.ru/nauka/1971446 Французские ученые впервые в мировой практике расшифровали геном дуба] // ТАСС, 15 мая 2015.
  6. [presse.inra.fr/Ressources/Communiques-de-presse/Le-genome-du-chene-sequence Le génome du chêne séquencé] // INRA, 10.5.2015 (фр.)
  7. [eko-forest.ru/dub-chereshchatyj-letnij-obyknovennyj-quercus-robur/ Дуб черешчатый (летний, обыкновенный) — Quercus robur]
  8. Семериков Л. Ф. Популяционная структура древесных растений на примере видов дуба европейской части СССР и Кавказа / отв. ред. С. А. Мамаев. — М.: Наука, 1986. — С. 48. — 140 с.
  9. ИТАР-ТАСС.
  10. Каратыгин И. В. Порядки Тафриновые, Протомициевые, Экзобазидиевые, Микростромациевые. — СПб.: «Наука», 2002. — С. 40. — (Определитель грибов России). — ISBN 5-02-026184-X.
  11. Гвоздяк Р. И., Яковлева Л. М. Бактериальные болезни лесных древесных пород / Отв. ред. Билай В. И.; Ин-т микробиологии и вирусологии им. Д. К. Заболотного АН УССР. — Киев: Наукова думка, 1979. — С. 28—36. — 244 с. — 850 экз.
  12. Яценко-Хмелевский А. А., Кобак К. И. Анатомическое строение древесины основных лесообразующих пород СССР / Ленингр. лесотехнич. акад. им. С. М. Кирова. — Л: РИО ЛТА, 1978. — С. 26-27. — 64 с. — 1000 экз.
  13. Блинова К. Ф. и др. [herba.msu.ru/shipunov/school/books/botaniko-farmakognost_slovar1990.djvu Ботанико-фармакогностический словарь: Справ. пособие] / Под ред. К. Ф. Блиновой, Г. П. Яковлева. — М.: Высш. шк., 1990. — С. 186. — ISBN 5-06-000085-0.
  14. По данным EOL. См. Карточку организма.
  15. [oopt.aari.ru/oopt/Дубовая-роща-в-окрестностях-села-Шемаха Дубовая роща в окрестностях села Шемаха], Сайт информационно-аналитической системы «Особо охраняемые природные территории России».

Литература

В Викитеке есть тексты по теме
Quercus pedunculata
  • Алтымышев А. Лекарственные богатства Киргизии (природного происхождения). — Фрунзе: Кыргызстан, 1976. — С. 105—106. — 352 с.
  • Губанов, И. А. и др. 436. Quercus robur L. — Дуб черешчатый // [herba.msu.ru/shipunov/school/books/gubanov2003_illustr_opred_rast_sred_rossii_2.djvu Иллюстрированный определитель растений Средней России. В 3 т]. — М.: Т-во науч. изд. КМК, Ин-т технолог. иссл., 2003. — Т. 2. Покрытосеменные (двудольные: раздельнолепестные). — С. 34. — ISBN 9-87317-128-9.
  • Котуранов Д. Л. [www.dissercat.com/content/opyt-i-perspektivy-iskusstvennogo-vosstanovleniya-dubrav-v-srednei-polose-rossii Опыт и перспективы искусственного восстановления дубрав в средней полосе России]. Автореф. дисс. … канд. сельскохоз. наук. М., 2005.
  • Нейштадт М. И. Определитель растений средней полосы европейской части СССР. Пособие для средней школы. — М.: ГУПИ МП РСФСР, 1954. — С. 169—171. — 495 с.
  • Овсянников Г. Ф. Лиственные породы. Пособие для учащихся и лесных специалистов. — Владивосток: ОГИЗ — Далькрай, 1931. — С. 83. — 376 с.
  • Чемарина О. В. Изучение структуры популяций дуба черешчатого в тульских засеках в связи с его селекцией. Автореф. дисс. … канд. сельскохоз. наук. — М.: МЛТИ, 1977. — 28 с.
  • Ширнин В. К. [www.dissercat.com/content/selektsiya-na-kachestvo-drevesiny-na-primere-duba-chereshchatogo-i-drugikh-porod-v-tscho Селекция на качество древесины :На примере дуба черешчатого и других пород в ЦЧО]. Дисс. … доктор сельскохоз. наук. — Воронеж, 1999. — 302 с.
  • Єлін Ю. Я., Зерова М. Я., Лушпа В. І., Шабарова С. І. Дари лісів. — К.: Урожай, 1979  (укр.)

Ссылки

  • Дуб // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>  (Проверено 7 декабря 2009)
  • [www.lesvesti.ru/news/green/6408/ Сибирь даст дуба: Алтайские лесоводы пустили в рост ценную породу]
  • [www.deby.bialowieza.pl/ang Oaks from Bialowieza Forest (biggest oak cluster with the monumental sizes in Europe)]  (англ.)
  • [tass.ru/spb-news/748417 400-летний дуб в Великом Новгороде получил «охранную грамоту» / ИТАР-ТАСС] (13 ноября 2013).

Отрывок, характеризующий Дуб черешчатый

– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.


Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.