Rai 2
Rai 2 | |
Логотип Rai 1, используемый с мая 2010 | |
Страна | |
---|---|
Язык вещания | |
Формат изображения | |
Дата начала вещания | |
Доля аудитории |
6,72% (июль 2014, [www.primaonline.it/?s=Gli+ascolti+delle+tv+nazionali&submit=1&searchform_cgil.x=12&searchform_cgil.y=11%20Auditel Auditel]) |
Владелец | |
Ранние названия |
Secondo Programma (1961–1976) |
Родственные каналы | |
Сайт |
[www.rai2.rai.it/ rai2.rai.it] |
Доступность | |
Эфир | |
Аналоговое телевидение |
н/д |
Цифровое телевидение |
DVB-T, 2 канал |
Спутник | |
Аналоговое телевидение |
н/д |
Цифровое телевидение |
DVB-S (скремблинг Mediaguard), спутники Hotbird, Astra и Atlantic Bird |
SKY Italia |
102 канал и 5002 канал |
NOVA Greece |
855 канал |
Кабельное | |
MC Cable |
202 канал |
Com Hem |
213 канал |
Cablecom |
94 канал |
Numericable |
77 канал |
Онлайн | |
Rai.tv |
[www.rai.tv/mplive/0,,LiveTv%5E3,00.html Live Streaming] |
Yalp.alice.it |
[www.yalp.alice.it/tv/index.html?channel=RAIDUE Live Streaming] |
«Rai 2» (Ра́й Ду́э) — итальянский телеканал, второй канал государственной телерадиовещательной корпорации «Rai». Позиционируется как универсальный (с широким жанровым спектром) телеканал для молодой аудитории, предлагающий реалити-шоу, телесериалы, развлекательные, информационные, научно-популярные и спортивные программы. Начал вещание 4 ноября 1961 под названием «Secondo Programma» (с итал. — «Вторая программа»)[1]. Изначальная его аудитория составляла 52% населения Италии, в то время как покрытие «Первого канала» — уже 97%[2]. Позже он будет переименован в Rete 2, а с 1982 года стал называться «RAI Due»[3][4].
История
Il Secondo Programma
Запуск второго телеканала Rai состоялся 4 ноября 1961: по этому поводу торжественную речь произнесла певица Мина[5]. Телевещание началось с торжественных мероприятий по случаю победного для Италии завершения Первой мировой войны[6]. Первым директором телеканала стал Анджело Романо при поддержке Фабио Боррелли и Пьера Эмилио Дженнарини . Своей целью руководство поставило составление альтернативной сетки вещания, отличавшейся от сетки Первой программы. Очень долгое время Вторая программа не была популярной, поскольку в финансовом плане она была более ограничена по сравнению с Первой, а все популярные передачи мгновенно уходили со Второй программы на Первую. В некоторых частях Италии вещание Второй программы вообще не осуществлялось из-за плохого сигнала.
Главная информационная программа — Telegiornale del Secondo Programma — выходила с первого дня вещания канала, сразу же после выпуска новостей на Первой программе специально для тех, кто пропустил основной выпуск новостей. Именно это и позволило второму телеканалу реализовать свой потенциал и заложить основу для взращивания телезвёзд первой величины. В 1966 году Ренцо Арборе появляется на Второй программе с Speciale per voi, совмещавшей форматы ток-шоу и музыкальных передач. В 1965 по 1982 годы на телеканале выходит международное шоу «Jeux Sans Frontières» (с фр. — «Игры без границ») под названием Giochi senza frontiere, которое пользовалось популярностью по всей стране, а с 1969 года на Второй программе транслируется музыкальный фестиваль «Фестивальбар», популярный среди молодёжи.
C 1970 года на Второй программе выходит Rischiatutto, итальянская версия всемирно известной телевикторины Jeopardy! c Майком Бонджорно в роли ведущего. Популярность телешоу настолько высока, что выпуски финалов 1972 и 1974 года транслируются по Первой программе. Параллельно на втором канале снимаются малобюджетные (по сравнению с первым каналом) телесериалы «Mastro Don Gesualdo», «L'ultima boheme», «Paura per Janet» и экранизация французского романа «Бельфегор, призрак Лувра». Реклама на Второй программе почти отсутствовала: альтернативой Carosello служила Spazio F, которая, однако, перестала показываться к концу 1970-х годов.
La Rete 2
Эпоха Массимо Фикеры
В 1975 году прошла реформа RAI , в ходе которой были предприняты следующие шаги:
- Правительство Италии передало обязанности за контролем над RAI Парламенту Италии для обеспечения политического плюрализма;
- государственная монополия на телерадиовещание сохранялась;
- введено регулирование кабельного вещания;
- утверждена концепция создания специальных радио- и телепередач для представителей профсоюзов, религиозных конфессий, политических движений, политических и культурных объединений, национальных общин и иных социальных групп;
- началось проектирование третьей телевизионной сети;
- создал отдел образования и культуры Dipartimento Scuola Educazione (предшественник телеканалов Rai Edu 1 и Rai Edu 2)[7].
После реформы Вторая программа была переименована в «Rete 2», а главная информационная программа стала называться TG2, став полностью независимой от новостей Первой программы, переименованной в «Rete 1». Ведущим стал Пьеро Анджела . Телеканал пользовался поддержкой левых политических партий — Коммунистической, Социалистической и Республиканской, в то время как Rete 1 поддерживался Христианско-демократической партией. Это влияло на то, в каком виде в выпусках новостей преподносилась информация для телезрителей: руководителями Rete 2 и TG2 были тогда социалисты Массимо Фикера и Андреа Барбато .
Rete 2 должен был стать противовесом «христианско-демократическому» Rete 1, с более свежими взглядами и идеями: альтернативой воскресной передаче Domenica In стала L'altra domenica, к тому же на Rete 2 впервые стали транслировать аниме — «Space Pirate Captain Harlock» и «UFO Robot». В числе новых проектов появились Supergulp! (в начале 1980-х годов) и Buonasera con... (ток-шоу с различными знаменитостями), а также многочисленные телесериалы и мультфильмы. Под руководством Фикера телеканал создавал всегда передачи, неоднозначно воспринимавшиеся публикой: среди них выделяются Odeon (1976—1980), Stryx (выходила в 1978 году, вел передачу Тони Ренис), Onda Libera (ныне Televacca с Роберто Бениньи) и Sereno Variabile (программа о путешествиях с Освальдо Бевилаква ).
Особой заслугой Фикеры стало появление в сетке вещания Rete 2 развлекательного шоу Portobello, ведущим которого стал некогда опальный Энцо Тортора, который восемь лет скитался по региональным телеканалам. Шоу дебютировало в мае 1977 года и выходило сначала в чёрно-белом формате: аудитория составила 28 миллионов, что было невиданным достижением по тем временам. Благодаря этому передача перешла на Первую программу и стала выходить в цветном формате (на самом деле все выпуски планировалось снимать только в цветном формате, но в Милане, где проходили съёмки, только осенью 1977 года появилось соответствующее оборудование). Эта передача стала одной из самых успешных, транслировавшихся на Rete 1 и Rete 2. В 1979 году на Второй программе выходит документальный фильм Processo per stupro.
Эпоха Пио Де Берти Гамбини, часть 1
В конце 1980 года руководителем Rete 2 стал Пио Де Берти Гамбини, также сторонник Итальянской социалистической партии. Под его руководством второй телеканал итальянского телевидения стал больше ориентироваться в сторону официальной позиции властей Италии, в отличие от первого телеканала, делавшего ставку на популярные развлекательные программы, и стал выпускать документальные фильмы и передачи на тематику журналистских расследований. С 21 апреля 1980 на Rete 2 выходила программа Mixer, которая сочетала в себе информационную составляющую выпуска новостей и ток-шоу, став тем самым ещё одним конкурентом передач Blitz и L'altra domenica на Rete 2. Для детей выходили передачи Il barattolo, Tandem и Pane e marmelatta с Фабрицио Фрицци.
Rai 2
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
Эпоха Пио Де Берти Гамбини, часть 2
В октябре 1983 после запуска частного телеканала Rete 4, владельцем которого была группа Mediaset, RAI переименовал все свои каналы, присвоив им имена Rai Uno, Rai Due и Rai Tre (свои текущие имена они получили только 18 мая 2010). Тогда у них появились свои логотипы: для Rai Due это был красный куб с надписью RAIDUE справа. В те годы продолжили своё существование программы Ренцо Арборе Quelli della notte и Indietro tutta!, пока их не вытеснил Фестивальбар.
Эпоха Луиджи Локателли
Отставка Де Берти Гамбини состоялась в 1987 году, когда его место занял ещё один социалист, Луиджи Локателли, заместитель директора информационной программы TG2. Параллельно руководство Rai Uno и Rai Tre возглавили Джузеппе Россини от Христианско-демократической партии и Анджело Гульельми от Итальянской коммунистической партии. В 1987 году Rai Tre пережил очередное обновление: перед программой TG2 стала выходить передача Mezzogiorno è... с Джанфранко Фунари , превзошедшая успех Aboccaperta и набравшая рейтинг в 33% зрителей, выпуски которой выходили до 1990 года. При Локателли вернулся на телевидение Пиппо Баудо с передачей Serata d'onore, выходившей в пятницу вечером; Ренцо Арборе также продолжил работу с Indietro tutta, а Джулиано Феррара , который вёл на Rai Tre программу Linea rovente, начал вести на Rai Due новый проект Il Testimone. Все эти программы пользовались успехом у зрителей.
Эпоха Содано — Миноли — Изеппи
Локателли подал в отставку в 1989 году, уступив Джанпаоло Содано . Стараниями того на Rai 2 стали показываться многочисленные мыльные оперы, например, «Капитолий », «Дерзкие и красивые», «Любить » и «Санта-Барбара». При Содано также возникли передачи La vita in diretta, I fatti vostri, Club 92 и L'Albero Azzurro. В 1993 году Джованни Миноли , ведущий передачи Mixer, стал руководителем Rai 2 и создал ещё один блок семейных передач In famiglia, выходивших по выходным: Mattina In famiglia, Mezzogiorno in famiglia и Pomeriggio in famiglia. Автором всех этих передач стал Микеле Гварди . Первые две продолжили выходить на итальянском телевидении (утренняя часть выходит с осени 2010 года на Rai 1), а третья продержалась всего один сезон. Миноли покинул пост в 1994 году, уступив его Франко Изеппи , но тот проработал всего 44 дня.
Эпоха Ла Порта
В 1994 году Rai Due возглавил журналист и писатель Габриэле Ла Порта , деятель Партии коммунистического возрождения. Его деятельность подвергалась критике из-за того, что он делал ставку на детей как главную аудиторию телеканала. Для детей выходили мультсериалы Quante storie! и Quante Storie Disney, а в прайм-тайм стали выходить отдельный дневной выпуск новостей Tg2 Giorno и передача Go Cart. При Ла Порта на экранах можно было увидеть Джанфранко Фунари : в 1995 году он дебютировал с программой Napoli capitale.
Эпоха Фреччеро
Во второй половине 1990-х годов руководителем Rai 2 стал Карло Фреччеро , деятелй Левой демократической партии и бывший директор телеканала Italia 1: при нём канал сделал ставку на молодую аудиторию и стал ориентироваться на развлекательные, сатирические и музыкальные программы: успешными были уже известные тогда проекты La posta del cuore, Pippo Chennedy Show, L'ottavo nano, Satyricon, Furore, Stracult; появились новые передачи Pinocchio, Il raggio verde e Sciuscià. Вместе с тем появились программы, которые могли ранее выходить только на частных и коммерческих телеканалах. Так, бывшая ведущая Italia 1 Федерика Паникуччи была ведущей на передачах Affari di cuore, Batticuore и Scherzi d'amore, а бывшая ведущая новостей Альда Д'Эузанио стала вести передачу Al posto tuo. Однако ряд передач испортили популярность Rai 2, чуть не превратив канал в «свалку»: в эфире таких передач, как Striscia la notizia, сообщалась часто ложная информация, что приводило к скандалам и спорам между ведущими разных передач. С 1998 года по воскресеньям в прайм-тайм выходит спортивная передача Quelli che il calcio, вплоть до 2001 года на Rai Due транслируются исторические передачи телеканала Rai Tre с Фабио Фацио (позднее его сменила Симона Вентура , работавшая до 2011 года).
Программная политика
«Rai 2» похож на «Rai 1», поскольку также является универсальным телеканалом (с широким жанровым спектром и разноплановыми передачами). Разница с первым каналом в том, что второй ориентирован на молодую (но при этом взрослую) аудиторию[8].
Сериалы на Rai 2
- Отчаянные домохозяйки
- Морская полиция: Спецотдел
- Морская полиция: Лос-Анджелес
- Лас-Вегас
- Военно-юридическая служба
- Закон и порядок
- Скорая помощь
- Лучшие
- Жизнь на Марсе
- Касл
- 4исла
- Старски и Хатч
- Портал юрского периода
- Однажды в сказке
Руководители
Напишите отзыв о статье "Rai 2"
Примечания
- ↑ [www.ufficiostampa.rai.it/tvradiocorriere/20111028/rai2____i_miei_primi_cinquant_anni_.html Ufficio Stampa Rai - I primi 50 anni di Rai 2] (итал.). Rai (10 novembre 2011). Проверено 24 октября 2014.
- ↑ Franco Brigida,Paolo Baudi Di Vesme,Laura Francia. [books.google.ru/books?id=p8MqYJMQaP0C&pg=PA105&dq=Il+4+novembre+1961+nasce+il+secondo+canale+nazionale+che+serve+il+52%25+della+popolazione+italiana,+mentre+la+copertura+del+primo+canale+e+intanto+salita+al+97%25.&hl=ru&sa=X&ei=h6xLVPzcDYW2ygOmroKwBw&ved=0CBsQ6AEwAA#v=onepage&q=Il%204%20novembre%201961%20nasce%20il%20secondo%20canale%20nazionale%20che%20serve%20il%2052%25%20della%20popolazione%20italiana%2C%20mentre%20la%20copertura%20del%20primo%20canale%20e%20intanto%20salita%20al%2097%25.&f=false Media e pubblicità in Italia]. — FrancoAngeli, 2004. — ISBN 9788846460240.
- ↑ [books.google.ru/books?id=7ku4nwX7IEUC&pg=PA19&lpg=PA19&dq=%22poi+Rete+2+e+dal+1982+Raidue%22&source=bl&ots=mRHEOaGkEY&sig=XwSkT1p6QRW5egeclcnaXV9EJdg&hl=ru&sa=X&ei=x7hLVLekFcfoywPugIHIBA&ved=0CB4Q6AEwAA#v=onepage&q=%22poi%20Rete%202%20e%20dal%201982%20Raidue%22&f=false Anteo 1979-2004: venticinque anni di cinema a Milano]. — Feltrinelli Editore, 2004. — ISBN 9788807421082. «Nel novembre 1961 nasce il Secondo programma, poi Rete 2 e dal 1982 Raidue.»
- ↑ Storia delle telecomunicazioni, Том 1 / V. Cantoni,Gabriele Falciasecca,Giuseppe Pelosi. — Firenze University Press, 2011. — ISBN 9788864532431. «Nel novembre del 1961 inizia il Secondo Programma televisivo (ribaterizzato più tardi Rete 2 e poi RAI Rue).»
- ↑ [youtube.com/watch?v=x8Gxw9-lC1I YouTube.com - Mina inaugura il Secondo Canale] на YouTube
- ↑ [www.ufficiostampa.rai.it/tvradiocorriere/20111028/rai2____i_miei_primi_cinquant_anni_.html Ufficio Stampa Rai - I primi 50 anni di Rai 2] (итал.)
- ↑ [www.teche.rai.it/decenni/70.html Rai Teche- Dal 1970 al 1979] (итал.). Rai Teche. Проверено 29 декабря 2011.
- ↑ Giovanni Battista Zorzoli, F. Dalla Valle. [books.google.ru/books?id=t4Nzj7b2rHoC&pg=PA368&lpg=PA368&dq=Rai+Due:+ricalca+Rai+Uno+pur+rivolgendosi+ad+un+pubblico+giovanile+fatto+...+comunque+di+adulti;+bisogna+dare+atto+a+questo+canale+di+validi+tentativi+innovativi;+%C3%A8+particolarmente+adatto+per+messaggi+che+debbono+indirizzarsi+a+giovani+adulti.&source=bl&ots=RBZ4KrcUFM&sig=fcmkKmxfM2VHh_uofyEHzjNzl6o&hl=ru&sa=X&ei=_cdLVKHmM8TcywPmkYFw&ved=0CB4Q6AEwAA#v=onepage&q=Rai%20Due%3A%20ricalca%20Rai%20Uno%20pur%20rivolgendosi%20ad%20un%20pubblico%20giovanile%20fatto%20...%20comunque%20di%20adulti%3B%20bisogna%20dare%20atto%20a%20questo%20canale%20di%20validi%20tentativi%20innovativi%3B%20%C3%A8%20particolarmente%20adatto%20per%20messaggi%20che%20debbono%20indirizzarsi%20a%20giovani%20adulti.&f=false Energiaottanta: crisi energetica e proposte per lo sviluppo]. — FrancoAngeli, 1079. — ISBN 9788820416904. «Rai Due: ricalca Rai Uno pur rivolgendosi ad un pubblico giovanile fatto comunque di adulti; bisogna dare atto a questo canale di validi tentativi innovativi; è particolarmente adatto per messaggi che debbono indirizzarsi a giovani adulti.»
Ссылки
- [rai2.rai.it i.it] — официальный сайт Rai 2 (итал.)
- [www.rai.tv/dl/replaytv/replaytv.html#ch=2 Rai Replay] (сервис, позволяющий смотреть передачи, показанные за последнюю неделю)
|
Отрывок, характеризующий Rai 2
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.
Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.
Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.