Raindrops Keep Fallin’ on My Head

«Raindrops Keep Fallin’ on My Head»
Сингл Би Джей Томаса с альбома Raindrops Keep Fallin’ on My Head
Выпущен	октябрь 1969
Жанр	поп
Длительность	2:57
Продюсер	Берт Бакарак, Хэл Дэвид
Композитор	Берт Бакарак
Автор песни	Хэл Дэвид
Лейбл	Scepter Records

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Raindrops Keep Fallin’ on My Head» (рус.- Капли дождя падают на мою голову ) — популярная песня американского композитора Берта Бакарака на стихи Хэла Дэвида. Наибольший успех получила в исполнении американского поп-певца Би Джей Томаса (сингл 1969 года). Прозвучала в фильме «Бутч Кэссиди и Санденс Кид» с участием Пола Ньюмана и Роберта Рэдфорда. В 1996 году была использована в пародийной комедии «Неистребимый шпион» в эпизоде, пародирующем сцену из фильма «Бутч Кэссиди и Санденс Кид». В 2003 году была использована в фильме «Свадебная вечеринка» (The In-Laws) с участием Майкла Дугласа и Райана Рейнольдса, в 2004 году — в фильме «Человек-паук 2».

Оригинальная версия занимала первое место в хит-параде журнала Billboard (США), конкурируя с такими знаменитыми песнями как «Venus» нидерландской группы Shocking Blue, «Yellow River» британской группы Christie и «Bridge over Troubled Water» американского дуэта Simon and Garfunkel. Впоследствии исполнялась Энгельбертом Хампердинком, Рафаэллой Каррой, оркестром под управлением Поля Мориа и др.

В фильме Эльдара Рязанова «Вокзал для двоих» героиня Людмилы Гурченко напевает эту композицию в сцене, когда её провожает домой герой Олега Басилашвили. В СССР эта песня с русским текстом А. Дмоховского была записана Эмилем Горовцом (1971 г., Д-031161). В Советском Союзе была популярна французская версия песни — «Toute la pluie tombe sur moi» в исполнении Саши Дистеля. Дистель записал кавер-версию песни в 1970 году, и этот сингл опередил по количеству проданных копий даже оригинал Би Джей Томаса, заняв высокие позиции в британском чарте. Вышедший вслед за синглом альбом хорошо продавался в США и Великобритании.

Инструментальная версия песни использована в короткометражном фильме Баадура Цуладзе «Удача». На фоне этой мелодии дикторы новостных передач советского латвийского ТВ читали прогноз погоды.

Отрывок, характеризующий Raindrops Keep Fallin’ on My Head

В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.