Relics

</td></tr>

Relics
Сборник Pink Floyd
Дата выпуска	14 мая 1971
Записан	1967—1969
Жанр	Психоделический рок, прогрессивный рок, космический рок, экспериментальный рок
Длительность	49:38
Продюсер	Pink Floyd, Норман Смит, Джо Бойд
Страна	Великобритания
Язык песен	Английский
Лейбл	Starline
Профессиональные рецензии
Allmusic Blender [blender.com/guide/reviews.aspx?id=2305 ссылка] Yahoo! Music (благоприятный) [music.yahoo.com/read/review/12030666 ссылка]
Хронология Pink Floyd
The Best of the Pink Floyd / Masters of Rock (1970) Relics (1971) A Nice Pair (1973)

К:Альбомы 1971 года

Relics (рус. Реликвии) — сборник ранних композиций группы Pink Floyd, выпущенный 14 мая 1971 года в Великобритании и 15 июля того же года в США. Альбом переиздавался на CD в 1996 году с другой обложкой в виде трёхмерной версии оригинального рисунка-схемы, автором которой был Ник Мэйсон, ударник группы. Relics первоначально был издан лейблом Starline, а затем переиздан студией Music for Pleasure в Великобритании; лейблы Harvest Records и Capitol Records распределили продажу альбома в США.

История создания

Релиз сборника был вызван успехом продаж альбома Atom Heart Mother, который занял позицию № 1 в британских чартах. Relics неоднократно выпускался без надлежащих авторских прав. Один из таких инцидентов с участием EMI произошёл в Австралии, где альбом выпускался без согласия группы. Это привело к снятию альбома с продажи, и в итоге Relics стал редкостью. Однако после переиздания альбома в 1996 году его снова можно легко приобрести.

Вплоть до выпуска The Early Singles (1992) Relics оставался наиболее известным сборником хитов Pink Floyd эпохи Сида Барретта, таких как «Arnold Layne» и «See Emily Play», а также трёх других синглов на стороне «Б».

Композиции «Paint Box», «Julia Dream» и «Careful with That Axe, Eugene» на Relics воспроизводятся в стерео-формате. Кроме того, это единственный сборник, в котором «Paint Box» имеет ту же длину (3:33), что и первоначальная версия. На альбомах The Early Singles (1992), 1967: The First Three Singles (1997) и юбилейном, 40-летнем издании The Piper at the Gates of Dawn (2007) она длиннее и постепенно затихает на протяжении последующих 13 секунд.

Альбом также включает в себя ранее не издававшеюся композицию Роджера Уотерса «Biding My Time», которая до этого исполнялась только на концертах 1969 года («The Man and The Journey»).

Обложка

Обложка альбома была разработана ударником Ником Мейсоном, являясь, по его мнению, единственной серьёзной вещью, что дало ему обучение в школе архитектуры в Политехническом институте (Regent Street Polytechnic).

В дополнение к вариациям оригинального образца, альбом был выпущен в нескольких странах с другим оформлением. Четырёхглазое лицо на оригинальной обложке издания в США было антикварной открывалкой для бутылок.

Когда альбом был выпущен на компакт-диске, бывший партнёр из Hipgnosis Сторм Торгерсон представил и подарил Мейсону трёхмерную «реальную» версию изображённого на обложке инструмента. Эта версия рисунка до сих пор висит в офисе Мейсона. Торгерсону и его помощнику Петру Керзону эта мысль пришла в голову после просмотра головы скульптуры, построенной Джоном Робертсоном и которая появилась на альбоме The Division Bell.

Список композиций

сторона А

1. «Arnold Layne» (Сид Барретт) — 2:56
   • Сингл стороны «А», выпущенный 11 марта 1967 года
2. «Interstellar Overdrive» (Барретт/Роджер Уотерс/Ричард Райт/Ник Мэйсон) — 9:43
   • Из альбома The Piper at the Gates of Dawn 1967
3. «See Emily Play» (Барретт) — 2:53
   • Сингл стороны «А», выпущенный 17 июня 1967 года
4. «Remember a Day» (Райт) — 4:29
   • Из альбома A Saucerful of Secrets 1968
5. «Paint Box» (Райт) — 3:33
   • Выпущен на стороне «Б» сингла «Apples and Oranges», 18 ноября 1967 года

сторона Б

1. «Julia Dream» (Уотерс) — 2:37
   • Выпущен на стороне «Б» сингла «It Would Be So Nice», 13 апреля 1968 года
2. «Careful with That Axe, Eugene» (Гилмор/Уотерс/Райт/Мэйсон) — 5:45
   • Выпущен на стороне «Б» сингла «Point Me at the Sky», 7 декабря 1968 года
3. «Cirrus Minor» (Роджер Уотерс) — 5:18
   • Из альбома Soundtrack from the Film More 1969
4. «The Nile Song» (Роджер Уотерс) — 3:25
   • Из альбома Soundtrack from the Film More 1969
5. «Biding My Time» (Роджер Уотерс) — 5:18
   • Впервые выпущена на этом альбоме
6. «Bike» (Сид Барретт) — 3:21
   • Из альбома The Piper at the Gates of Dawn 1967

Отрывок, характеризующий Relics

Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.