Revolution 9

Revolution 9
Исполнитель	The Beatles
Альбом	Белый альбом
Дата выпуска	22 ноября 1968
Дата записи	май—июнь 1968
Жанр	конкретная музыка, экспериментальная музыка, авангард
Язык песни	английский
Длительность	8:22
Лейбл	Apple Records
Автор	Леннон-Маккартни
Продюсер	Джордж Мартин
Трек-лист альбома «Белый альбом»
Cry Baby Cry (28) Revolution 9 (29) Good Night (30)

«Revolution 9» (рус. Революция 9) — песня британской рок-группы The Beatles из их Белого альбома 1968 года.

История создания

Композиция была не первым опытом The Beatles в экспериментальной музыке. Например, ещё в январе 1967 года Пол Маккартни записал так и не выпущенную песню «Carnival of Light» (рус. Карнавал света) во время работы над Sgt. Pepper's Lonely Hearts Club Band. Маккартни говорил, что на неё его вдохновило творчество Джона Кейджа и Карлхайнца Штокхаузена. Последний нравился также и Леннону и потому был включён в число изображённых на обложке альбома. По мнению критика Иэна Макдональда, на «Revolution 9» группу вдохновила композиция Штокхаузена «Hymnen».

Кроме того, на написание Ленноном «Revolution 9» повлияла его связь с Йоко Оно, с которой он незадолго до того записал отдельный альбом авангардистской музыки Unfinished Music No.1: Two Virgins. По его собственным словам, ему «настолько понравилось творчество Йоко — не просто визг и вой, а её собственный способ разговора, восприятия, дыхания, наконец — что захотелось ей подражать». Оно приходила смотреть запись «Белого альбома», в том числе и «Revolution 9», давала Леннону советы и иногда сама участвовала в записи.

Когда велась работа над «Revolution 9», в студии, по словам Марка Льюисона, «царил подлинный хаос… Все играли невпопад, Джон постоянно орал „alright!“ или просто вопил… Йоко болтала и вставляла фразы совершенно не к месту, например, „разденься догола“. И всё это под какофонию разнообразных немузыкальных скрипов, хрипов и прочих звуков».

Вскоре часть композиции отделилась и стала песней «Revolution». Леннон же продолжил работу над «Revolution 9» и закончил её в 20-х числах июня совместно с Харрисоном. Композицию пришлось сократить на 53 секунды, она отличалась от всего «Белого альбома» тем, что не была монофонической.

Маккартни был в отъезде во время окончания записи «Revolution 9», когда же он вернулся, ему очень не понравился результат, и он старался отговорить Леннона от включения композиции в альбом.

Композиция и содержание

Песня начинается с медленной игры на фортепьяно в гамме си минор; параллельно голос звукорежиссёра повторяет «number nine» (рус. номер девять). Леннон позже вспоминал: «Мне понравилось, как он говорил „номер девять, номер девять“. Получалось очень забавно».

В композиции использованы отрывки из классических музыкальных произведений: например, из мотета «O Clap Your Hands» Ральфа Воан-Уильямса, Седьмой симфонии Яна Сибелиуса, «Симфонических этюдов» Роберта Шумана и нескольких произведений Людвига ван Бетховена. Звуковые эффекты были заимствованы из более чем 45 различных источников.

Место в альбоме

Перед песней группа поместила никак не озаглавленную композицию, условно названную критиками «Can you take me back?», сочинённую Маккартни во время записи «I Will». Кроме того, вместе с «Revolution 9» в альбом попала запись разговора Джорджа Мартина с Алистером Тейлором.

Отзывы

По словам Льюисона, «большинство слушателей сразу браковали песню, а самые преданные поклонники пытались её понять». Роберт Кристгау назвал песню «антишедевром» и, кроме того, написал, что «в течение восьми минут в альбоме, именуемом „The Beatles“, The Beatles отсутствуют напрочь». Схожего мнения придерживался и Джонатан Гоулд.

В то же время Ян Уэннер утверждал, что композиция прекрасно сложена и написана, в отличие от «Revolution», под влиянием политических причин. Рецензент The Rolling Stone Album Guide заявил, что песня «забавнее даже, чем „Honey Pie“ и „Yer Blues“». По мнению рецензента Pitchfork Media Марка Ричардсона, «Революция 9» — «великолепное и страшное произведение авангардной музыки». Иэн Макдональд считал эту песню одним из лучших произведений, когда-либо записанных The Beatles.

Значение

По словам Леннона, «Революция 9» — «бессознательно написанная картина революции, которая, может быть, произойдёт», но получилось из неё «изображение антиреволюции». Макдональд считал, что революция, которая имелась в виду, происходила на самом деле у Леннона в голове. Другие критики утверждали, что песня — «переложенный на музыку ночной кошмар» или «автобиографическая музыка Леннона».

Чарльз Мэнсон понимал «Революцию 9» как предсказание апокалиптических расистских войн.

Участники записи

• Джон Леннон — голос, звуковые эффекты, меллотрон, фортепиано
• Джордж Харрисон — голос, гитара, звуковые эффекты
• Йоко Оно — голос, звуковые эффекты

а также

• Пол Маккартни
• Ринго Старр
• Джордж Мартин

Кавер-версии

• Версия группы Phish (1994).

Ссылки

• The Beatles. The Beatles Anthology. — San Francisco: Chronicle Books, 2000. — ISBN 978-0-8118-2684-6. (англ.)
• Belanger, Jeff. The Nightmare Encyclopedia: Your Darkest Dreams Interpreted. — Franklin Lakes, New Jersey: New Page Books, 2006. — ISBN 978-1-56414-762-2. (англ.)
• Bugliosi, Vincent. Helter Skelter: The True Story of the Manson Murders. — New York: W. W. Norton, 1974. — ISBN 978-0-393-08700-0. (англ.)
• Christgau, Robert. Grown Up All Wrong: 75 Great Rock and Pop Artists from Vaudeville to Techno. — Harvard University Press, 1999. — ISBN 978-0-67444-318-1. (англ.)
• Davis, Erik. 33¹⁄₃ Greatest Hits, Volume 1. — New York: Continuum International, 2007. — ISBN 978-0-826-41903-3. (англ.)
• Druckenbrod, Andrew. [www.post-gazette.com/pg/09078/956630-42.stm Contemporary group revisits watershed year and Beatles classic in '1969']. — Pittsburgh Post-Gazette, 2009. (англ.)
• Emerick, Geoff. Here, There and Everywhere: My Life Recording the Music of The Beatles. — New York: Gotham, 2006. — ISBN 978-1-59240-179-6. (англ.)
• Everett, Walter. The Beatles as Musicians: Revolver through the Anthology. — Oxford University Press, 1999. — ISBN 978-0-19512-941-0. (англ.)
• Glenn, Allen. [michigantoday.umich.edu/2009/11/story.php?id=7565&tr=y&auid=5578331 Paul Is Dead (Said Fred)]. — University of Michigan: Michigan Today, 2009. (англ.)
• Can't Buy Me Love: The Beatles, Britain, and America. — New York: Three Rivers Press, 2007. — ISBN 978-0-307-35338-2. (англ.)
• Lewisohn, Mark. The Beatles Recording Sessions. — New York: Harmony Books, 1988. — ISBN 0-517-57066-1. (англ.)
• Lewisohn, Mark. The Complete Beatles Chronicle. — London: Hamlyn, 2000. — ISBN 978-0-60060-033-6. (англ.)
• MacDonald, Ian. Revolution in the Head: The Beatles' Records and the Sixties. — New York: Henry Holt, 1994. — ISBN 978-0-80504-245-0. (англ.)
• Miles, Barry. Paul McCartney: Many Years from Now. — New York: Henry Holt, 1997. — ISBN 978-0-805-05249-7. (англ.)
• Patterson, R. Gary. The Walrus Was Paul: The Great Beatle Death Clues. — New York: Fireside, 1998. — ISBN 978-0-684-85062-7. (англ.)
• Richardson, Mark. [pitchfork.com/reviews/albums/13432-the-beatles/ Album Review: The Beatles]. — Pitchfork Media, 2009. (англ.)
• Sheff, David. All We Are Saying: The Last Major Interview with John Lennon and Yoko Ono. — New York: St. Martin's Press, 2000. — ISBN 978-0-312-25464-3. (англ.)
• Sheffield, Rob. The New Rolling Stone Album Guide. — 4th. — New York: Fireside, 2004. — ISBN 978-0-74320-169-8. (англ.)
• Spignesi, Stephen J. Here, There, and Everywhere: The 100 Best Beatles Songs. — New York: Black Dog, 2004. — ISBN 978-1-57912-369-7. (англ.)
• Thorpe, Vanessa. [www.guardian.co.uk/music/2008/nov/16/paul-mccartney-carnival-of-light Forty years on, McCartney wants the world to hear 'lost' Beatles epic]. — The Observer, 2008. (англ.)
• Toropov, Brandon. The Complete Idiot's Guide to Urban Legends. — Indianapolis: Alpha Books, 2001. — ISBN 978-0-028-64007-5. (англ.)
• Wenner, Jann. Beatles. — Rolling Stone, 1968. (англ.)
• Westerman, Scott. [keenerpodcast.com/?page_id=613 Russ Gibb]. — Keener13.com, 2009. (англ.)
• Winn, John C. That Magic Feeling: The Beatles' Recorded Legacy, Volume Two, 1966–1970. — New York: Three Rivers Press, 2009. — ISBN 978-0-307-45239-9. (англ.)

Отрывок, характеризующий Revolution 9

Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.
Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно.
Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.
Через неделю вышел отпуск. Гусары товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по 15 руб. подписки, – играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его, и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади – в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону скорости падения тел в квадратах расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции, дал ямщику три рубля на водку, и как мальчик задыхаясь вбежал на крыльцо дома.
После восторгов встречи, и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь – всё то же, к чему же я так торопился! – Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них било какое то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел. Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся, и смеялся, глядя на нее.
– Совсем не та, – говорил он.
– Что ж, подурнела?
– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.


Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.