Rock Around the Clock

Об одноимённом альбоме см. статью Rock Around the Clock (альбом).

«Rock Around the Clock»
Сингл Билла Хейли & His Comets с альбома Rock Around the Clock
Сторона «Б»	«Thirteen Women (And Only One Man In Town)»
Выпущен	10 мая 1954 Май 1955
Формат	7", 10"
Записан	12 апреля 1954
Жанр	Рок-н-ролл, рокабилли
Длительность	2:08
Продюсер	Милт Гейблер
Автор песни	Карл Фридман, Джеймс Майерс
Лейбл	Decca Records
Хронология синглов Билла Хейли & His Comets
«Chattanooga Choo Choo» (1954) «Rock Around the Clock» (1954) «Shake, Rattle and Roll» (1954)

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Rock Around the Clock», также «(We’re Gonna) Rock Around the Clock» (трад. перевод: «Рок круглые сутки», полн.: «Мы собираемся на круглосуточный рок») — песня, написанная в 1952 году американскими музыкантами Максом Фридманом и Джеймсом Майерсом. Песня приобрела массовый успех в 1955 году в записи Билла Хейли и его группы The Comets. Несмотря на то, что «Rock Around the Clock» не считается совершенно однозначно первой записью рок-н-ролла, именно она сыграла решающую роль в популяризации данного жанра. Кроме того, сингл с песней стал одним из самых продаваемых в истории музыки.

Обзор

«Rock Around the Clock» была написана Фридманом и Майерсом в конце 1952 года. Именно Майерс предложил записать её Биллу Хейли и его группе The Comets после успеха их песни «Crazy Man, Crazy» в 1953 году, однако продюсер Хейли воспрепятствовал этому. Тогда Майерс отдал песню Сонни Дэю и его группе The Knights, в записи которых она и вышла впервые, пользуясь успехом в некоторых регионах США (эта версия мало была похожа на будущий сингл Хейли).

Когда Билл Хейли перешёл весной 1954 года на Decca Records, он решил записать «Rock Around the Clock» на первой же сессии для нового лейбла. Запись проходила в нью-йоркской студии «Pythian Temple» с участием сессионных музыкантов (барабанщик и гитарист, принявшие участие в записи, не были членами The Comets). Было записано два дубля, из которых была смонтирована одна версия. Продюсер записи Гейблер, тем не менее, был более заинтересован в песне «Thirteen Women (And Only One Man In Town)», записанной тогда же: в итоге она вышла на заглавной стороне сингла, в то время как «Rock Around the Clock» была помещена на сторону «Б». Сингл вышел на Decca Records 10 мая 1954 года. Так как термина рок-н-ролл в современном его значении ещё не существовало, «Rock Around the Clock» была обозначена на пластинке как фокстрот.

Несмотря на то, что песню стали играть на радиостанциях и она даже вошла в американский хит-парад, настоящего успеха у «Rock Around the Clock» не было долгое время. Лишь с выходом весной 1955 года фильма «Школьные джунгли», в котором песня была использована в качестве музыкальной заставки, к «Rock Around the Clock» пришла подлинная популярность. К тому времени песня была переиздана на сингле на стороне «А» и 9 июля 1955 стала первым рок-н-роллом, занявшем 1-е место в хит-параде категории «поп-музыка» журнала «Билборд», на котором продержалась 8 недель. Согласно «Книге рекордов Гиннесса», «Rock Around the Clock» является самым продаваемым синглом в истории поп-музыки после «White Christmas» Бинга Кросби.

Впоследствии Хейли не раз перезаписывал «Rock Around the Clock».

Список композиций сингла (Decca 9-29124)

1. (A) «Thirteen Women (And Only One Man In Town)» — 2:52
2. (Б) «(We’re Gonna) Rock Around the Clock» — 2:08

В фильмах

RS	[www.rollingstone.com/music/lists/the-500-greatest-songs-of-all-time-20110407/bill-haley-and-his-comets-were-gonna-rock-around-the-clock-20110526 Позиция №159] в списке 500 величайших песен всех времён по версии журнала Rolling Stone

• 1955 — Школьные джунгли
• 1956 — Рок круглые сутки
• 1961 — Совершенно серьёзно (новелла «Иностранцы»)
• 1973 — Американские граффити
• 1974 — Счастливые дни
• 1978 — Супермен
• 1984 — Блондинка за углом
• 1989 — Город Зеро
• 2009 — Стать Джоном Ленноном

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Rock Around the Clock

– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.