Rory Storm and the Hurricanes

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Rory Storm and the Hurricanes
Жанры

скиффл
рок-н-ролл

Годы

c 1959 по 1967

Страна

Великобритания Великобритания

Город

Ливерпуль, Англия

Язык песен

английский

Бывшие
участники

Алан Колдуэлл
Чарльз (Ту) О'Брайн
Джонни (Guitar) Бирн
Уолли Эимонд (Лу Уолтерс)
Ричард Старки (Ринго Старр)

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Rory Storm and the Hurricanes — скифл-группа из Ливерпуля, Англия. Другое название — Raving Texans. Выступали с 1959 по 1967 годы.





Состав

История

11 октября 1959 года Storm and the Hurricanes приняли участие в проекте Кэрролла Льюиса, 'Search For Stars', в Liverpool Empire Theatre, заняв второе место из 150 участников конкурса.

Затем в состав «The Hurricanes» вошли Рори Сторм (вокал), Джонни Бирн (ритм-гитара), Чарльз О’Брайен (соло-гитара), Лу Уолтерс (бас гитара / вокал), и Ричард Старки (Ринго Старр) (барабаны).

В воскресенье 2 января 1960 года группа играла в клубе Cavern ("Пещера") вместе с «The Cy Laurie Jazz Band», а неделю спустя играла на разогреве у «The Saints Jazz Band» и «Terry Lightfoot’s New Orleans Jazz Band».

В Cavern, который тогда был джаз-клубом, было запрещено играть рок-н-ролл и это создавало проблемы рок-группам. 17 января 1960 Storm and the Hurricanes играли там вместе с «Micky Ashman’s Jazz Band» и «The Swinging Blue Jeans». Первой песней они сыграли «Cumberland Gap» (в стиле скиффл) Лонни Донегана, а затем «Whole Lotta Shakin' Goin On» (рок-н-ролл) Джерри Ли Льюиса, что крайне не понравилось фанатам джаза и скиффла. Тогда Rory Storm and the Hurricanes были освистаны и забросаны медными монетками. Директор Cavern Рей Макфол оштрафовал их на шесть шиллингов, но монет, собранных с пола, оказалось намного больше.

3 мая 1960 Storm and the Hurricanes выступили на ливерпульском стадионе вместе с Джином Винсентом. Ларри Парнес, заметивший их, заинтересовался «Ураганами», и пригласил их на прослушивание в Wyvern Club.

В июле 1960 года Старр познакомился с Ленноном, который предложил ему участие в The Beatles.

В октябре 1960 года состоялась запись диска группы с участием The Beatles, которые приняли участие в записи скорее как сессионные музыканты. Так впервые The Beatles сыграли с ударником Rory Storm Ринго Старром. Позже Ринго принимал участие в записи пластинки The Beatles My Bonnie и один раз заменял приболевшего ударника группы Пита Беста во время выступлений в клубе Cavern.

В конце июля 1962 года продюсер The Beatles Джордж Мартин настоял на замене ударника. Независимо от мнения Мартина, к тому же решению уже пришли и сами члены группы. Кандидатуру Ринго Старра предложил Джордж Харрисон. После недолгих переговоров, 16 августа 1962 года он присоединился к The Beatles.

Дискография

  • Dr. Feelgood / I Can Tell, 1963
  • America / Since You Broke My Heart, 1964

Напишите отзыв о статье "Rory Storm and the Hurricanes"

Ссылки

  • [triumphpc.com/mersey-beat/a-z/rorystorm-hurricanes.shtml Bill Harry. While My Guitar Gently Weeps. The Tragic Story of Rory Storm & the Hurricanes]

Отрывок, характеризующий Rory Storm and the Hurricanes

Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.