Ruby Tuesday
«Ruby Tuesday» | ||||
Сингл The Rolling Stones с альбома Between the Buttons | ||||
---|---|---|---|---|
Сторона «А» | ||||
Выпущен | ||||
Записан | ||||
Жанр | ||||
Длительность |
3:32 | |||
Продюсер | ||||
Композитор | ||||
Лейбл | ||||
| ||||
| ||||
Хронология синглов The Rolling Stones | ||||
|
«Ruby Tuesday» (букв. рус. Рубиновый вторник) — сингл группы The Rolling Stones, записанный в 1966 и выпущенный в 1967 году. Стал синглом № 1 в чарте Billboard Hot 100.
История написания
В 1970 году Кит Ричардс в интервью журналу Rolling Stone сказал, что написал «Ruby Tuesday» где-то в начале 1966 года в номере лос-анджелесского отеля, об одной знакомой групи[1]. По его словам, конкретным прототипом героини песни стала Линда Кийт, бывшая некоторое время в середине 1960-х годов девушкой Ричардса[2], но потом бросившая его ради Джими Хендрикса, позже ставшая наркоманкой. В своей автобиографии Ричардс писал, что долго не мог пережить подобную измену и много лет не разговаривал с Линдой вообще[3].
Текст «Ruby Tuesday», судя по всему, описывает ветреную, непостоянную женщину, которую, однако же, герой не в силах в чём-то обвинить[4].
В 1995 году Мик Джаггер говорил о песне издателю Джэнну Уэннеру :
Это просто славная мелодия, честное слово. И прелестный текст. Ничего из этого я сам не написал, но мне всегда приятно это петь[5].
Оригинальный текст (англ.)It's just a nice melody, really. And a lovely lyric. Neither of which I wrote, but I always enjoy singing it.
Как считает Марианна Фейтфулл, первую версию «Ruby Tuesday» написал Брайан Джонс[6].
«Ruby Tuesday» оказалась на 303 месте в списке 500 лучших песен всех времён по версии журнала Rolling Stone.
Участники записи
- Мик Джаггер — ведущий вокал, бэк-вокал, тамбурин
- Кит Ричардс — контрабас, акустическая гитара, бэк-вокал
- Брайан Джонс — блокфлейта, фортепьяно, бэк-вокал
- Билл Уаймэн — контрабас, бас-гитара
- Чарли Уоттс — ударная установка
Кавер-версии
- Версия Мелани с альбома Candles in the Rain (1970). В 1978 году певица записала вторую версию «Ruby Tuesday» и включила её в альбом Ballroom Streets
- Версия Nazareth с альбома The Catch (1984)
- Версия Джулиана Леннона, часть саундтрека к телесериалу «Чудесные годы» (1989)
- Версия «Странного Эла» Янковича с альбома The Hot Rocks Polka (1989)
- Версия Рода Стюарта из сборника Lead Vocalist (1993)
- Инструментальная версия Марианны Фейтфулл с альбома Symphonic Music of The Rolling Stones (1994)
- Версия Франко Баттиато с альбома Fleurs (1999), позже ставшая саундтреком к фильму «Дитя человеческое»
- Версия The Corrs с альбома VH1 Presents: The Corrs, Live in Dublin (2002)
- Версия Gotthard с альбома One Life One Soul (2002)
- Версия Сильви Вартан с альбома Nouvelle Vague (2007)
- Версия Scorpions с альбома Comeblack (2011)
Напишите отзыв о статье "Ruby Tuesday"
Примечания
- ↑ Greenfield, Robert. The Rolling Stone Interview: Keith Richards, Rolling Stone (19 August 1971).
- ↑ McPherson, Ian [www.timeisonourside.com/SORuby.html Track Talk: Ruby Tuesday]. Проверено 17 марта 2008. [www.webcitation.org/6BpJ7dFrz Архивировано из первоисточника 31 октября 2012]. (англ.)
- ↑ Life (2010), Keith Richards, pp. 186–187 (англ.)
- ↑ [digital.library.unt.edu/ark:/67531/metadc19813/m1/ Show 46 - Sergeant Pepper at the Summit: The very best of a very good year. [Part 2] : UNT Digital Library] (англ.)
- ↑ Wenner, Jann S. [www.rollingstone.com/news/coverstory/mick_jagger_remembers Jagger Remembers](недоступная ссылка — история) (14 December 1995). Проверено 18 марта 2008. [web.archive.org/20071002111301/www.rollingstone.com/news/coverstory/mick_jagger_remembers Архивировано из первоисточника 2 октября 2007]. (англ.)
- ↑ «Brian Jones», Mojo Magazine, July 1999, p.75. (англ.)
Отрывок, характеризующий Ruby Tuesday
Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.