S-II-b

S-II-b
Классификация	лёгкий танк
Боевая масса, т	13,1
Экипаж, чел.	4
История
Производитель	Škoda
Годы производства	1934-1937
Годы эксплуатации	1937-1939 (?)
Количество выпущенных, шт.	1
Основные операторы
Размеры
Длина корпуса, мм	5140
Ширина корпуса, мм	2130
Высота, мм	2390
Бронирование
Тип брони	катаная клёпаная
Лоб корпуса, мм/град.	25
Борт корпуса, мм/град.	25
Корма корпуса, мм/град.	25
Днище, мм	10
Крыша корпуса, мм	10
Лоб башни, мм/град.	25
Вооружение
Калибр и марка пушки	37-мм пушка Škoda vz.34 UV
Боекомплект пушки	84
Углы ВН, град.	-10° до +25°
Прицелы	оптические
Пулемёты	2 × 7,92-мм ZB vz.35
Подвижность
Тип двигателя	бензиновый 4-цилиндровый Škoda T-11/0 жидкостного охлаждения
Мощность двигателя, л. с.	105
Скорость по шоссе, км/ч	26
Преодолеваемая стенка, м	0,8
Преодолеваемый ров, м	2
Преодолеваемый брод, м	0,9

S-II-b — чехословацкий средний танк, танк поддержки пехоты. Также был известен как Š-II-b.

Предыстория производства

В 1934 году в Чехословацкой республике утвердили программу перевооружения армии, согласно которой танки были разделены на четыре категории. Из документа было известно, что категория II относилась к танкам непосредственной поддержки. Дополнительная буква («a» для пехоты, «b» для кавалерии) указывала на более точную спецификацию. В начале 1935 года Военно-Технический Институт утвердил технические требования к танкам поддержки пехоты, хотя уже к тому моменту фирма Škoda имела готовый проект танка поддержки пехоты и параллельно производила танк поддержки кавалерии S-II-a.

Технические данные

Ходовая часть

Ходовая часть была аналогична LT vz.35, однако серьёзно отличалась по структуре. Состояла из компонентов:

1. 8 сдвоенных опорных катков размерами 350х94 мм. Катки блокировались попарно в 4 тележки, каждая пара тележек имела индивидуальную подвеску с амортизацией на листовых полуэллиптических рессорах.
2. Натяжной каток между первой тележкой и ведущим колесом.
3. 3 поддерживающих ролика.
4. Передние направляющие колеса.
5. Задние ведущие колеса.
6. Мелкозвенчатая гусеница со стальными траками шириной 370 мм.

Корпус

Корпус танка был клёпаным и по проекту должен был изготовляться из листов катаной броневой стали толщиной 10, 20 и 25 мм, что повышало защиту танка.

Двигатель

На танке устанавливался бензиновый 4-тактный 4-цилиндровый двигатель Škoda T-11/0 мощностью 105 л.с., оснащенный системой жидкостного охлаждения и мощным вентилятором. Между боевым отделением и моторным отсеком находилась 4-мм бронеперегородка. Трансмиссия танка включала 4-ступенчатую коробку переключения передач (6 скоростей вперед и 1 назад), карданный вал, фрикционы и пневматическую систему торможения.

Экипаж. Приборы наблюдения

Экипаж танка состоял из 4-х человек: водителя, радиста (оба размещались в передней части корпуса в креслах с подлокотниками и кожаными ремнями), командира и наводчика.

Водитель, сидевший справа, имел возможность обзора в достаточно узком секторе. Сделанный в лобовом листе люк размерами 300х75 мм был оснащен эпископом с бронестеклом толщиной 50 мм.

Радист находился слева и обслуживал радиостанцию и курсовой пулемет ZB vz.35. Для обзора и прицеливания у него имелась смотровая щель в люке размерами 120х50 мм.

Командир и наводчик располагались в боевом отделении. Из приборов наблюдения были установлены монокулярный перископ и смотровые приборы в командирской башенке. При необходимости командир мог осмотреть местность через полуоткрытый башенный люк.

Посадка и высадка экипажа производилась через люк на крыше отделения управления (справа) и люк в командирской башенке. Для покидания танка в аварийной ситуации был предусмотрен люк в полу боевого отделения.

Башня

Башня танка Š-II-b имела погон диаметром 1310 мм и по конструкции была практически аналогична башне Š-II-a, за исключением незначительных изменений. Вращение башни осуществлялось при помощи маховиков.

Оружие

В башенном лобовом листе устанавливалась 37-мм пушка Skoda vz.34UV и пехотный пулемет ZB vz.35 (ZB-53) калибра 7,92-мм. Вооружение имело раздельное наведение. Углы вертикальной пушки находились в пределах от -10° до +25°. Боезапас для 37-мм пушки: 82 снаряда. Для пулемёто: 3000 патронов каждый.

Цвет

Образец окрашивался в стандартный трехцветный камуфляж, состоявший из пятен темно-зеленого, коричневого и желтого цветов.

Испытания

Первый танк (номер 13637) в целях экономии был изготовлен из неброневой стали и не оснащался вооружением. Армия купила этот полуготовый образец за 887 тысяч крон. В сентябре 1935 года танк отправился на полигон в Миловицы, но испытания начались только в январе 1936 года, которые продолжались до лета.

Испытания в целом были провалены: при массе 10,3 тонны максимальная скорость S-II-b составила всего 26 км/ч, а вооружение и бронирование не удовлетворяли требованиям армии. Избавиться от недостатков так и не удалось, а армия ЧСР отказалась принимать недоработанную машину на вооружение. Также от поставок отказались и зарубежные страны. Единственный образец пехотного танка был передан танковому училищу в Вышковицах, где оставался до марта 1939 года. После оккупации Чехии танк был захвачен немцами и его дальнейшая судьба остается неизвестной.

Отрывок, характеризующий S-II-b

– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.