Neo Sign 0f Misery
| Тип исполнения: |
интерпретируемый |
|---|---|
| Выпуск: |
Neo Sign of Misery — свободно распространяемый язык для автоматизации выполнения задач в Microsoft Windows. Представляет собой средство автоматизации, основанное на использовании сценариев (скриптов), описывающих последовательность действий, которые необходимо выполнить для решения той или иной задачи. Данный продукт разрабатывался как замена Sign 0f Misery — предыдущего проекта аналогичного назначения, который обладал некоторыми существенными ограничениями, необходимость преодоления которых и стала причиной появления этого проекта.
InqSoft Neo Sign of Misery позволяет решать повседневные задачи рядового пользователя: запуск определенных программ при некоторых условиях, открытие документов, автоматический вызов тех или иных пунктов меню программы, управление состоянием и расположением окон на экране. Кроме того, программа позволяет выполнять достаточно сложные операции по отслеживанию и эмуляции нажатий на клавиши, имитировать работу с мышью, управлять приоритетами программ, модифицировать содержимое файлов, править код программ непосредственно в памяти и выполнять прочие подобные операции. Большое внимание при разработке Neo Sign 0f Misery уделено возможностям разблокирования неактивных управляющих элементов: кнопок, переключателей, элементов меню и т. п., а также принудительной активации заблокированных функций в программах.
Neo Sign of Misery является полностью модульным продуктом, основными модулями которого являются:
- Ядро в виде DLL и образа исполняемого файла, обеспечивающее работу интерпретатора байт-кода
- Компилятор, позволяющий преобразовывать текстовые файлы со сценариями в байт-код или исполняемый файл
- Оболочка, связывающая воедино редактор сценариев с подсветкой синтаксиса и компилятор, а также позволяющая выполнять тестовый запуск откомпилированных скриптов
- Библиотека MinIFace, предназначенная для организации интерфейса с пользователем
- Документация по синтаксису языка сценариев Neo Sign 0f Misery и назначению команд, доступных для использования в сценариях
Синтаксис Neo Sign 0f Misery не накладывает ограничений на использование национальных языков — допускается использование имен меток в любой кодировке, а вынос имен команд и их описаний в отдельный файл позволяет при необходимости перевести на любой язык даже и имена команд внутреннего языка Neo Sign 0f Misery.
Основные отличия от остальных программ
Исходные тексты программных модулей проекта на Delphi являются открытыми и распространяются по лицензии GNU GPL.
- Панель со списком всех доступных команд и наглядное редактирование параметров команд при их добавлении с панели.
- Общедоступность исходных текстов и возможность встраивания ядра/компилятора в любое ПО в виде исходного текста.
- Экспортируемые функции ядра документированы и также могут использоваться для встраивания ядра в виде DLL или исполняемого файла в собственное ПО
- Поддерживается большее число соглашений о вызове из внешних модулей (кроме stdcall и cdecl поддерживаются pascal, fastcall и msfastcall)
- Размер откомпилированного скрипта (без сжатия) в данный момент в 4 раза меньше чем у AutoIt.
См. также
Напишите отзыв о статье "Neo Sign 0f Misery"
Ссылки
- [s0m.narod.ru/ Официальный сайт s0m] (рус.)
- [www.xakep.ru/post/28425/ Интервью автора программы журналу «Хакер»] (рус.)
- BarMentaLisk [www.nestor.minsk.by/kg/2009/11/kg91107.html Inqsoft Sign 0f Misery, или просто s0m] // Компьютерная газета. — 2009. — № 9.
- [habrahabr.ru/post/158381/ Большое интервью на хабрхабре]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
|
Это заготовка статьи о программном обеспечении. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Neo Sign 0f Misery
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.
От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
