SMS Bussard
Корабль его величества «Буссард» (нем. SMS Bussard — Канюк) — безбронный крейсер Кайзерлихмарине, построен в 1880-х годах. Головной корабль типа Буссард, в который входят ещё пять кораблей. Киль крейсера был заложен в 1888 году, крейсер был спущен на воду в январе 1890 года и в октябре того же года введён в состав флота. Был предназначен для службы за рубежом. Вооружение крейсера составляла главная батарея из восьми 105-мм орудий. Корабль развивал скорость в 15,5 узлов (28,7 км/ч.)
Большую часть карьеры «Буссард» провёл за рубежом, сначала в составе восточно-азиатской эскадры (в середине 1890-х годов) а затем в Германской восточной Африке (первая декада 20 века). Служба корабля прошла сравнительно мирно, главное событие произошло, когда крейсер базировался в Азии в 1894 году, он помогал в подавлении бунта на Самоа. В 1910 году он вернулся в Германию, где свыше двух лет оставался на службе. В октябре 1912 года был вычеркнут из списков и на следующий год разобран на металл в Гамбурге.
Содержание
Описание
Корпус крейсера был длиной в 82,6 м и 12,5 м шириной, осадка в 4,45 м, водоизмещение в 1868 тонн при полной боевой загрузке. Силовая установка состояла из двух горизонтальных трёхцилиндровых паровых машин питаемых от четырёх цилиндрических угольных котлов. Крейсер развивал максимальную скорость в 15,5 узлов (28,7 км/ч) и мог пройти расстояние 2990 км ходом 9 узлов. Экипаж корабля состоял из 9 офицеров и 152 матроса[1].
Вооружение крейсера составляли восемь 105 мм скорострельных орудий системы SK L/35 на одиночных опорах, общий боезапас составлял 800 выстрелов. прицельная дальность орудий составляла 8.200 м («Буссард» был единственным кораблём из серии, вооружённым более старыми орудиями). Два орудия были размещены рядом на носу, два на каждом борту в спонсонах и два на корме. На борту были также пять револьверных орудий[2] и два 350-мм торпедных аппарата с пятью торпедами, установленных на палубе[1].
Служба
«Буссард» был заложен на имперской верфи (Kaiserliche Werft) в Данциге по контракту «C» 23 января 1890 года, испытания были проведены быстро. 7 октября 1890 крейсер вошёл в состав имперского флота. В дальнейшем «Буссард» служил на заморских базах Германской империи[1]. В начале карьеры крейсер служил на восточноазиатской базе в составе восточно-азиатской эскадры. В июле 1893 года он и однотипный корабль «Фальке» участвовали в подавлении мятежа поднятого Матаафой Иозефо на Самоа. Они присоединились к старому британскому корвету «Кюрасао» и трём кораблям, обстреливавшим позиции мятежников 7 июля, принудив их к капитуляции. Матаафа был отвезён в столицу Апиа а «Буссард» остался, чтобы убедиться в разоружении сторонников Матаафы[3].
В 1898 году «Буссард» вернулся в Германию, в марте он вошёл в реку Эльбу. На обратном пути он захватил несколько тропических птиц для берлинского зоопарка[4]. После прибытия парусное вооружение барка было сокращено до парусного вооружения шхуны. Была установлена новая большая ходовая рубка. Работы были закончены в 1900 году и «Буссард» вернулся к службе[5]. Он был отправлен в Китай в ответ на восстание боксёров, разразившееся в начале года[6]. На пути в Китай 6 августа 1900 года произошёл взрыв котла ввиду выдувания прокладки люка. Были убиты три матроса и трое получили серьёзные ранения[7]. По прибытию в Китай, «Буссард» и однотипные корабли «Зееадлер» и «Гейер» приняли участие в штурме крепостей Дагу. В ходе кампании экипаж «Буссарда» не понёс никаких потерь[6].
В 1901 году «Буссард» был приписан к восточноафриканской базе в Германской восточной Африке вместе с безбронным крейсером «Швальбе». В то время в Африке находились только канонерки Habicht и более старая Wolf; эти два корабля базировались в германской восточной Африке[8]. «Буссард» оставался на восточноафриканской базе и в 1904 году, когда «Швальбе» был замещён однотипным кораблём «Шпербер»[9]. В это время (и в течение двух лет) пост штурмана на «Буссарде» занимал будущий политик-пацифист Ганс Паше[10].
В 1908 году «Шпербер» был переброшен в Германскую западную Африку, его место занял крейсер «Зееадлер»[11]. «Буссард» оставался в Африке до 1910 года, после чего во второй и в последний раз вернулся в Германию. Он оставался на службе только краткое время, 25 октября он был исключён из морского регистра и на следующий год разделан на металл в Гамбурге[1].
Напишите отзыв о статье "SMS Bussard"
Примечания
- Комментарии
Литература
- The Royal Navy: A History From the Earliest Times to the Death of Queen Victoria. — London, UK: Sampson Low, Marston and Company, 1903. — Vol. VII.
- Conway's All the World's Fighting Ships 1860–1905 / Gardiner, Robert. — Greenwich: Conway Maritime Press, 1979. — ISBN 0-8317-0302-4.
- Gröner Erich. German Warships 1815–1945. — Annapolis, MD: Naval Institute Press, 1990. — ISBN 0-87021-790-9.
- Krämer Augustine. The Samoa Islands: Material Culture. — Honolulu, HI: University of Hawaii Press, 1994. — Vol. II. — ISBN 978-0-8248-1634-6.
- Lange Werner. Hans Paasche: Militant Pacifist in Imperial Germany. — Victoria, BC: Trafford, 2005. — ISBN 978-1-4120-5246-7.
- (December 1901) «Naval Notes». Journal of the Royal United Service Institution (J. J. Keliher & Co.) XLV: 1496–1510.
- (June 1904) «Naval Notes». Journal of the Royal United Service Institution (J. J. Keliher & Co.) XLVIII: 1071–1081.
- (June 1908) «Naval Notes». Journal of the Royal United Service Institution (J. J. Keliher & Co.) LII: 704–715.
- Phelps, Harry (1901). «Notes on Ships and Torpedo Boats». General Information Series (Government Printing Office) XX: 9–182.
- (1902) «Sundries». The United Service Magazine (William Clowes & Sons) XXV: 545–550.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий SMS Bussard
В торговом отношении, на провозглашение трудолюбивым ремесленникам и всем крестьянам не последовало никакого ответа. Трудолюбивых ремесленников не было, а крестьяне ловили тех комиссаров, которые слишком далеко заезжали с этим провозглашением, и убивали их.В отношении увеселений народа и войска театрами, дело точно так же не удалось. Учрежденные в Кремле и в доме Познякова театры тотчас же закрылись, потому что ограбили актрис и актеров.
Благотворительность и та не принесла желаемых результатов. Фальшивые ассигнации и нефальшивые наполняли Москву и не имели цены. Для французов, собиравших добычу, нужно было только золото. Не только фальшивые ассигнации, которые Наполеон так милостиво раздавал несчастным, не имели цены, но серебро отдавалось ниже своей стоимости за золото.
Но самое поразительное явление недействительности высших распоряжений в то время было старание Наполеона остановить грабежи и восстановить дисциплину.
Вот что доносили чины армии.
«Грабежи продолжаются в городе, несмотря на повеление прекратить их. Порядок еще не восстановлен, и нет ни одного купца, отправляющего торговлю законным образом. Только маркитанты позволяют себе продавать, да и то награбленные вещи».
«La partie de mon arrondissement continue a etre en proie au pillage des soldats du 3 corps, qui, non contents d'arracher aux malheureux refugies dans des souterrains le peu qui leur reste, ont meme la ferocite de les blesser a coups de sabre, comme j'en ai vu plusieurs exemples».
«Rien de nouveau outre que les soldats se permettent de voler et de piller. Le 9 octobre».
«Le vol et le pillage continuent. Il y a une bande de voleurs dans notre district qu'il faudra faire arreter par de fortes gardes. Le 11 octobre».
[«Часть моего округа продолжает подвергаться грабежу солдат 3 го корпуса, которые не довольствуются тем, что отнимают скудное достояние несчастных жителей, попрятавшихся в подвалы, но еще и с жестокостию наносят им раны саблями, как я сам много раз видел».
«Ничего нового, только что солдаты позволяют себе грабить и воровать. 9 октября».
«Воровство и грабеж продолжаются. Существует шайка воров в нашем участке, которую надо будет остановить сильными мерами. 11 октября».]
«Император чрезвычайно недоволен, что, несмотря на строгие повеления остановить грабеж, только и видны отряды гвардейских мародеров, возвращающиеся в Кремль. В старой гвардии беспорядки и грабеж сильнее, нежели когда либо, возобновились вчера, в последнюю ночь и сегодня. С соболезнованием видит император, что отборные солдаты, назначенные охранять его особу, долженствующие подавать пример подчиненности, до такой степени простирают ослушание, что разбивают погреба и магазины, заготовленные для армии. Другие унизились до того, что не слушали часовых и караульных офицеров, ругали их и били».
«Le grand marechal du palais se plaint vivement, – писал губернатор, – que malgre les defenses reiterees, les soldats continuent a faire leurs besoins dans toutes les cours et meme jusque sous les fenetres de l'Empereur».
[«Обер церемониймейстер дворца сильно жалуется на то, что, несмотря на все запрещения, солдаты продолжают ходить на час во всех дворах и даже под окнами императора».]
Войско это, как распущенное стадо, топча под ногами тот корм, который мог бы спасти его от голодной смерти, распадалось и гибло с каждым днем лишнего пребывания в Москве.
Но оно не двигалось.
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.
6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
