SOHO (космический аппарат)

SOHO
Заказчик	ЕКА / НАСА
Запуск	2 декабря 1995 08:08:00 UTC
Ракета-носитель	Атлас-2AS
Стартовая площадка	мыс Канаверал
NSSDC ID	[nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1995-065A 1995-065A]
SCN	[www.n2yo.com/satellite/?s=23726 23726]
Технические характеристики
Масса	1850 кг
Мощность	750 Вт
Целевая аппаратура
CDS	спектрометр для корональной диагностики
CELIAS	система анализа зарядов, элементов и изотопов
COSTEP	анализатор горячих и энергичных частиц
EIT	ультрафиолетовый телескоп
ERNE	экспериментальное наблюдение релятивистских ядер и электронов
GOLF	наблюдения низкочастотных глобальных колебаний Солнца
LASCO	широкоугольный спектрометрический коронограф
MDI/SOI	измеритель доплеровского смещения
SUMER	измерение потоков ультрафиолетового излучения
[sohowww.nascom.nasa.gov/ Сайт проекта]

SOHO (англ. Solar and Heliospheric Observatory, код обсерватории «249») — космический аппарат для наблюдения за Солнцем. Совместный проект ЕКА и НАСА. Был запущен 2 декабря 1995, выведен в точку Лагранжа L₁ системы Земля-Солнце и приступил к работе в мае 1996.

Параметры

Имеет на борту 12 инструментов, позволяющих получать изображения и/или измерять потоки излучения Солнца:

• CDS (Coronal Diagnostics Spectrometer, спектрометр для корональной диагностики);
• CELIAS (Charge, Element, and Isotope Analysis System, система анализа зарядов, элементов и изотопов);
• COSTEP (Comprehensive Suprathermal and Energetic Particle Analyzer, анализатор горячих и энергичных частиц);
• EIT (Extreme ultraviolet Imaging Telescope, ультрафиолетовый телескоп. Большинство красивых картинок, размещённых в Интернете и показываемых по ТВ, получено именно этим прибором);
• ERNE (Energetic and Relativistic Nuclei and Electron experiment, экспериментальное наблюдение релятивистских ядер и электронов);
• GOLF (Global Oscillations at Low Frequencies, для наблюдения низкочастотных глобальных колебаний Солнца);
• LASCO (Large Angle and Spectrometric Coronagraph, широкоугольный спектрометрический коронограф). Содержит в себе три коронографа: C1, C2, C3. Выбросы корональной массы наблюдаются на этом инструменте. Также на его снимках открыто множество околосолнечных комет);
• MDI/SOI (Michelson Doppler Imager/Solar Oscillations Investigation, измеритель доплеровского смещения. Этот инструмент получает карты магнитного поля Солнца и скоростей вещества на высоте формирования линии наблюдений);
• SUMER (Solar Ultraviolet Measurements of Emitted Radiation, инструмент для измерения потоков ультрафиолетового излучения);
• SWAN (Solar Wind Anisotropies, измеритель анизотропии солнечного ветра);
• UVCS (Ultraviolet Coronagraph Spectrometer, ультрафиолетовый спектрометр);
• VIRGO (Variability of Solar Irradiance and Gravity Oscillations, инструмент для исследований солнечной постоянной и гравитационных колебаний).

Результаты

Основной задачей аппарата является изучение Солнца. Приборы аппарата в автоматическом режиме собирают информацию о состоянии солнечной атмосферы, глубинных слоях Солнца, солнечном ветре и об активности солнечной короны.

Несмотря на основную задачу аппарата по изучению Солнца, благодаря анализу сделанных и переданных на Землю снимков было открыто большое количество околосолнечных комет (в основном астрономами-любителями). Снимки, сделанные космическим аппаратом, доступны всем желающим через Интернет.

На декабрь 2010 года обсерваторией обнаружено 2000 комет.

См. также

• STEREO — миссия НАСА по исследованию Солнца

Ссылки

• [soho.esac.esa.int/ Подраздел на сайте ЕКА] (англ.)
• [sohowww.nascom.nasa.gov/mission Подраздел на сайте НАСА] (англ.)

Отрывок, характеризующий SOHO (космический аппарат)

– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.