STS-118

<tr><th colspan="2" cellspacing="0" cellpadding="2" style="background:#b0c4de; text-align: center">Эмблема</th></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">
</td></tr> <tr><th colspan="2" cellspacing="0" cellpadding="2" style="background:#b0c4de; text-align: center">Фотография экипажа</th></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">
Мастраккио, Морган, Хобо, Келли, Колдуэлл, Уильямс, Дрю </td></tr> <tr><th colspan="2" cellspacing="0" cellpadding="2" style="background:#b0c4de; text-align: center">Связанные экспедиции</th></tr> <tr><td colspan="2">

STS-118
Общие сведения
Полётные данные корабля
Название корабля	«Индевор»
Полёт шаттла №	119
Полёт «Индевор» №	20
Стартовая площадка	мыс Канаверал 39A
Запуск	8 августа 2007 22:36:42 UTC
Стыковка	10 августа 2007 18:02 UTC
Расстыковка	19 августа 2007 11:56 UTC
Посадка	21 августа 2007 16:33:20 UTC
Длительность полёта	12 суток 17 ч 55 мин 34 сек
Количество витков	201
Пройденное расстояние	8,5 млн км
Высота орбиты	225 км (122 мили) (?)
Апогей	347 км
Перигей	335 км
Наклонение	51,6°
Период обращения	91,6 мин
Масса	при старте: 100 879 кг при приземлении: 121 825 кг
NSSDC ID	[nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=2007-035A 2007-035A]
SCN	[www.n2yo.com/satellite/?s=32008 32008]
Полётные данные экипажа
Членов экипажа	7

Предыдущая	Следующая
STS-117	STS-120

</td></tr>

STS-118 — космический полёт MTKK «Индевор» по программе «Спейс Шаттл». Цель полёта — продолжение строительства Международной космической станции и доставка материалов и оборудования для продолжения работы долговременного экипажа станции. Это 22-й полёт шаттла по программе МКС.

Это был первый полёт шаттла «Индевор» после модернизации. Последний полёт шаттла «Индевор» состоялся почти пять лет до этого, в ноябре 2002 года.

В случае аварийной ситуации, при которой «Индевор» был бы повреждён при старте и его безопасное возвращения на Землю было бы невозможно, экипаж оставался бы на МКС и дожидался спасательной экспедиции (STS-320), которая отправилась бы на шаттле «Дискавери».

Экипаж

• Скотт Келли (Scott Kelly) (2-й космический полёт), командир экипажа
• Чарлз Хобо (Charles Hobaugh)(2), пилот
• Давид Уильямс (Dafydd Williams) (2) (Канада), специалист полёта
• Барбара Морган (Barbara Morgan) (1), специалист полёта
• Ричард Мастраккио (Richard Mastracchio) (2), специалист полёта
• Трейси Колдуэлл (Tracy Caldwell) (1), специалист полёта,
• Элвин Дрю (Alvin (Al) Drew) (1), специалист полёта

Ранее предполагалось, что в состав экипажа войдёт Клейтон Андерсон (Clayton Anderson), который должен был заменить на МКС Суниту Уильямс. 26 апреля 2007 года Клейтон Андерсон был переведён в экипаж «Атлантис» STS-117. Вместо Андерсона в состав экипажа был включен Элвин Дрю.

В экипаже «Дискавери» — три новичка космических полётов: Барбара Морган, Трейси Колдуэлл, Элвин Дрю.

Выходы в открытый космос

• Выход 1 — Мастраккио и Уильямс
• Цель: Монтаж сегмента S5
• Начало: 11 августа 2007 — 16:28 UTC
• Окончание: 11 августа — 22:45 UTC
• Продолжительность: 6 часов 17 минут

Это 89-й выход в космос связанный с МКС.

Это 1-й выход в космос Ричарда Мастраккио и 1-й выход Давид Уильямса.

• Выход 2 — Мастраккио и Уильямс
• Цель: Замена гироскопа ориентации
• Начало: 13 августа 2007 — 15:32 UTC
• Окончание: 13 августа — 22:00 UTC
• Продолжительность: 6 часов 28 минут

Это 90-й выход в космос связанный с МКС.

Это 2-й выход в космос Ричарда Мастраккио и 2-й выход Давида Уильямса.

• Выход 3 — Мастраккио и Андерсон
• Цель: Подготовка сегмента ферменной конструкции станции Р6 к перестановки
• Начало: 15 августа 2007 — 14:37 UTC
• Окончание: 15 августа — 20:05 UTC
• Продолжительность: 5 часов 28 минут

Это 91-й выход в космос связанный с МКС.

Это 3-й выход в космос Ричарда Мастраккио и 2-й для Клейтона Андерсона.

• Выход 4 — Уильямс и Андерсон
• Цель: Установка оборудования на внешней поверхности станции, демонтаж экспериментальных образцов
• Начало: 18 августа 2007 — 13:17 UTC
• Окончание: 18 августа — 18:18 UTC
• Продолжительность: 5 часов 2 минуты

Это 92-й выход в космос связанный с МКС.

Это 3-й выход в космос Давида Уильямса и Клейтона Андерсона.

Цель

Доставка и монтаж сегмента S5 ферменной конструкции МКС, замена вышедшего из строя гироскопа ориентации станции, доставка на МКС материалов и оборудования.

Барбара Морган — первый учитель в космосе. В 1986 году она была отобрана для участия в программе НАСА — «Учитель в космосе». Первым учителем в космосе должна была стать Криста Мак-Олифф (Christa McAuliffe), но она погибла в катастрофе «Челленджера» 28 января 1986 года. Барбара Морган была дублёром Кристы Мак-Олифф. После гибели «Челленджера» НАСА отказалась от программы «Учитель в космосе». Барбара Морган поставила своей целью осуществить полёт Кристы Мак-Олифф. Она осталась в НАСА и стала астронавтом НАСА. Во время своего предстоящего полёта она намерена провести несколько уроков из космоса, тех уроков, которые должна была провести Криста Мак-Олифф двадцать лет назад.

Подготовка к полёту

26 апреля 2007 года руководство НАСА приняло решение о возвращении бортинженера 15-й долговременной экспедиции МКС Суниты Уильямс на Землю на шаттле «Атлантис» STS-117 в июне месяце. Поэтому астронавт Клейтон Андерсон, который должен был заменить Сунниту Уильямс на станции, переведён из экипажа шаттла «Индевор» STS-118 в экипаж шаттла «Атлантис» STS-117. Место Андерсона в экипаже «Индевора» занял Алвин Дрю (Alvin (Al) Drew).

10 июля 2007 года. Плохая погода вынудила перенести перевозку шаттла «Индевор» из здания вертикальной сборки на стартовую площадку. Вывоз, который был запланирован на утро 10 июля перенесен на вечер — 22 часа по времени восточного побережья США (11 июля 2 часа ночи UTC). Расстояние в 3,4 мили (5,5 км) от здания вертикальной сборки до стартовой площадки должно быть пройдено за 6 — 7 часов.

11 июля 2007 года шаттл «Индевор» вывезен из здания вертикальной сборки на стартовую позицию. Перевозка шаттла происходила в ночь с 10 на 11 июля. Начало движения в 20 часов 10 минут (местное время, 11 июля в 00 часов 10 минут UTC). 11 июля в 3 часа 2 минуты по местному времени «Индевор» был установлен на стартовой позиции. Старт «Индевора» запланирован на 7 августа в 19 часов 2 минуты по времени восточного побережья США (23 часа 2 минуты UTC).

26 июля 2007 года НАСА официально объявило дату и время старта шаттла Индевор" STS-118. Это объявление последовало после проведения полной двухсуточной предстартовой тренировки экипажа. «Индевор» должен был отправиться в космос 7 августа в 23 часа 2 минуты UTC (19 часов 2 минуты по времени восточного побережья США, 8 августа в 3 часа 2 минуты по московскому летнему времени).

3 августа 2007 года экипаж шаттла «Индевор» прибыл на космодром на мысе Канаверал. Старт шаттла перенесен на сутки с 7 августа на 8 августа из-за проблем с герметизацией кабины корабля. Новое время старта — 8 августа в 22 часа 36 минут UTC (18 часов 36 минут по времени мыса Канаверал, 9 августа в 2 часа 36 минут по московскому летнему времени).

Описание полёта

8 августа (Старт и первый день полёта)

8 августа шаттл «Индевор» STS-118 успешно стартовал в 22 часа 37 минут UTC. Через 8,5 минут шаттл вышел на первоначальную орбиту высотой 105 км (65 миль) (орбита слишком низкая, уточните) и двигатели шаттла были выключены.

Почти через пять лет после своего последнего полёта, в декабре 2002 года, шаттл «Индевор» вновь в космосе. Это был 119-й полёт шаттла, 20-й полёт «Индевора», 22-й полёт шаттла к МКС.

9 августа (второй день полёта)

Подъём ото сна в 12:37 UTC

Рано утром шаттл «Индевор» находился на расстоянии 2000 км (1242 мили) от МКС и за каждый виток вокруг Земли (примерно 90 минут) приближался к станции на 260 км (160 миль).

Астронавты, с помощью робота-манипулятора, проводили осмотр теплозащитного покрытия шаттла. Процедура осмотра продолжалась около пяти часов. Данные осмотра передавались на Землю, где они анализировались специалистами. Астронавты также подготавливали системы и оборудование шаттла перед предстоящей стыковкой с МКС.

Отбой в 03:37 UTC (10.08)

10 августа (третий день полёта)

Подъём ото сна в 11:37 UTC

Шаттл приблизился к МКС. Перед стыковкой со станцией, шаттл совершил переворот, во время которого члены экипажа МКС проводили фотографирование теплозащитного покрытия шаттла. Переворот шаттла перед станцией начался в 16 часов 56 минут UTC. Полный переворот шаттл, под управлением командира Скотта Келли и пилота Чарльза Хобо, совершил за 10 минут. В это время шаттл пролетел над северным побережьем Бразилии и находился, приблизительно, в 200 метрах от станции.

В 18 часов 02 минуты UTC «Индевор» состыковался с МКС. В 20 часов 04 минуты был открыт люк между шаттлом и станцией.

В 21 час Трейси Колдуэлл, с помощью робота-манипулятора шаттла, подняла из грузового отсека сегмент ферменной конструкции S5. Затем этот сегмент был передан роботу-манипулятору станции, которым управлял Чарльз Хобо. Затем сегмент был перенесен к правому краю ферменной конструкции станции и оставлен висеть до следующего дня, когда астронавты Уильямс и Мастраккио выйдут в открытый космос и закрепят его на предназначенном месте.

В 22 часа 17 минут цепи электропитания шаттла были подключены к системе электропитания станции. Если эта системы будет нормально функционировать, то шаттл сможет оставаться в космосе на трое суток дольше. Решение о продление миссии было принято в воскресенье (12 августа).

Астронавты продолжили подготовку к первому выходу в космос. В конце дня астронавты провели краткую пресс-конференцию. Отбой в 03:37 UTC (11.08)

11 августа (четвёртый день полёта, первый выход в открытый космос)

Подъём ото сна в 11:39 UTC. На снимках, которые сделали члены экипажа МКС во время переворота шаттла при подлете к станции, обнаружены небольшие повреждения теплозащитного покрытия. Повреждения находятся в районе створок, которыми закрыт отсек правого шасси шаттла. По предварительным оценкам, повреждения — не значительны и не представляют большой опасности. Однако, для более подробного изучения, в воскресенье повреждения будут обследоваться с помощью лазерного сканера и высокоразрешающей камеры, укрепленных на роботе-манипуляторе с пятнадцатиметровым удлинителем. После подробного обследования будет принято решение о возможном ремонте повреждений на орбите. Первый выход в открытый космос начался в 16 часов 28 минут UTC и закончился в 22 часа 45 минут. Продолжительность выхода составила 6 часов 17 минут. Во время выхода астронавты Рик Мастраккио и Давид Уильямс закрепили, доставленный на шаттле, сегмент S5 ферменной конструкции станции и подсоединили к нему электрические кабеля. Астронавты также контролировали процесс сворачивания радиатора охлаждения на сегменте Р6 и закрепили свернутый радиатор. Во время полёта «Дискавери» STS-120, намеченного на октября 2007 года, сегмент Р6 будет переставлен, со своего нынешнего временного положения на модуле «Юнити-1», на левый конец ферменной конструкции станции, затем панели солнечных батарей этого сегмента будут развернуты вновь.

Во время монтажа сегмента S5, роботом-манипулятором станции управлял пилот шаттла Чарльз Хобо. Координировала выход в космос Трейси Колдуэлл.

Это был первый выход в открытый космос и для Рика Мастраккио, для Давида Уильямса. Отбой в 03:07 UTC (12.08)

12 августа (пятый день полёта)

Подъём ото сна в 11:06 UTC.

Астронавты, с помощью лазерного сканера и высокоразрешающей камеры, установленных на роботе-манипуляторе с пятнадцатиметровым удлинителем, обследовали места повреждений теплозащитного покрытия днища шаттла. Роботом-манипулятором управляла Трейси Колдуэлл. Получены трёхмерные изображения повреждения. Размер повреждения — 8,5 см х 5,6 см (3,48 дюйма х 2,31 дюйма). Толщина теплозащитного покрытия в этом месте составляет 2,7 см (1,12 дюймов). Это повреждение было вызвано осколком замерзшей теплоизоляционной пены, отколовшимся от внешнего топливного бака и ударившегося в днище шаттла на 58 секунде после старта. На снимках видно, что покрытие пробито почти насквозь. По предварительным оценкам специалистов НАСА, это повреждение не представляет угрозы для шаттла и экипажа при посадке. Однако, специалисты на Земле проводили тщательный анализ, моделирование и лабораторные испытания, чтобы подтвердить свои предварительные выводы. По результатам испытаний, будет принято решение о возможном ремонте повреждения в космосе, во время специально организованного для этой цели выхода из корабля.

Астронавты продолжали перегрузку доставленных шаттлом оборудования и материалов из модуля «Спейсхэб» в станцию.

Астронавты Мастраккио и Уильямс готовились к своему второму выходу в открытый космос, во время которого им предстояло заменить вышедший из строя гироскоп ориентации станции.

Система передачи электроэнергии от солнечных батарей станции к шаттлу успешно функционирует. Поэтому, руководство полётом приняло решение о продлении полёта шаттла на трое суток. Принято решение и о проведение четвёртого выхода в открытый космос, который состоится в пятницу, 17 августа. Выходить в космос будут Давид Уильямс и бортинженер МКС Клейтон Андерсон, который долгое время готовился к космическому полёту в составе экипажа «Индевор» STS-118, и проводил совместные тренировки с экипажем «Индевора». Расстыковка шаттла и станции назначена на 20 августа, посадка шаттла на 22 августа.

Отбой в 03:37 UTC (13.08)

13 августа (шестой день полёта, второй выход в открытый космос)

Подъём ото сна в 10:37 UTC.

В 15 часов 32 минуты UTC астронавты Рик Мастаккио и Давид Уильямс начали второй выход в открытый космос. Выход был завершен в 22 часа. Продолжительность выхода составила 6 часов 28 минут. Первое задание для астронавтов — демонтаж вышедшего из строя гироскопа ориентации станции и временное закрепление его на внешней поверхности станции, где он останется на некоторое время и позже, во время одного из следующих полётов шаттлов, будет доставлен на Землю. Затем астронавты установили новый гироскоп, который находился в грузовом отсеке шаттла. Трейси Колдуэлл ассистировала астронавтам вышедшим в открытый космос. Роботом-манипулятором станции управляли Чарльз Хобо и Клей Андерсон.

Это был второй выход в открытый космос для Мастраккио и Уильямса и 90-й выход, связанный с МКС.

Астронавты также продолжали переноску материалов и оборудование из модуля «Спейсхэб» в станцию. Отбой в 02:07 UTC (14.08)

14 августа (седьмой день полёта)

Подъём ото сна в 10:37 UTC.

День рождения Трейси Колдуэлл (38 лет). С помощью робота-манипулятора шаттла, которым управляли Барбара Морган и Трейси Колдуэлл, и робота-манипулятора станции, которым управляли Чарльз Хобо и Клейтон Андерсон, на сегменте Р3 ферменной конструкции станции была установлена инструментальная платформа, доставленная шаттлом.

Барбара Морган проводила беседы со студентами по программе «Учитель в космосе».

Руководитель полёта Джон Шеннон заявил, что повреждение теплозащитного покрытия днища шаттла не представляет угрозы. С таким повреждением шаттл сможет совершить безопасную посадку. Обычно, при посадке шаттла теряются несколько теплозащитных плиток, и это не вызывает катастрофических последствий. Специалисты продолжали исследовать возможность ремонта на орбите. Если решение о ремонте было бы принято, то он был бы осуществлен во время четвертого выхода в открытый космос 17 августа. В этом случае в открытый космос должны были бы выйти Мастраккио и Уильямс.

Отбой в 02:07 UTC (15.08)

15 августа (восьмой день полёта, третий выход в открытый космос)

Подъём ото сна в 10:07 UTC.

В 14 часов 37 минуты UTC астронавты Рик Мастаккио и бортинженер МКС Клей Андерсон начали третий выход в открытый космос. Выход был завершен досрочно в 20 часов 5 минут. Продолжительность выхода составила 5 часов 28 минут. Во время выхода астронавты занимались подготовкой сегмента ферменной конструкции станции Р6 к его перестановке, которая будет осуществлена во время следующей экспедиции шаттла «Дискавери» STS-120 в октябре. Астронавты также занимались переконфигурацией системы коммуникации. Затем астронавты передвинули две транспортные тележки на ферменной конструкции станции с левой стороны на правую, освободив тем самым левую стороны ферменной конструкции для предстоящей в октябре перестановки сегмента Р6 на правый край ферменной конструкции. В 18 часов 55 минут на левой перчатке Рика Мастраккио было обнаружено повреждение внешнего слоя. В целях безопасности Мастраккио прекратил работу в открытом космосе и вернулся в шлюзовую камеру. Клей Андерсон продолжил работу на сегменте Р6. После этого Андерсон также вернулся в шлюзовую камеру. Пришлось отказаться от снятия экспериментальных образцов, которые находились на внешней поверхности станции с августа 2006 года. Эти образцы будут демонтированы во время одного из следующих выходов в космос.

Это был третий выход в открытый космос для Мастраккио и второй для Андерсона и 91-й выход, связанный с МКС.

Четвертый выход в открытый космос перенесен с пятницы (17 августа) на субботу (18 августа). Руководители полётом, хотя и объявили, что повреждение теплозащитного покрытия шаттла не повлияет на безопасную посадку, все ещё не решили: устранять ли повреждение в космосе или на Земле после приземления.

Отбой в 01:37 UTC (16.08)

16 августа (девятый день полёта)

Подъём ото сна в 10:37 UTC.

Руководство полётом продолжало анализировать ситуацию с возможным ремонтом теплозащитного покрытия шаттла. Руководители полётом на 80-90 % склонялись к тому, чтобы не проводить ремонт на орбите. В этом случае четвёртый выход в открытый космос состоится 18 августа, и выходить в космос будут Уильямс и Андерсон. Если бы руководство приняло решение о проведение ремонта в космосе, то, возможно, чтобы более тщательно подготовиться, выход был бы передвинут на понедельник, 20 августа. В этом случае полёт шаттла был бы продлен ещё на двое суток, до 24 августа.

Барбара Морган вместе с Алвином Дрю проводила беседы со студентами из космоса. Астронавты продолжали переноску грузов из модуля «Спейсхэб» в станцию и переноску отработанных материалов в обратном направлении.

Отбой в 02:07 UTC (17.08)

17 августа (десятый день полёта)

Подъём ото сна в 9:07 UTC.

Поздно вечером, 16 августа, было принято решение не проводить ремонт теплозащитного покрытия шаттла в космосе. С таким небольшим повреждением, «Индевор» способен совершить безопасную посадку.

Руководитель полёта Джон Шеннон сказал: «После анализа результатов всех проведённых испытаний, мы пришли к единодушному заключению, что нет никакой угрозы для экипажа, нет ничего такого, чтобы могло представлять опасность для астронавтов. Мы были уверены в этом уже несколько дней, но мы ожидали окончания всех проверок и окончательных анализов ситуации». Ремонт в космосе — сам по себе очень опасное мероприятие, и он должен проводиться только в случае реальной необходимости.

Астронавты шаттла и МКС продолжали переноску материалов и оборудования из шаттла на станцию и обратно. Уильямс и Андерсон готовились к предстоящему выходу в открытый космос.

Отбой в 01:07 UTC (18.08)

18 августа (одиннадцатый день полёта, четвертый выход в открытый космос)

Подъём ото сна в 9:07 UTC. Астронавты Давид Уильямс и Клейтон Андерсон осуществили четвёртый выход в открытый космос миссии STS-118. Выход начался в 13 часов 17 минут UTC. Окончание выхода в 17 часов 47 минут. Во время выхода астронавты установили на ферменной конструкции станции держатель для удлинителя робота-манипулятора. Астронавты также демонтировали два контейнера с экспериментальными образцами и установили на внешней поверхности станции антенну для беспроводной передачи данных. Продолжительность выхода была сокращена с планировавшихся 6,5 часов до 4,5 часов. Это было сделано для того, чтобы осталось время для закрытия ещё сегодня люка между шаттлом «Индевор» и станцией. В то время как Уильямс и Андерсон работали в открытом космосе, остальные астронавты завершали последние операции перед закрытием люка. Люк должен был быть закрыт в 21 час. Изменение планов связано с тем, чтобы иметь возможность расстыковать шаттл и станцию в предстоящее воскресенье (19 августа) и осуществить посадку шаттла во вторник — 21 августа. Перенос даты возвращения шаттла на более ранний срок связан с приближающимся к побережью США урагана Дин (Dean). НАСА рассчитывает иметь возможность приземлить шаттл до того момента как ураган приблизится к Хьюстону и будет угрожать центру управления полётом.

Отбой в 00:37 UTC (19.08)

19 августа (двенадцатый день полёта)

Подъём ото сна в 8:37 UTC.

18 августа вечером экипажи шаттла и МКС попрощались, и астронавты шаттла вернулись в «Индевор». Люк между шаттлом и МКС был закрыт 18 августа в 21 час 10 минут. В 11 часов 56 минут UTC шаттл «Индевор» отстыковался от МКС. С помощью робота-манипулятора, астронавты обследовали теплозащитное покрытие носа шаттла и передних кромок крыльев.

Посадка шаттла должна состояться 21 августа в 16 часов 32 минуты на мысе Канаверал.

Ураган Дин вынудил НАСА перенести посадку шаттла со среды на вторник (21 августа). Но, по последним прогнозам, ураган не достигнет Техаса и Хьюстона, где находится центр управления полётом.

Отбой в 00:37 UTC (20.08)

20 августа (тринадцатый день полёта)

Подъём ото сна в 8:37 UTC.

Астронавты проверяют системы шаттла, которые будут задействованы при посадке. Астронавты также укрепляют все инструмент и оборудование в кабине шаттла перед посадкой. В этот день астронавты имели больше времени для отдыха, после напряженной работе на МКС и перед предстоящей посадкой завтра.

21 августа имелись две возможности приземления «Индевора» во Флориде. Первая возможность на 201 витке — тормозной импульс в 15 часов 25 минут UTC (11:25 a. m. EDT) и посадка в 16 часов 32 минуты (12:32 p.m. EDT). Вторая возможность на 202 витке — тормозной импульс в 17 часов (1 p.m. EDT) и посадка в 18 часов 06 минуты (2:06 p.m. EDT).

Имелись также три возможности приземления на авиационной базе Эдвардс в Калифорнии — на 203, 204 и 205 витках.

Отбой в 00:37 UTC (21.08)

21 августа (четырнадцатый день полёта)

Подъём ото сна в 8:37 UTC.

Астронавты начали подготовку к спуску с орбиты. Погода на мысе Канаверал была благоприятной для приземления. В 12 часов 54 минуты UTC (8:54 a. m. EDT) был закрыт грузовой отсек шаттла.

В 13 часов 9 минут шаттл начал 200-й виток вокруг Земли. Приземление должно состояться на 201-м витке.

В 15 часов 25 минут, когда шаттл находился над Индийским океаном, были включены двигатели на торможение, которые проработали 3 минуты и 33 секунды.

В 16 часов 32 минуты шаттл «Индевор» успешно приземлился на взлетной полосе № 15 космодрома на мысе Канаверал в штате Флорида.

Продолжительность полёта составила 12 суток 17 часов 55 минут.

Итоги

Миссия «Индевор» STS-118 успешно выполнила поставленные перед ней задачи. На правом краю ферменной конструкции Международной космической станции был смонтирован сегмент S5. Был заменен вышедший из строя гироскоп ориентации станции. На внешней поверхности станции была установлена третья инструментальная панель. В грузовом модуле «Спейсхэб» было доставлено 2,5 тонн оборудования и материалов для продолжения работ на МКС. Это был последний полёт для грузовых модулей «Спесхэб». В дальнейших планах НАСА больше не предусмотрены полёты модулей «Спейсхэб» в грузовом отсеке шаттлов. Впервые энергосистема шаттла была подключена к солнечным батареям станции, что позволило продлить полёт шаттла и выполнить четвёртый выход в открытый космос. Особым моментом полёта были несколько бесед со студентами, которые проводила Барбара Морган.

Это был 119-й полёт шаттла, 20-й полёт шаттла «Индевор», 22-й полёт шаттла по программе МКС.

См. также

• Индевор (шаттл)
• Спейс Шаттл
• Хронология пилотируемых космических полётов

Ссылки

• [spaceflight.nasa.gov/shuttle/archives/sts-118/index.html STS-118]

Серия КА «Шаттл»
Предыдущий полёт: Атлантис STS-117	STS-118	Следующий полёт: Дискавери STS-120

Отрывок, характеризующий STS-118

Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.


22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.


– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.