STS-129

<tr><th colspan="2" cellspacing="0" cellpadding="2" style="background:#b0c4de; text-align: center">Эмблема</th></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">
</td></tr> <tr><th colspan="2" cellspacing="0" cellpadding="2" style="background:#b0c4de; text-align: center">Фотография экипажа</th></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">
Слева направо:Леланд Мелвин, Чарльз Хобо, Майкл Форман, Роберт Сэтчер, Барри Уилмор, Рэндольф Брезник
</td></tr> <tr><th colspan="2" cellspacing="0" cellpadding="2" style="background:#b0c4de; text-align: center">Связанные экспедиции</th></tr> <tr><td colspan="2">

STS-129
Общие сведения
Полётные данные корабля
Название корабля	STS-129
Орбитальный модуль	«Атлантис»
Полёт шаттла №	129
Полёт «Атлантис» №	31
Стартовая площадка	LC-39A (КЦ Кеннеди)
Запуск	16 ноября 2009, 19:28:09 UTC
Стыковка	18 ноября 2009, 16:51 UTC
Место стыковки	МКС (герметичный адаптер PMA-2)
Расстыковка	25 ноября 2009, 09:53 UTC
Посадка	27 ноября 2009, 14:44:22 UTC
Место посадки	ВПП № 33 КЦ Кеннеди Флорида
Длительность полёта	10 дней 19 часов 16 минут 13 секунд
Количество витков	171
Пройденное расстояние	7,2 млн км (4,49 млн миль)
Высота орбиты	225 км (122 мили)
Наклонение	51,6°
Период обращения	91,6 мин
Полётные данные экипажа
Членов экипажа	7

Предыдущая	Следующая
Дискавери STS-128	Индевор STS-130

</td></tr>

STS-129 — космический полёт MTKK «Атлантис» по программе «Спейс Шаттл». Доставка научного оборудования, материалов и запасных частей для продолжения жизнедеятельности Международной космической станции. 31-й полёт шаттла к МКС.

Экипаж

• Чарльз Хобо (англ.  Charles Hobaugh ) (3-й космический полёт) — командир экипажа;
• Барри Уилмор (англ.  Barry 'Butch' Wilmore ) (1) — пилот;
• Майкл Форман (англ.  Michael James Foreman ) (2) — специалист полёта
• Роберт Сэтчер (англ.  Robert Satcher ) (1) — специалист полёта
• Рэндольф Брезник (англ.  Randolf Bresnik ) (1) — специалист полёта
• Леланд Мелвин (англ.  Leland Devon Melvin) (2) — специалист полёта

Экипаж МКС-21 (посадка)

• Николь Стотт (англ.  Nicole Stott ) (1) — бортинженер

В экипаже «Атлантис» — три новичка космических полётов: Барри Уилмор, Роберт Сэтчер и Рэндольф Брезник. На орбиту в шаттле «Атлантис» отправились шесть астронавтов. На Землю вернулись семь астронавтов, вместе с шестью членами экипажа на Землю вернулась Николь Стотт — бортинженер 21-й экспедиции МКС. Стотт прибыла на станцию 31 августа 2009 года на шаттле «Дискавери» STS-128.

Выходы в открытый космос

Во время полёта было осуществлено три выхода в открытый космос.

• Выход 1 — Форман и Сэтчер
• Цели: установка запасной антенны на основной ферме; установка креплений линий аммиака на блоке «Юнити»; смазка захвата системы операций с полезной нагрузкой на мобильной базовой системе (MBS); смазка захватов на японском роботизированном манипуляторе.
• Начало: 19 ноября 2009 — 14:24 UTC
• Окончание: 19 ноября — 21:01 UTC
• Продолжительность: 6 часов 37 минут.

Это 134-й выход в космос связанный с МКС.

Это 4-й выход в космос для Формана и 1-й выход для Сэтчера.

• Выход 2 — Форман и Брезник
• Цели: установка креплений адаптера GATOR на лаборатории «Коламбус»; установка дополнительной радиолюбительской антенны; перемещение блока измерений плавающих электрических потенциалов; использование креплений груза на основной ферме.
• Начало: 21 ноября 2009 — 14:31 UTC
• Окончание: 21 ноября — 20:39 UTC
• Продолжительность: 6 часов 8 минут.

Это 135-й выход в космос связанный с МКС.

Это 5-й выход в космос для Формана и 1-й выход для Брезника.

• Выход 3 — Сэтчер и Брезник
• Цели: монтаж дополнительного кислородного бака на модуле «Квест»; установка нового комплекта по проекту исследований материалов MISSE-7A и 7B на блоке ELC-2; работа с кабелями обогрева блока стыковки модуля Tranquility (запуск которого намечен на февраль 2010) на модуле Юнити; работа с другими грузами.
• Начало: 23 ноября 2009 — 13:24 UTC
• Окончание: 23 ноября — 19:6 UTC
• Продолжительность: 5 часов 42 минуты.

Это 136-й выход в космос связанный с МКС.

Это 2-й выход в космос для Сэтчера и 2-й выход для Брезника.

Цель

До конца 2010 года запланированы шесть полётов шаттлов к МКС. Эти оставшиеся полёты должны доставить на МКС оборудование, запасные части и модули, которые из-за своих габаритов могут быть доставлены на станцию только на шаттлах. После прекращения полётов шаттлов, снабжение станции будет осуществляться российскими «Прогрессами», европейскими и японскими грузовиками ATV и HTV. С помощью этих кораблей на станцию доставляются только грузы, которые могут пройти сквозь переходной люк, соединяющий грузовики и внутреннее пространство станции. Миссия STS-129 — это первая из таких заключительных миссий шаттлов, задача которых состоит в доставки на станцию габаритных и ответственных запасных узлов и устройств. К таким устройствам относятся, в частности, гироскопы ориентации и баки систем охлаждения станции. К моменту старта «Атлантиса», в планах НАСА предполагалось, что эксплуатация МКС продлится до 2015 года, но оставалась большая вероятность того, что эксплуатация станции будет продлена до 2020 года. Для такого продления жизни станции, особенно важно обеспечить станцию запасным оборудованием, от которого зависит успешная эксплуатация МКС. Полезные грузы, которые доставляются шаттлом на станцию, закреплены на двух экспериментально-транспортных платформах (ExPRESS Logistics Carrier, ELC-1, ELC-2), которые были размещены в грузовом отсеке шаттла. На станцию доставлены два гироскопа ориентации, бак высокого давления с кислородом для шлюзового модуля, баки с азотом и аммиаком и насос для системы охлаждения станции. Среди полезных грузов также запасные части для робота-манипулятора и манипулятора «Декстре», запасные силовые кабели для транспортной тележки, устройство для зарядки и разрядки аккумуляторов солнечных батарей, устройство защиты станции от возможных электрических разрядов между станцией и верхними слоями атмосферы Земли. Запасной комплект антенны S-диапазона, комплект оборудования для любительской радиосвязи и оборудования для слежения за кораблями, находящимися в открытом море.

Во время запланированных выходов в открытый космос, две экспериментально-транспортные платформы были закреплены на специально предназначенных для них местах на сегментах S3 и P3 ферменной конструкции станции. Приборы, которые расположены на экспериментально-транспортных платформах подсоединены к силовым и информационным цепям МКС.

В общей сложности вес грузов доставленных на МКС составил около 14 тонн (30.000 фунтов).

На «Атлантисе» на Землю вернулась член экипажа МКС Николь Стотт, которая прибыла на станцию в конце августа на шаттле «Дискавери» STS-128. Это был последний полёт шаттла связанный с заменой экипажа МКС. После этого, в течение, по крайней мере, шести лет, все астронавты будут прибывать на станцию, и возвращаться на Землю только на российских кораблях «Союз». За каждое место на корабле «Союз» НАСА вынуждена платить российской стороне по 50 миллионов долларов.

Подготовка к полёту

3 сентября 2008 года стали известны имена членов экипажа (пока неофициально). Командир экипажа Чарльз Хобо, пилот Барри Уилмор, специалисты полета Майкл Форман, Роберт Сэтчер, Рэндольф Брезник и Леланд Мелвин.

30 сентября 2008 года НАСА официально утвердило экипаж для миссии STS-129: командир Чарльз Хобо, пилот Барри Уилмор, специалисты полёта Роберт Сэтчер, Майкл Форман, Рэнди Брезник, Леланд Мелвин. На «Атлантисе» вместе с членами экипажа на Землю вернётся бортинженер долговременной экспедиции МКС канадский астронавт Роберт Тёрск.

6 октября 2009 года шаттл «Атлантис» был перевезён из ангара в здание вертикальной сборки, где он будет соединён с внешним топливным баком и двумя твердотопливными ускорителями. Перевозка началась в 11 часов по Гринвичу (7 часов утра местного времени). В 12 часов 15 минут «Атлантис» был в здании вертикальной сборки. На 13 октября назначен вывоз «Атлантиса» на стартовую площадку, где он будет готовиться к миссии STS-129, старт которой назначен на 12 ноября. 14 октября шаттл «Атлантис» был вывезен из здания вертикальной сборки и установлен на стартовой площадке 39А. Вывоз начался в 10 часов 38 минут по Гринвичу (6 часов 38 минут летнего времени восточного побережья США). В 17 часов 31 минуту «Атлантис» был установлен на стартовой площадке.

19 октября менеджеры НАСА согласились, чтобы перенести старт «Атлантиса» на 16 ноября. Это вызвано напряженным графиком работы персонала обслуживающего запуски на космодроме мыса Канаверал. В данное время для НАСА самым приоритетным запуском стал первый испытательный полёт новой ракеты «Арес I—X», которая воздаётся в рамках программы «Созвездие». Поэтому все усилия специалистов направлены именно на обеспечение успешных испытаний ракеты «Арес I—X». Новое время старта миссии «Атлантис» STS-129 — 16 ноября, 19 часов 28 минут по Гринвичу (14 часов 28 минут по времени восточного побережья США). Окно для старта «Атлантиса» с 16 по 19 ноября, если старт не состоится в эти дни, то следующее окно для запуска откроется 6 декабря и закроется 11 декабря, так как на 21 декабря назначен старт российского корабля «Союз ТМА-17» с очередным экипажем МКС.

29 октября официально подтверждено, что «Атлантис» должен стартовать 16 ноября в 19 часов 28 минут по Гринвичу (14 часов 28 минут по времени восточного побережья США). Двое суток, 14 и 15 ноября, зарезервированы для запуска ракеты «Атлас V» с военно-воздушной базы на мысе Канаверал. Если «Атлас V» стартует 14 ноября, то «Атлантис» будет запущен 16 ноября, если старт «Атласа V» будет перенесён на 15 ноября, то старт «Атлантиса» передвинется на 17 ноября в 19 часов 2 минуты по Гринвичу.

3 ноября в грузовом отсеке «Атлантиса» был размещены две транспортные конструкции (Express Logistics Carrier), на которых помещен полезный груз, который будут доставлен на МКС. Общий вес полезного груза составляет 12,7 тонн (28.000 фунтов).

12 ноября в космический центр Кеннеди из Хьюстона прибыл экипаж «Атлантиса».

Описание полёта

Старт и первый день полёта

19:28 16 ноября — 01:28 17 ноября 16 ноября 2009 г. Шаттл «Атлантис» стартовал в 19 часов 28 минут по Гринвичу (14 часов 28 минут по времени восточного побережья США). Через 90 секунд после старта, вес шаттла составлял только половину от его стартового веса. Твердотопливные ускорители сжигают 335 кг (11.000 фунтов) топлива в секунду. Двигатели самого шаттла сжигают около 500 кг жидкого топлива в секунду.

Твердотопливные ускорители отделились через 2 минуты 10 секунд после старта.

Через 3 минуты 40 секунд «Атлантис» достиг высоты 88 км (55 миль), расстояние от места старта составляло 190 км (120 миль), скорость — 6,5 тыс. км/ч (4.000 миль/час).

Через 8,5 минут после старта шаттл вышел на орбиту, двигатели шаттла были выключены, и был отсоединен внешний топливный бак. «Атлантис» достиг орбитальной скорости 28.000 тыс. км/ч (17.400 миль/час).

После выхода на орбиту, в 21 час 13 минут был открыт грузовой отсек шаттла. Астронавты привели в рабочее состояние робот-манипулятор и подготовили его к намеченной на следующий день инспекции теплозащитного покрытия «Атлантиса».

Второй день полёта

09:28 17 ноября — 01:28 18 ноября

В этот день астронавты проводят обследование теплозащитного покрытия своего корабля. Такое обследование стало стандартной процедурой после катастрофы шаттла «Колумбия» 1 февраля 2003 года. Обследование проводится с помощью камеры и лазерного сканера, закреплённых на конце пятнадцатиметрового удлинителя робота-манипулятора. Обследование началось в 13 часов 20 минут и продолжалось до 18 часов 52 минут. Роботом-манипулятором управлял Барри Уилмор, ему помогали Чарльз Хобо и Леланд Мелвин.

Астронавты Форман, Сэтчер и Брезник подготавливали для переноски в станцию скафандры, предназначенные для первого выхода в открытый космос.

Астронавты перепроверяли системы шаттла, которые будут задействованы при стыковки с МКС.

Третий день полёта

09:28 18 ноября — 01:28 19 ноября

Экипаж «Атлантиса» был разбужен в 9 часов 28 минут. В это время шаттл находился на расстоянии 80 км (50 миль) от станции. Заключительная фаза сближения шаттла со станцией началась в 14 часов 5 минут, когда расстояние между ними составляло 15 км (9,2 мили). «Атлантис» приближался к МКС сзади и снизу. В 14 часов 33 минуты «Атлантис» был на расстоянии 13 км (8 миль) от станции. В 15 часов 34 минуты «Атлантис» был на расстоянии 300 метров (1.000 футов) от станции. В 15 часов 52 минуты, когда шаттл был на расстоянии 180 метров (600 футов), внизу под станцией, он, под управлением командира корабля Чарльза Хобо, начал выполнять стандартный переворот, во время которого члены экипажа МКС Джеффри Уильямс и Николь Стотт, через иллюминаторы российского модуля «Звезда», с помощью цифровых камер, оснащенных четыреста и восемьсот миллиметровыми объективами, фотографировали днище шаттла. В это время шаттл и станция находились над Южной Америкой. В 16 часов переворот был окончен. Полученные сотни снимков теплозащитного покрытия шаттла были отправлены на Землю, для анализа на предмет повреждений. После переворота, «Атлантис» вышел на позицию впереди станции для окончательного сближения и стыковки. Нос «Атлантиса» направлен в космос, соответственно, его корма направлена на Землю, он летит днищем вперёд, а его грузовой отсек, в котором находится стыковочный узел, раскрыт в направлении модуля «Гармония» МКС. В 16 часов 31 минуту «Атлантис» находился на расстоянии 60 метров (200 футов) перед станцией. В 16 часов 44 минут «Атлантис» находился на расстоянии 15 метров (50 футов) перед станцией. Скорость сближения составляла 4 см/с (0,14 фут/сек). В 16 часов 50 минут «Атлантис» находился на расстоянии 1,5 метров (5 футов) перед станцией. Стыковка шаттла «Атлантис» с Международной космической станцией состоялась в 16 часов 51 минуту, когда они пролетали над Тасмановым морем. После проверки герметичности стыка, в 18 часов 28 минут был открыт люк между станцией и шаттлом. На орбите встретились шесть членов экипажа МКС (Франк Де Вине (Бельгия), Максим Сураев (Россия), Роман Романенко (Россия), Джеффри Уильямс (США), Николь Стотт (США), Роберт Тирск (Канада)) и шесть членов экипажа «Атлантиса». После открытия люка между шаттлом и станцией, Николь Стотт переходит в экипаж «Атлантиса». Членами экипажа МКС остаются пять астронавтов.

Через два с половиной часа после стыковки астронавты Брезник и Мелвин, с помощью робота-манипулятора шаттла, достали из грузового отсека первую экспериментально-транспортную платформу (ELC-1). В 20 часов 25 минут поднятая платформа была перехвачена роботом-манипулятором станции, которым управляли Уилмор и Уильямс. Экспериментальная платформа, вес которой 6,3 тонны (13.850 фунтов) и размер 4,9 × 4,3 метра (16 × 14 футов), была перенесена к сегменту Р3 на левой ветви ферменной конструкции станции. В 21 час 27 минут экспериментальная платформа была установлена на предназначенном месте, на сегменте Р3. На верхней поверхности этой платформы закреплены: гироскоп ориентации (180 кг), устройство для зарядки и разрядки аккумуляторов солнечных батарей, устройство защиты станции от возможных электрических разрядов между станцией и окружающим пространством, запасные части для робота-манипулятора. На нижней поверхности платформы ELC-1 закреплены: баки с азотом (170 кг) и аммиаком (520 кг) и насос (240 кг) для системы охлаждения станции.

Астронавты Форман и Сэтчер подготавливали свои скафандры, оборудование и инструменты, которые понадобятся им во время первого выхода в открытый космос, запланированный на следующий день.

Четвёртый день полёта

09:28 19 ноября — 00:58 20 ноября

Николь Стотт отмечает на орбите свой сорок седьмой день рождения.

После анализа снимков теплозащитного покрытия шаттла, было установлено, что дополнительных более тщательных обследований подозрительных мест покрытия не требуется. Более тщательное обследование планировалось на пятый день полёта (20 ноября). Так как дополнительных обследований не потребовалось, астронавты будут иметь больше времени для отдыха. День первого выхода в открытый космос. Выход осуществляли Майкл Форман и Роберт Сэтчер. Для Формана это был 4-й выход в открытый космос, первых три выхода он совершил в марте 2008 года во время визита на МКС на шаттле «Индевор» STS-123. Для Сэтчера, который совершает первый космический полёт, это был и первый выход в открытый космос. Координировал работу астронавтов за бортом Рэндольф Брезник. Роботом-манипулятором станции управляли Леланд Мелвин и Барри Уилмор.

Во время выхода астронавты должны были установить на сегменте Z1 ферменной конструкции станции антенну S-диапазона, а также провести обслуживание механизма захвата робота-манипулятора станции и робота-манипулятора японского модуля «Кибо».

Выход начался в 14 часов 24 минуты. Роберт Сэтчер был закреплён на роботе-манипуляторе. Майкл Форман отправился в грузовой отсек шаттла, где он снял транспортные крепления с комплекта антенны S-диапазона и в 15 часов 20 минут передал его Сэтчеру. Сэтчер вместе с антенной переместился к сегменту Z1. Форман также проследовал к сегменту Z1. В 16 часов 24 минут астронавты закончили работу по установке антенны. Астронавты установили антенну на 80 минут раньше, чем предусматривалось по графику.

Затем Сэтчер занимался обслуживанием замков (защелок) на японском роботе-манипуляторе и на транспортной тележке.

В это же время Форман занимался установкой кабелей, предназначенных для подключения к антенне, на модуле «Дестини», а также установил поручень с креплениями для кабелей на модуле «Юнити» и установил противометеоритную защитную панель.

В 18 часов 30 минут Форман и Сэтчер закончили все основные запланированные работы на 2 часа раньше, чем планировалось. Астронавты вернулись к шлюзовому модулю, забрали инструменты, которые им понадобились для выполнения дополнительной работы. Форман также пополнил свой запас кислорода в скафандре. В дополнение к основной работе, астронавты раскрыли механизм для закрепления грузов (Payload Attach System (PAS) на сегменте S3 на правой ветке ферменной конструкции станции. Этот механизм не удалось раскрыть во время прошлых полётов шаттлов. На этот раз, с помощью молотка, астронавтам удалось это сделать. Эта работа планировалась для второго выхода в открытый космос. В 20 часов 58 минут астронавты вернулись в шлюзовой модуль. Выход закончился в 21 час 01 минуту. Продолжительность выхода составила 6 часов 37 минут. Это был 134 выход в космос связанный с МКС с 1998 года.

Внутри станции астронавты проводили подготовительные работы в модуле «Гармония» перед прибытием к станции модуля «Транквилити», который будет доставлен на станцию в феврале 2010 года на шаттле «Индевор» STS-130 и будет пристыкован к левому стыковочному узлу модуля «Юнити».

В 1 час 36 минут, через полчаса после начала сна, экипаж был разбужен по ошибочному сигналу тревоги — «разгерметизация». Этот сигнал приводит к тому, что отключаются система вентиляции станции. Когда вентиляция была отключена, какое-то количество пыли попало в датчики задымления в модуле «Колумбия», что, в свою очередь, спровоцировало сигнал пожарной тревоги. После перепроверки, было установлено, что давление внутри станции находится в норме. Причиной ложной тревоги была, возможно, неисправность в системе вентиляции. Командир экипажа МКС Франк Де Вине сказал, что, возможно, ложная тревога возникла в, недавно пристыкованном к станции, российском модуле «Поиск».

По докладам экипажей шаттла и станции, и по результатам проверки систем станции из центров управления полётом: станция находится в нормальном состоянии, опасности для экипажей нет. Однако, для восстановления нормальной работы системы вентиляции понадобится, по крайней мере, час работы.

В 2 часа 15 минут астронавты шаттла отправились спать. Члены экипажа МКС продолжали восстанавливать систему вентиляции станции и отправились спать только через час.

Пятый день полёта

08:58 20 ноября — 00:28 21 ноября

После ночной тревоги, экипаж продолжил работы по ранее намеченному плану.

Астронавты переносили грузы из шаттла в станцию, а обратно — результаты экспериментов, проделанных на станции, для отправки на Землю.

Астронавты подвели робот-манипулятор ко второй экспериментальной платформе (ELC-2), которая будет на следующий день будет установлена на сегменте S3 станции.

Во второй половины дня Чарльз Хобо, Барри Уилмор, Леланд Мелвин и Роберт Сэтчер отвечали на вопросы корреспондентов различных телевизионных каналов США.

Внутри станции астронавты продолжали подготовительные работы в модуле «Гармония» перед прибытием к станции модуля «Транквилити».

Майкл Форман и Рэди Брезник готовились к выходу в открытый космос, который должен состояться на следующий день.

Вторую ночь подряд (в 2 часа 53 минуты, 21 ноября) экипаж был разбужен ложным сигналом тревоги: «разгерметизация». В результате этой тревоги был прерван процесс адаптации астронавтов Формана и Брезника, которые, перед предстоящим на следующий день выходом в открытый космос, находились в модуле «Квест» при пониженном давлении (0,7 атм = 10,2 фунтов на квадратный дюйм). По сигналу тревоги включился автоматический процесс наддува модуля «Квест» до нормального давления (1 атм = 14,7 фунтов на квадратный дюйм), которое поддерживается в станции. Сон в модуле «Квест» при пониженном давлении способствует удалению из крови азота. Это стандартная процедура, принятая для американских астронавтов, готовящихся к выходу в космос. . Так как сон при пониженном давлении был прерван, астронавтом Форману и Брезнику пришлось перед выходом, чтобы очистить кровь от излишнего азота, в течение 2 часов 20 минут время носить кислородные маски и заниматься на велотренажере.

Сигнал разгерметизации вызвал отключение вентиляции, и вновь, как и прошлую ночь, сработала противопожарная сигнализация в европейском модуле «Колумбия» и в модуле «Квест».

Причина ложного срабатывания сигнала разгерметизации находится в новом российском модуле «Поиск».

Было продлено время для сна до 8 часов 58 минут, а начало выхода в космос перенесено на 14 часов 38 минут.

Шестой день полёта

08:28 21 ноября — 23:58 21 ноября

День второго выхода в открытый космос. Выход осуществляли Майкл Форман и Рэндольф Брезник. Астронавты должны были установить две (одна для системы морской навигации и вторая для любительской радиосвязи) антенны на модуле «Колумбия». Затем Форман и Брезник отправляются к сегменту S3, где они должны были раскрыть ещё один механизм для закрепления грузов (Payload Attach System (PAS). В следующем году во время миссии «Индевор» STS-134, на этом механизме будет установлен магнитный альфа-спектрометр (Alpha Magnetic Spectrometer). Затем астронавты должны были установить антенну для беспроводной передачи видеоизображения. Затем Форман и Брезник должны были раскрыть ещё один механизм для закрепления грузов на сегменте S3. В следующем году здесь будет установлена следующая экспериментальная платформа (ELC-4). Из-за задержки начала выхода, вызванной ночной тревогой, продолжительность выхода сокращена на пол часа. Выход начался в 14 часов 31 минуту.

После выхода из шлюзового модуля, астронавты направились в грузовой отсек шаттла, забрали необходимые инструменту и направились к модулю «Колумбия», где они установили комплект антенн (GATOR). В 15 часов 53 минуты эта работа была выполнена.

Затем астронавты переставили пробник потенциала с сегмента S1 на сегмент Р1. Это было сделано для того, чтобы освободить место для установки магнитного альфа-спектрометра.

В 16 часов 58 минут астронавты пополнили запас кислорода в своих скафандрах и отправились к сегменту S3. В 17 часов 57 минут был раскрыт механизм для закрепления магнитного альфа-спектрометра.

Астронавты приступили к установке системы беспроводной передачи видеоизображения. С помощью этой системы, сигналы с видеокамер, установленных на шлемах астронавтов, находящихся в открытом космосе, будут передаваться на станцию. В 18 часов 18 минут эта работа была окончена.

Астронавты работают в хорошем темпе и идут с опережением графика. В 19 часов 3 минуты астронавты раскрыли ещё один механизм для закрепления грузов на сегменте S3. В следующем году здесь будет установлена платформа ELC-4.

В 20 часов 33 минуты астронавты вернулись в шлюзовой модуль.

Выход закончился в 20 часов 39 минут. Продолжительность выхода составила 6 часов 8 минут. Это был 135 выход в космос связанный с МКС с 1998 года. Астронавтам предстояло установить на ферменной конструкции станции вторую, доставленную на станцию, экспериментальную платформу (ELC-2). На этой платформе закреплены: второй запасной гироскоп ориентации, бак высокого давления с кислородом, запасной бак с азотом и насос для системы охлаждения станции. Вес полезных грузов на платформе составляет 4,5 тонны (9.900 фунтов).

Леланд Мелвин и Николь Стотт с помощью робота-манипулятора шаттла в 11 часов 35 минут подняли экспериментальную платформу (ELC-2) из грузового отсека шаттла. В 12 часов 12 минут платформа была перехвачена роботом-манипулятором станции, которым управляли Джеффри Уильямс и Франк Де Винне. Платформа была перенесена к месту её закрепления на сегменте S3 и установлена там в 14 часов 8 минут.

Седьмой день полёта

07:58 22 ноября — 23:28 22 ноября

В этот день астронавты имели больше времени для отдыха.

Рэндольф Брезник получил известие из центра управления полётом, что 22 ноября его жена родила дочь.

Барри Уилмор, Леланд Мелвин, Роберт Сэтчер и Николь Стотт отвечали на вопросы американских радио и телевизионных каналов, а также общались со студентами Технологического университета Теннеси, выпускником которого является Уилмор.

Астронавты Сэтчер и Брезник готовили свои скафандры и инструменты к заключительному выходу в открытый космос, который состоится на следующий день.

Восьмой день полёта

07:28 23 ноября — 22:58 23 ноября

День третьего выхода в открытый космос. Выход осуществляли Роберт Сэтчер и Рэндольф Брезник. Астронавты должны были смонтировать кислородный бак на шлюзовом модуле «Квест» и установить на внешней поверхности станции экспериментальные материалы (Materials International Space Station Experiment, MISSE 7). Роботом-манипулятором станции во время выхода управляли Леланд Мелвин и Барри Уилмор. Выход начался в 13 часов 24 минуты. Выход начался с часовым опозданием, из-за проблем с вентилем на бачке с питьевой водой на скафандре Сэтчера.

Роберт Сэтчер направился к сегменту S3, где установлена платформа ELC-1, на которой закреплен кислородный бак. Сэтчер снял бак с платформы, бак был захвачен роботом-манипулятором станции. С помощью манипулятора, бак был перемещён к предназначенному для него места на модуле «Квест».

Рэндольф Брезник направился в грузовой отсек шаттла, где он забрал блок с экспериментами (MISSE 7), перенес его к экспериментальной платформе ECL-2 и установил его там (16 часов 32 минуты). Это первый блок экспериментальных материалов, который установлен на экспериментальной платформе, и который получает электропитание от станции, и информация о ходе эксперимента от которого передается непосредственно на станцию в реальном времени. Сэтчер и Брезник переместились к модулю «Квест» и установили там кислородный бак (17 часов 36 минут). Кислородный бак высокого давления имеет размеры 1,5×1,9×1,4 м (5×6,2×4,5 футов) и весит около 560 кг (1.240 фунтов). Вес сжатого (под давлением 170 атм, 2.450 фунтов на квадратный дюйм) кислорода в баке — 100 кг (220 фунтов).

В дополнение к основным запланированным работам астронавты демонтировали противометеоритные щиты на модуле «Квест». Сэтчер подготовил к демонтажу бак с аммиаком, который будет заменён во время полёта «Дискавери» STS-131. Брезник установил перемычки на трубопроводе системы охлаждения станции.

В 18 часов 55 минут астронавты вернулись в шлюзовой модуль. Выход закончился в 19 часов 6 минут. Продолжительность выхода составила 5 часов 42 минуты. Это был 136 выход в космос связанный с МКС с 1998 года.

Девятый день полёта

06:58 24 ноября — 22:28 24 ноября

С помощью двигателей шаттла была поднята орбита станции на 1,5 км (0,9 мили).

После ухода «Атлантиса» от станции, изменяется состав экспедиции МКС. Вместо шести на станции остаются пять астронавтов, поэтому меняется номер экспедиции с 21 на 22, соответственно командир: командир экспедиции 21 Франк Де Винне передал свои полномочия командиру экспедиции 22 Джеффри Уильямсу. Передача состоялась в 15 часов.

В 17 часов 40 минут члены экипажей шаттла и МКС собрались в модуле «Гармония» и попрощались друг с другом. Члены экипажа шаттла перешли в «Атлантис» вместе с ними и Николь Стотт, которая провела почти три месяца на борту МКС. В 18 часов 12 минут был закрыт переход между шаттлом и станцией.

Десятый день полёта

06:28 25 ноября — 22:28 25 ноября

Отстыковка «Атлантиса» от МКС состоялась в 9 часов 53 минуты. В это время шаттл и станция пролетали над районом северо-восточнее Новой Гвинеи. Продолжительность совместного полёта шаттла и станции составила 6 суток 17 часов 2 минуты. После отстыковки, шаттл совершил традиционный облёт станции. Облёт начался в 10 часов 18 минут и закончился в 11 часов 4 минуты. Во время облёта шаттл находился на расстоянии 180—200 метров (600—650 футов). В 11 часов 11 минут «Атлантис» находился на расстоянии 300 метров (1000 футов) над станцией.

В 11 часов 36 минут были включены двигатели шаттла и он окончательно ушёл от станции.

В грузом отсеке шаттла на Землю возвращается 950 кг (2.100 фунтов) грузов. Среди возвращаемых на Землю грузов вышедшая из строя центрифуга системы регенерации воды. Эта центрифуга будет отремонтирована и вновь отправлена на станцию в следующем году.

На шаттле возникла проблема с бачком для хранения жидких отходов. Ёмкость бачка рассчитана на 70 кг (160 фунтов), по расчетам к настоящему моменту в нём должно скопиться около 35 кг (80 фунтов). Однако датчики показывают, что бачок полон. С помощью камеры, закреплённой на роботе-манипуляторе, астронавты рассмотрели отверстие на левой стороне фюзеляжа шаттла, через которое жидкие отходы выбрасываются наружу. Ничего подозрительного обнаружено не было. Предположительно произошло засорение в трубках подводящих к бачку.

В 14 часов астронавты начали проводить инспекцию теплозащитного покрытия шаттла. Эта инспекция проводится для подтверждения того, что во время пребывания на орбите, теплозащитного покрытия не было повреждено от столкновений с микрометеоритами или обломками космического мусора. Инспекция была окончена в 18 часов 19 минут.

Одиннадцатый день полёта

06:28 26 ноября — 21:58 26 ноября

Астронавты занимались перепроверкой систем шаттла задействованных при приземлении. Астронавты паковали свои вещи и инструменты перед посадкой.

В США национальный праздник — День благодарения. Астронавты «Атлантиса» не готовились специально, чтобы отмечать этот праздник на орбите. Если бы старт состоялся 12 ноября, как это планировалось, то астронавты отмечали бы праздник уже на Земле.

После просмотра снимков, полученных с шаттла во время вчерашней инспекции, руководитель полёта Брайан Лани сказал, что теплозащитный слой шаттла находится в отличном состоянии, и нет никаких препятствий для успешного приземления.

С 14 часов 15 минут астронавты отвечали на вопросы корреспондентов радио ABC и телевизионных каналов WTVT-TV и KCBS.

Двенадцатый день полёта

06:28 27 ноября — 14:44 27 ноября

Шаттл «Атлантис» имел две возможности для приземления в космическом центре во Флориде:

• на 171 витке, тормозной импульс в 13:37, приземление в 14:44
• на 172 витке, тормозной импульс в 15:16, приземление в 16:19

Во Флориде установилась хорошая погода, поэтому руководство полётом не планировало запасной вариант приземления в Калифорнии на военно-воздушной базе Эдвардс.

В 11 часов 1 минуту был закрыт грузовой отсек шаттла. В 12 часов 20 минут астронавты начали одевать скафандры. В 12 часов 37 минут они заняли свои места в креслах. В 13 часов 14 минут из центра управления полётом поступила команда на включение тормозных двигателей «Атлантиса». В 13 часов 37 минут были включены двигатели на торможение. Двигатели проработали 2 минуты и 47 секунд. В это время «Атлантис» пролетал над Индийским океаном, над районом западнее Индонезии. В 14 часов 12 минут «Атлантис» вошел в верхние слои атмосферы. Скорость «Атлантиса» — 25 М. В 14 часов 22 минуты «Атлантис» был на высоте 73 км (240.000 футов), его скорость — 25,7 тыс. км/ч (16.000 миль/час). В 14 часов 27 минут «Атлантис» пролетает над Эль-Сальвадором. В 14 часов 30 минут «Атлантис» был высоте 55 км (181.000 футов), его скорость — 14,5 тыс. км/ч (9.000 миль/час). В 14 часов 34 минуты «Атлантис» над побережьем Флориды, его высота 40 км (130.000 футов), его скорость — 6,4 тыс. км/ч (4.000 миль/час). 14 часов 42 минуты «Атлантис» был высоте 4,9 км (16.000 футов), его скорость — 570 км/ч (355 миль/час).

«Атлантис» приземлился на взлётно-посадочной полосе № 33 в 14 часов 44 минуты 23 секунды (9 часов 44 минуты 23 секунды по времени восточного побережья США). Продолжительность полёта составила 10 суток 19 часов 16 минут 13 секунд. «Атлантис» совершил 171 виток вокруг Земли и преодолел расстояние 7,2 млн км (4,49 млн миль).

В субботу (28 ноября) экипаж «Атлантиса» отправится в Хьюстон. Шаттл «Атлантис» будет готовиться к своему последнему полёту STS-132, который запланирован на май 2010 года.

См. также

• Атлантис (шаттл)
• Спейс Шаттл
• Хронология пилотируемых космических полётов

Ссылки

• [www.nasa.gov/mission_pages/station/structure/iss_manifest.html NASA Consolidated Launch Manifest]
• [www.nasa.gov/mission_pages/shuttle/main/index.html Space Shuttle]
• [www.nasa.gov/rss/129_update.xml STS 129 Mission Updates]
• [www.nasa.gov/mission_pages/shuttle/main/rss_feed_above_snip_collection_archive_1.html Browse Archive]
• [www.cbsnews.com/network/news/space/current.html CBS Newes Coverage of STS-129]
• [www.nasa.gov/mission_pages/shuttle/shuttlemissions/sts129/news/129_status_search_agent_archive_1.html STS-129 MCC Status Reports]
• [www.spaceflightnow.com/shuttle/sts129/status.html Mission Status Center]

Примечания

Серия КА «Шаттл»
Предыдущий полёт: Дискавери STS-128	STS-129	Следующий полёт: Индевор STS-130

Отрывок, характеризующий STS-129

Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.