STS-44
Поделись знанием:
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
| STS-44 | |
| Общие сведения | |
|---|---|
| Полётные данные корабля | |
| Название корабля | Атлантис |
| Полёт шаттла № | 44 |
| Полёт «Атлантис» № | 10 |
| Стартовая площадка | КЦ Кеннеди, СП 39-А[1] |
| Запуск | 24 ноября 1991, 23:44:00 UTC |
| Посадка | 1 декабря 1991, 22:34:42[2] UTC |
| Место посадки | авиабаза Эдвардс, полоса 05 |
| Длительность полёта | 6 дней 22 часа 50 минут 44 секунд |
| Количество витков | 110 |
| Пройденное расстояние | 4 651 112 км |
| Высота орбиты | 365 км |
| Апогей | 371 км |
| Перигей | 363 км |
| Наклонение | 28,5° |
| Период обращения | 91,9 мин |
| NSSDC ID | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1991-080A 1991-080A] |
| SCN | [www.n2yo.com/satellite/?s=21795 21795] |
| Полётные данные экипажа | |
| Членов экипажа | 6 |
| Позывной | Атлантис |
| Предыдущая | Следующая |
|---|---|
STS-48  |
STS-42  |
</td></tr>
STS-44 — космический полёт MTKK «Атлантис» по программе «Спейс Шаттл» (44-й полёт программы и 10-й полёт Атлантиса). Полёт по программе Министерства обороны США.
Экипаж
-
(НАСА): Фредерик Грегори (3)[3] — командир; - (НАСА): Теренс Хенрикс (1) — пилот;
- (НАСА): Стори Масгрейв (4) — специалист полёта-1;
- (НАСА): Марио Ранко (1) — специалист полёта-2;
- (НАСА): Джеймс Восс (1) — специалист полёта-3;
- (НАСА): Томас Хеннен (единственный) — специалист по полезной нагрузке.
Параметры полёта
- Масса аппарата при старте — 87 919 кг;
- Грузоподъёмность — 20 240 кг;
- Наклонение орбиты — 28,5°;
- Период обращения — 91,9 мин;
- Перигей — 363 км;
- Апогей — 371 км.
Миссия
Запуск челнока состоялся 24 ноября 1991 года в 23:44:00 UTC. Первоначально дата запуска была установлена на 19 ноября, но затем была перенесена в связи с заменой и тестированием неисправным избыточным инерционным измерительным устройством на инерциальной Верхней разгонной ступени. Запуск был осуществлён 24 ноября и был задержан на 13 минут. Миссия была совершена в интересах Министерства обороны США.
Приземление состоялась 1 декабря 1991 года в 22:34:42 UTC, на взлётно-посадочную полосу 5 на авиабазе Эдвардс, Калифорния. Приземление было первоначально запланировано на Космическом центре имени Кеннеди на 4 декабря, но миссия была сокращена и посадку перенесли после 30 ноября, так как на орбите вышел из строя один из трёх орбитальных блоков инерциальных датчиков. Длительное развертывание было обусловлено минимальными тестом торможения.
Эмблема
Разработанная членами экипажа, эмблема показывает шаттл «Атлантис», поднимающийся на орбиту Земли в целях продвижения познания человечества. Цвета американского флага — красный, белый и голубой — подчеркивают вклад США в освоение космоса. На тёмном фоне Космического пространства, воплощающем таинственность Вселенной, сияют шесть звёзд, обозначающих членов экипажа и их надежды. Маленькие по размеру звёзды символизируют множество американских людей, работающих над миссией «Спейс Шаттла». Звёзды на флаге символизируют лидерство США в покорении космоса и безграничные мечты о будущем человечества»[4].
Галерея
- STS-44 DSP deployment.jpg
DSP в грузовом отсеке шаттла Атлантис.
- Typhoon Yuri 1991 at paek intensity.jpg
Снимок мощного тайфуна Юрий проходящего над Тихим океаном.
Напишите отзыв о статье "STS-44"
Примечания
- ↑ СП — стартовая площадка № 39-А (мобильная стартовая платформа (англ. Mobile Launcher Platform) MLP-3).
- ↑ [spacefacts.de/mission/english/sts-44.htm STS-44] (англ.). Spacefacts.
- ↑ (3) — цифра в скобках показывает количество космических полётов, совершённых каждым из членов экипажа, в том числе эту миссию.
- ↑ [www.astronaut.ru/patches/sts44.htm Эмблема миссии «STS-44»], astronaut.ru.
Ссылки
- [science.ksc.nasa.gov/shuttle/missions/sts-44/mission-sts-44.html NASA mission summary] (англ.)
| Серия КА «Шаттл» | ||
| Предыдущий полёт: Дискавери STS-48 |
STS-44 | Следующий полёт: Дискавери STS-42 |
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий STS-44
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
