Sam & Max

Сэм
Sam
История публикаций
Дебют	Monkeys Violating the Heavenly Temple (1987)
Авторы	Пёрселл, Стив
Характеристики персонажа
Вид	пёс
Рост	183 см
Род занятий	детектив
Команды и организации
Сэм и Макс, полицейские на общественных началах

Макс
Max
История публикаций
Дебют	Monkeys Violating the Heavenly Temple (1987)
Авторы	Пёрселл, Стив
Характеристики персонажа
Вид	кролик
Рост	91 см
Род занятий	детектив
Команды и организации
Сэм и Макс, полицейские на общественных началах

Sam & Max — медиафраншиза, главными героями которой являются пёс Сэм и кролик Макс, вольнонаёмные полицейские. Герои созданы автором комиксом Стивом Пёрселлом. Вымышленный мир франшизы пародирует явления американской поп-культуры. Коммерческий дебют пары детективов состоялся в 1987 в книге комиксов. В 1993 году персонажи получили собственный квест, разработанный LucasArts, а в 1997 году они появились в телевизионном мультсериале, созданном канадской компанией Nelvana.

Сэм — антропоморфный пёс, одетый в костюм и шляпу в стиле нуар. Макс — легко возбудимое «гиперкинетическое кроликовидное существо», одежды не носит. Они обитают в ветхом офисном здание в Нью-Йорке. Их занятие — расследовать криминальные загадки, максимально извращённым образом и нередко с полным игнорированием закона. Чтобы сражаться с преступностью, на своём автомобиле DeSoto Adventurer 1960 года они способны добрать куда угодно: на Луну, в Древний Египет, Белый дом, на Филиппины и в любые вымышленные места.

Несмотря на ограниченное распространение, франшиза оказалась успешной и собрала значительное количество поклонников. Однако пик её популярности пришёлся на выход компьютерной игры Sam & Max Hit the Road, благодаря которой повысился интерес публики к оригинальным комиксам Пёрселла. Этот квест считается классикой компьютерных игр 1990-х годов. Последующие компьютерные игры и телесериал были неплохо восприняты как критикой, так и поклонниками, а использованная Telltale Games модель распространения в виде нескольких эпизодов признана первым успешным её применением.

Медиа

Комиксы

Коммерческий дебют Сэма и Макса состоялся в 1987 в серии комиксов серии Sam & Max: Freelance Police, опубликованной Fishwrap Production. Первый комикс, Monkeys Violating the Heavenly Temple, стал для Стива Пёрселла первой полноценной графической новеллой. Он вышел по договорённости с Стивом Монкьюзом, автором комиксов Fish Police, с которым работал Пёрселл. В этом комиксе проявилось большинство принципы построения и развития сюжета, впоследствии ставшие визитной карточкой Sam & Max.

В течение последующих лет в различных издательствах выходили новые книги комиксом. В 1989 вышел комикс Sam & Max: On the Road, впоследствии ставший основой для компьютерной игры. В 1992 увидел свет комикс Sam & Max: Bad Day On The Moon, позже адаптированный для телевизионного мультсериала.

В 1988 году Пёрселл поступил на работу в LucasArts, где с 1990 по 1996 годы рисовал комиксы для журнала The Adventurer. В них он использовал как обработки старых сюжетов, так и пародии на игры LucasArts, включая Monkey Island, Full Throttle и франшизы Star Wars и Indiana Jones.

В 1995 все опубликованные комиксы Пёрселла были выпущены в виде сборника Sam & Max: Surfin' the Highway. В 1996 году книга была переиздана, а в 2007 году, к 20-летней годовщине издания, была опубликована дополненная версия. Это издание в 2009 году было номинировано на премию Айснера в номинации «Лучшее переиздание графического альбома».

В декабре 2005 года Стив Пёрселл начал выпуск веб-комикса Sam & Max на сайте компании Telltale Games. Комикс завершился после выхода 12 эпизодов, и в 2007 году был удостоен премии Айснера за лучший цифровой комикс.

Компьютерные игры

С приходом Пёрселла в LucasArts его герои стали использоваться как тестовый материал для программистов движка SCUMM. Перселл создал анимацию персонажей и фоновый рисунок их офиса. В 1992 году, полсе положительных отзывов на работы Пёрселла в The Adventurer, LucasArts предложил превратить комиксы в квест. Sam & Max Hit the Road, над которой работали Шон Кларк, Майкл Штеммль, Стив Пёрселл и его будущая жена Коллетт Мишо, вышла для  PC (MS-DOS) в ноябре 1993 года. Было запланировано продолжение, к работе над которым подключился Дейв Гроссман, однако проект не состоялся.

В сентябре 2001 началась разработка игры Sam & Max Plunge Through Space, предназначенная эксклюзивно для Xbox. Работы вела компания Infinite Machine, основанная несколькими выходцами из LucasArts. Сюжет создавали Пёрселл и его коллега, геймдизайнер Чак Джордан, которые отправили Сэма и Макса в путешествие по галактике в поисках украденной Статуи Свободы. Однако Infinite Machine обанкротилась в течение года, частично из-за провала первой игры, New Legends, и проект был заброшен.

В 2002 году на Electronic Entertainment Expo LucasArts анонсировала выпуск для PC новой игры о Сэме и Максе под названием Sam & Max: Freelance Police. Новый квест должен был использовать новый трёхмерный игровой движок. Разработку возглавил возглавил Майкл Штеммль. Стив Пёрселл создал для проекта сценарий и концепт-арт. В марте 2004 года, когда в создании  игры был достигнут значительный прогресс, LucasArts внезапно отменила проект, ссылаясь на «текущие рыночные реалии и базовые экономические соображения». Поклонники игры собрали 32000 подписей, выражая своё разочарование этим решением.

В 2005 году истекли права LucasArts на франшизу, и Пёрселл передал их Telltale Games, ещё одной компании, созданной бывшими сотрудниками LucasArts. Было объявлено о создании эпизодической игры Sam & Max в жанре квеста. Sam & Max Save the World вышла в шести эпизодах, каждый со собственной сюжетной линией, но с общей сюжетной аркой. Первый эпизод появился на GameTap в октябре 2006 года, следующие части появлялись ежемесячно до апреля 2007 года Кроме того, Telltale Games выпустила 15 машинима-фильмов в поддержку основных эпизодов. Ролики появлялись по три между эпизодами и рассказывали о похождениях Сэма и Макса в промежутках между частями.

В июле 2007 года было объявлено о  подготовке второго сезона игры. Sam & Max Beyond Time and Space строилась по тому же принципу: пять эписодов имели собственные сюжеты и были объединены общей сюжетной аркой. Части появились на GameTap одновременно, но становились доступными для игры только в назначенное время. Сезон продолжался с ноября 2007 по апрель 2008 года. Помимо основной игры Telltale рождественский спецвыпуск машинима-видео.

Третья игра под названием Sam & Max: The Devil's Playhous была официально заявлена в мае 2008 года с датой выпуска в 2009 году. Однако из-за выхода другого эпизодического квеста, Tales of Monkey Island, релиз был отложен. С апреля по август 2010 года вышло пять эпизодов игры, являющихся частями одного непрерывного повествования. Двухминутный флэш-мультфильм дополнил игру рассказом о главном злодее сезона.

Телевизионный сериал

В 1997 году комиксы Sam & Max были адаптированы для телеэкрана и выпущены компанией Fox в США, YTV в Канаде и Channel 4 в Великобритании. Созданием мультсериала занималась канадская студия Nelvana, которая подготовила 24 эпизода. Каждый эпизод, за исключением первого и последнего, занимал примерно десять минут, и обычно транслировался в паре с ещё одним. Первый эпизод вышел в эфир 4 октября 1997 года, заключительный — 25 апреля 1998 года. Сериал был хорошо принят и в 1998 году получил премию Джемини в номинации «Лучшая анимационная программа или сериал». Несмотря на успех, второй сезон так и не был выпущен.

Музыка

Музыка для произведений Sam & Max в основном основана на джазе фильмов нуар, но включает и другие стили, подходящие под определённые моменты в сюжете. В игре Sam & Max Hit the Road использовалась полноценная партитура, созданная композиторами LucasArts Клинтом Баджакяном, Майклом Лэндом и Питером Макконнеллом. Музыка добавлялась в игру специальным движком iMUSE, что позволяло синхронизировать звук с изображением. Хотя полный саундтрек не был выпущен, аудиорендеры четырёх MIDI-треков вошли в CD-версию игры.

Для создания музыки игр Sam & Max Save the World, Beyond Time and Space и The Devil's Playhouse был приглашён композитор Джаред Эмерсон-Джонсон, который ранее сотрудничал с LucasArts. Саундтреки первых двух игр были выпущены на дисках после выхода игр: Season One Soundtrack был опубликован в июле 2007 года , Season Two Soundtrack — в сентябре 2008 года. Эмерсон-Джонсон использовал для записи живой оркестр, отказавшись от синтезированной музыки, часто используемой в индустрии компьютерных игр. Критики положительно отнеслись к работе Эмерсона-Джонсона. IGN описывал саундтрек как «глоток свежего воздуха», а 1UP.com причислил его к музыке «высшего калибра». Music4Games писал, что «эксцентричный характер [классического джазового стиля] хорошо подошёл к вселенной Sam & Max Вселенной, что соответствовало уровню непочтиельности к американской поп-культуры». Пёрселл позже соглашался, что Эмерсон-Джонсон органично использовал «огромную палитру жанров и стилей», а Брендан Фергюсон, один из ведущих дизайнеров Save the World и Beyond Time and Space, заявил, что именно Эмерсон-Джонсон создал живую атмосферу в играх, в которые до появления саундтрека представляли собой «безжалостный кошмар».

Ссылки

• [samandmaxblog.blogspot.com/ Steve Purcell's Sam & Max blog]
• [www.telltalegames.com/samandmax Sam & Max] на сайте Telltale Games
• [samandmax.co.uk/ Sam & Max.co.uk]
• [samandmax.net/wiki/Main_Page Sam & Max Wiki]

Отрывок, характеризующий Sam & Max

В середине лета, княжна Марья получила неожиданное письмо от князя Андрея из Швейцарии, в котором он сообщал ей странную и неожиданную новость. Князь Андрей объявлял о своей помолвке с Ростовой. Всё письмо его дышало любовной восторженностью к своей невесте и нежной дружбой и доверием к сестре. Он писал, что никогда не любил так, как любит теперь, и что теперь только понял и узнал жизнь; он просил сестру простить его за то, что в свой приезд в Лысые Горы он ничего не сказал ей об этом решении, хотя и говорил об этом с отцом. Он не сказал ей этого потому, что княжна Марья стала бы просить отца дать свое согласие, и не достигнув бы цели, раздражила бы отца, и на себе бы понесла всю тяжесть его неудовольствия. Впрочем, писал он, тогда еще дело не было так окончательно решено, как теперь. «Тогда отец назначил мне срок, год, и вот уже шесть месяцев, половина прошло из назначенного срока, и я остаюсь более, чем когда нибудь тверд в своем решении. Ежели бы доктора не задерживали меня здесь, на водах, я бы сам был в России, но теперь возвращение мое я должен отложить еще на три месяца. Ты знаешь меня и мои отношения с отцом. Мне ничего от него не нужно, я был и буду всегда независим, но сделать противное его воле, заслужить его гнев, когда может быть так недолго осталось ему быть с нами, разрушило бы наполовину мое счастие. Я пишу теперь ему письмо о том же и прошу тебя, выбрав добрую минуту, передать ему письмо и известить меня о том, как он смотрит на всё это и есть ли надежда на то, чтобы он согласился сократить срок на три месяца».
После долгих колебаний, сомнений и молитв, княжна Марья передала письмо отцу. На другой день старый князь сказал ей спокойно:
– Напиши брату, чтоб подождал, пока умру… Не долго – скоро развяжу…
Княжна хотела возразить что то, но отец не допустил ее, и стал всё более и более возвышать голос.
– Женись, женись, голубчик… Родство хорошее!… Умные люди, а? Богатые, а? Да. Хороша мачеха у Николушки будет! Напиши ты ему, что пускай женится хоть завтра. Мачеха Николушки будет – она, а я на Бурьенке женюсь!… Ха, ха, ха, и ему чтоб без мачехи не быть! Только одно, в моем доме больше баб не нужно; пускай женится, сам по себе живет. Может, и ты к нему переедешь? – обратился он к княжне Марье: – с Богом, по морозцу, по морозцу… по морозцу!…
После этой вспышки, князь не говорил больше ни разу об этом деле. Но сдержанная досада за малодушие сына выразилась в отношениях отца с дочерью. К прежним предлогам насмешек прибавился еще новый – разговор о мачехе и любезности к m lle Bourienne.
– Отчего же мне на ней не жениться? – говорил он дочери. – Славная княгиня будет! – И в последнее время, к недоуменью и удивлению своему, княжна Марья стала замечать, что отец ее действительно начинал больше и больше приближать к себе француженку. Княжна Марья написала князю Андрею о том, как отец принял его письмо; но утешала брата, подавая надежду примирить отца с этою мыслью.
Николушка и его воспитание, Andre и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой тайне ее души скрытая мечта и надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни. Утешительную эту мечту и надежду дали ей божьи люди – юродивые и странники, посещавшие ее тайно от князя. Чем больше жила княжна Марья, чем больше испытывала она жизнь и наблюдала ее, тем более удивляла ее близорукость людей, ищущих здесь на земле наслаждений и счастия; трудящихся, страдающих, борющихся и делающих зло друг другу, для достижения этого невозможного, призрачного и порочного счастия. «Князь Андрей любил жену, она умерла, ему мало этого, он хочет связать свое счастие с другой женщиной. Отец не хочет этого, потому что желает для Андрея более знатного и богатого супружества. И все они борются и страдают, и мучают, и портят свою душу, свою вечную душу, для достижения благ, которым срок есть мгновенье. Мало того, что мы сами знаем это, – Христос, сын Бога сошел на землю и сказал нам, что эта жизнь есть мгновенная жизнь, испытание, а мы всё держимся за нее и думаем в ней найти счастье. Как никто не понял этого? – думала княжна Марья. Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него, а для того, чтобы его не ввести в грех. Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой истины и жизни нет истины и жизни!»
Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.
Но потом, увидав отца и особенно маленького Коко, она ослабевала в своем намерении, потихоньку плакала и чувствовала, что она грешница: любила отца и племянника больше, чем Бога.



Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.
Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно.
Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.
Через неделю вышел отпуск. Гусары товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по 15 руб. подписки, – играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его, и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади – в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону скорости падения тел в квадратах расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции, дал ямщику три рубля на водку, и как мальчик задыхаясь вбежал на крыльцо дома.
После восторгов встречи, и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь – всё то же, к чему же я так торопился! – Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них било какое то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел. Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся, и смеялся, глядя на нее.
– Совсем не та, – говорил он.
– Что ж, подурнела?
– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.