Сарджент, Чарльз Спрэг
Поделись знанием:
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.
Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.
От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
(перенаправлено с «Sarg.»)
| Чарльз Спрэг Сарджент | |
| англ. Charles Sprague Sargent | |
 Чарльз Спрэг Сарджент в лаборатории Арнольд-Арборетума | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Бруклин, штат Массачусетс, США) |
| Страна: | |
| Научная сфера: |
Ботаника |
| Место работы: | |
| Альма-матер: | |
| Известен как: | |
| Систематик живой природы | ||
|
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Sarg.».
[www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Sarg.&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=8917-1-1 Персональная страница] на сайте IPNI
| ||
Чарльз Спрэг Са́рджент (англ. Charles Sprague Sargent, 21 апреля 1841, Бостон, США — 22 марта 1927, Бруклин, штат Массачусетс, США) — американский ботаник, первый директор Арнольд-Арборетума[1] (англ. Arnold Arboretum), Ботанического сада имени Арнольда в Гарвардском университете.
Содержание
Путь в науке
Учился в Гарвардском колледже (закончил в 1862 году со званием бакалавра искусств).
С 1863 по 1865 год участвовал в Гражданской войне в США.
С 1865 по 1868 год путешествовал по Европе.
Сарджент не имел настоящего ботанического образования, но, по свидетельству, современников, обладал хорошими ботаническими «инстинктами».
Вернувшись в фамильное бруклинское поместье Хольм Леа, Сарджент, не имевший естественнонаучного образования, принял на себя руководство усадебным садом, поощряемый Горацио Холлисом Ханнивеллом, железнодорожным магнатом и банкиром и незаурядным ботаником-любителем и садоводом. Воля, кропотливый труд, обширные познания в дендрологии позволили Сардженту создать сад и парк, привлёкший к себе внимание как специалистов, так и публики. Сарджент стал членом Массачусетского общества садоводства и членом правления Массачусетского общества содействия земледелию.
Когда в 1872 году Гарвардский университет объявил о создании арборетума (во многом благодаря щедрой денежной помощи Ханнивелла), Френсис Паркмен, в это же время бывший профессором садоводства в гарвардском Институте Басси, предложил на пост руководителя арборетума и профессора ботаники своего соседа Сарджента. К концу 1872 года Сарджент стал первым директором Арнольд-Арборетума (занимал этот пост до самой смерти в течение 54 лет). Вместе с ландшафтным архитектором Фредериком Лоу Олмстедом Сарджент создал в 1879 году план этого ботанического университетского сада, который оказался моделью многих других подобных научных учреждений повсюду в мире.
Сарджент приложил немало усилий к тому, чтобы раскрыть творческий научный потенциал сотрудников Арборетума. При нём в Университете была создана библиотека книг по ботанике, садоводству, дендрологии — к 1929 году она содержала около 40 000 книг; многие из них были куплены на собственные деньги Сарджента (до своей кончины Сарджент передал Арборетуму всю свою личную библиотеку, а также и солидную сумму денег). В библиотеке был также гербарий, содержавший образцы древесных растений со всего света. Сарджент разработал план издания ботанических книг, включая университетские и школьные учебники и научно-популярные брошюры. Экспедиции помощников Сарджента, в особенности в Юго-Восточную Азию и на Дальний Восток, давали много новых растений, в том числе в культуру, расширяли знания об их развитии и систематике. Арборетум Арнольда стал занимать в научном мире главные позиции.
Сарджент сложился, прежде всего, как дендролог и систематик древесных растений, особенно весом его вклад в изучение боярышников. Но он известен также как организатор охраны объектов природы. Он много писал, его научное влияние подвигло американцев к сохранению лесов (в особенности, в Катскильских и Адирондакских горах). В 1885 году он руководил комиссией по сохранению лесов Адирондака, в 1896—1897 годах — комиссией американской Национальной Академии наук по изучению лесов, которая дала рекомендации по этому вопросу американскому правительству.
С 1887 по 1897 год Сарджент издавал и редактировал еженедельный журнал «Garden and Forest: A Journal of Horticulture, Landscape Art, and Forestry» — первый американский журнал, посвящённый садоводству, ботанике, паркостроению, научному лесоведению и сохранению лесных богатств (хотя журнал выходил нерегулярно, Сарджент считал его печатным органом Арборетума).
Сарджент организовал сбор и передачу в Американский музей естественной истории полной коллекции американских древесных растений[2].
Награды и почётные звания
- 1893 — Медаль Французского общества земледелия
- 1895 — академик Американской Национальной Академии наук
- 1896 — Памятная медаль Вича
- 1901 — Почётный доктор наук Гарвардского университета
- 1910 — Медаль Массачусетского общества садоводов
- 1920 — Медаль Американского клуба садов
- 1923 — Медаль Американской ассоциации генетиков
- 1924 — Рододендроновый кубок имени Лодера Английского Королевского общества садоводов
Названы в честь Сарджента
- Роды растений
- Sargentia S.Watson (семейство Рутовые)
- Sargentodoxa Rehder & E.H.Wilson (семейство Sargentodoxaceae)
- Секция растений
- Cerasus sect. Sargentiella Koehne (семейство Розовые)
- Виды растений
В честь Сарджента названо множество видов растений, в том числе Можжевельник Сарджента (Juniperus sargentii), входящий в Красную книгу России.[3]
- Журнал
- Ботанический журнал «Sargentia» (издавался с 1942 по 1949)
Печатные труды
- Sargent C.S. A Catalogue of the Forest Trees of North America, 1880.
- Sargent C.S. Asa Gray. Sun, January 3, 1886.
- Sargent C.S. New or Little Known North American Trees, 1889—1902.
- Sargent C.S. The Silva of North America: A Description of the Trees which Grow Naturally in North America. Boston, Houghton Mifflin Co., 1891—1902[4]
- Sargent C.S. Forest Flora of Japan, 1894
- C. S. Sargent. Notes of Crataegus in the Champlain Valley. Rhodora, February 1901. 3:26.
- Sargent C.S. Notes on a Collection of Crataegus made in the Province of Quebec, near Montreal. Rhodora, April 1901. 3:28.
- Sargent C.S. Recently Recognized Species of Crataegus in Eastern Canada of New England, I. Rhodora, February 1903. 5:50.
- Sargent C.S. The Genus Crataegus in Newcastle, Delaware. Botanical Gazette February 1903. v.35.
- Sargent C.S. Recently Recognized Species of Crataegus in Eastern Canada of New England, II. Rhodora, April 1903. 5:52.
- Sargent C.S. Recently Recognized Species of Crataegus in Eastern Canada of New England, III. Rhodora, May 1903. 5:53.
- Sargent C.S. Crataegus in Northeastern Pennsylvania. Botanical Gazette June 1903. 35:377-404.
- Sargent C.S. Recently Recognized Species of Crataegus in Eastern Canada of New England, V. Rhodora, June and July 1903. 5:54-55.
- Sargent C.S.Crataegus in Eastern Pennsylvania. Proceedings of the Academy of Natural Sciences of Philadelphia. September 1905.
- Sargent C.S. Recently Recognized species of Crataegus in Eastern Canada of New England, VI. Rhodora, September-November 1905. 7:81-83.
- Sargent C.S. Sargent, Charles S. and C. H. Peck. Species of Crataegus Within Twenty Miles of Albany. New York State Museum Bulletin 105. 1905. Report of the State Botanist.
- Sargent C.S. Trees and Shrubs: Illustrations of New or Little Known Ligneous Plants, 1905—1913.
- Sargent C.S. Manual of the trees of North America, 1905
- Sargent C.S. Crataegus in Southern Michigan. State Board of Geological Survey. 1907.
- Sargent C.S. Crataegi of Ontario. Ontario Natural Science Bulletin: Journal of the Wellington Field Naturalist’s Club No. 3. August 1907.
- Sargent C.S. Some Additions to the Crataegus Flora of Western New York. New York State Museum Bulletin 122, Report of the State Botanist. 1907.
- Sargent C.S. Crataegus in Southern Ontario. Ontario Natural Science Bulletin No. 4. 1908.
- Sargent C.S. Crataegus in Missouri. 19th Annual Report of the Missouri Botanical Garden. 1908.
- Sargent C.S. Crataegus in New York. New York State Museum Bulletin 167, Report of the State Botanist pp. 53–124. 1912.
- Sargent C.S. Plantae Wilsonianae, an enumeration of the woody plants collected in western China for the Arnold arboretum of Harvard university during the years 1907, 1908, and 1910 by E.H. Wilson, ed. by Charles Sprague Sargent. Vol. I-3, Cambridge: The University press, 1913—1917
- Sargent C.S. The Arnold Arboretum — What It Is and What It Does. Garden Magazine, November 1917. pp. 122–125.
- Sargent C.S. Botanical Activities of Percival Lowell. Rhodora, 1917. pp. 22–24.
- Sargent C.S. Crataegus in Pennsylvania, II. Proceeding of the Academy of Natural Sciences of Philadelphia, March 1920. pp. 150–253.
- Sargent, Charles S. The First Fifty Years of the Arnold Arboretum. Journal of the Arnold Arboretum, 1921. 3: 127—171
- Sargent C.S. The First Fifty Years of the Arnold Arboretum. Journal of the Arnold Arboretum, January 1922. 3 (3):127-171.
- Sargent C.S. Manual of the Trees of North America (Exclusive of Mexico), 1922.
- Sargent C.S. David Sears, Tree Planter. Horticulture, April 15, 1925. pp. 164–165.
- Sargent C.S. A Guide to the Arnold Arboretum, 1925.
- Sargent C.S. The Greatest Garden in America, The Arnold Arboretum. Home Acres, February 1927. pp. 95, 112.
Напишите отзыв о статье "Сарджент, Чарльз Спрэг"
Примечания
- ↑ «…мне бы хотелось обладать даром профессора Джека из Гарварда и Арнольд-арборетума, уверявшего своих студентов, что он способен с закрытыми глазами установить принадлежность любой ветки, просто по её шелесту на ветру» — Владимир Набоков. Память, говори: К вопросу об автобиографии. / Пер. с англ. Сергея Ильина. — New York: G.P. Putnam’s Sons, 1967.
- ↑ [arboretum.harvard.edu/wp-content/uploads/I_G_9.1_WUS_2012.pdf “Woods of the United States” exhibit, 1902-1938: Guide.]. Archives I G 9.1 WUS. The Arnold Arboretum of Harvard University. Проверено 10 июня 2012. [www.webcitation.org/68IxauAwc Архивировано из первоисточника 10 июня 2012].
- ↑ [www.redbook.ru/article414.html Перечень объектов растительного мира, занесённых в Красную книгу Российской Федерации (здесь таксон Juniperus sargentii назван «Можжевельник Саржента»)] (Проверено 30 апреля 2009)
- ↑ 14 томов, 740 гравюр по рисункам Чарльза Эдварда Факсона.
Литература
- Muir, John. Sargent’s Silva. Atlantic Monthly, July 1908. 92:9-22.
- Graves, Henry S. Dr. Sargent’s Contribution to Forestry in America. American Forestry Magazine. November 1921.
- Charles Sprague Sargent. New York Tribune. March 24, 1927.
- Wilson, Ernest H. Charles Sprague Sargent. The Harvard Graduate Magazine, June 1927. 35 (140):605-638.
- Rehder, Alfred. Charles Sprague Sargent. Journal of the Arnold Arboretum, 1927. 8:68-87.
- Trealease, William. Biographical Memoir of Charles Sprague Sargent. Academy of Sciences Biographical Memoirs. 1929.
- The One-Hundredth Anniversary of the Birth of Charles Sprague Sargent. Arnoldia, April 24, 1941. 1 (5):29-32.
- Holst, Monterey L. The Phantom Work of Professor Sargent’s. Journal of Forestry, July 1946. 44 (7).
- Sutton, S.B. Charles Sprague Sargent and the Arnold Arboretum. Harvard University Press, 1970
- Spongberg, Stephen A. C. S. Sargent — Seeing the Forest and the Trees. Orion Nature Quarterly, Autumn 1984. 3 (4):5-11.
- Rosevear, Francis B. Charles Sprague Sargent on Loan to the Adirondacks. Adirondack, December 1984. pp. 20–23.
Ссылки
Отрывок, характеризующий Сарджент, Чарльз Спрэг
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.
Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.
От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
