Savage Garden

К:Википедия:Страницы на КУЛ (тип: не указан)

Savage Garden
Жанры	Поп-рок, софт-рок
Годы	1996 — 2001
Страна	Австралия Австралия
Откуда	Брисбен
Лейблы	Village Roadshow Columbia Records Sony BMG
Бывшие участники	Даррен Хейз Дэниел Джонс
[www.savagegarden.com Savagegarden.com]

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Savage Garden — австралийский поп-рок-дуэт, пользовавшийся всемирной популярностью в 1997 — 2000 годах. Основателями являются Даррен Хейз (вокал) и Дэниел Джонс (клавишные, гитара).

История

Впервые они встретились в 1992 году, когда Дэниел Джонс (Daniel Jones) играл со своими братьями и друзьями в группе под названием Red Edge, которой понадобился солист, и Дэниел поместил объявление в местной газете «Time Off», попавшееся на глаза Даррену Хейсу (Darren Hayes). Он был одним из приблизительно двух десятков людей, кто пришёл на прослушивание. Исполнив песню «Skid Row» из TV шоу «Little Shop of Horrors», которая, по его же словам, была спета просто ужасно, все-таки получил согласие от Дэниела по телефону, и они стали работать вместе. «Мы оба были невероятно честолюбивыми, — признается Даррен. — Мы действительно воссоединились тогда в одно целое, имея в запасе много положительной энергии и долгие размышления о том, что всё в нашей жизни не случайно. Я думаю, что Дэниел и я разделяли общую цель: мы определили для себя, что нам нравится одна и та же музыка, те же самые стили исполнения… Это было очень здорово!»

Два года они играли песни других исполнителей в клубах и пабах, а затем, в 1994 году, после ухода из группы Оливера Джонса, Даррен и Дэниел решают объединиться для своего собственного музыкального проекта. «Мы вместе писали песни, находясь далеко от других участников группы», — говорит Дэниел. Хотя у них был небольшой опыт, они сумели создать некоторые мелодии, свободно основанные вокруг стиля их кумиров 80-х. «Мы обладали сильным стремлением с самого начала, — признается Джонси. — Мы говорили о нашем успехе, как будто он уже настал. Мы с самого начала верили в это, и с этой же мыслью занимались творчеством».

Потратив год, дуэт ещё никому неизвестных парней записал 150 демо-кассет с пятью треками («Truly Madly Deeply», «Mine», «A Thousand Words» и другие), которые и разослали менеджерам и звукозаписывающим компаниям. Они получили только два ответа — оба от Джона Вудраффа (John Woodruff), который, прослушав записи, смог увидеть талант, и немедленно прилетел в Брисбен, чтобы пригласить их в свою компанию «JWM» и в издательскую фирму «Rough Cut».

В 1995 Вуддрафф обратился к главным звукозаписывающим компаниям, потребовав, чтобы они подписали контракт с молодыми исполнителями для Австралии и Новой Зеландии, позволив тем самым получить своим подопечным звание интернациональной группы. Ему отказали — такие компании предпочитают более известных исполнителей. Тогда Вудрафф заложил свой дом, чтобы оплатить регистрацию первого альбома. «Мы получили разрешение на выпуск своего альбома, когда уже и не надеялись, что это произойдёт, — говорит Даррен. — Мы были невероятно возбуждены и благодарны Вудраффу!»

В середине того же года они устроились в Сиднее и начали работу с продюсером Чарльзом Фишером (Charles Fisher) над своей дебютной пластинкой. Альбом готовился почти 8 месяцев. После многочисленных задержек альбом был закончен и получил своё название Savage Garden. Это название появилось из романа Энн Райс «Вампир Лестат». «Энн пишет о том, что наш мир — это дикий сад. Есть два уровня. Каждый красив по-своему, но на другом уровне, нижнем, все мы — дикие животные. Нам понравилось это высказывание, — вспоминает Даррен, — и мы решили назвать группу именно так». «Первоначально, — добавляет Дэниел, — мы имели приблизительно четыре названия. Похожие на „Dante’s Inferno“ и „Bliss“. Но каждое название, которое мы выбрали, было уже занято — и это нас действительно расстроило!»

Первый сингл дуэта, «I Want You», был выпущен 1 июля 1996 года и быстро добрался до платины. Сингл оказался чем-то новым для поклонников музыки. «I Want You» был мегахитом в Австралии и получил премию ARIA (австралийская звукозаписывающая ассоциация, занимающаяся австралийским музыкальным рынком, его состоянием и развитием) спустя всего лишь две недели нахождения в хит-парадах. И это было только начало! Потом последовали такие хиты, как «To The Moon and Back», занявший 1 место в чартах и проданный тиражом более чем 135,000 копий, и «Truly Madly Deeply», который продержался на первой позиции мировых хит-парадов в течение восьми недель.

Интерес со стороны американского шоу-бизнеса начался, когда консультант радио «Guy Zapoleon» в Хьюстоне посетил радиоконференцию в Австралии. Ему так понравился сингл «I Want You», что он взял его с собой в США, где он сделал копии для коллег. Прежде, чем сингл был выпущен в Америке, песня уже играла на 50 радио станциях. И на ток-шоу Рози О’Доннелл, которую Savage Garden также благодарят за свой успех.

Это послужило свидетельством тому, что их творчество идет быстрее, чем его коммерчески представляют. Сингл пошёл хорошо, его заказывали по всей стране, и многие звукозаписывающие компании начали проявлять интерес к группе. Но парни остановили свой выбор на «Columbia Records». Продюсер Дон Леннер (Don Lenner) и директор Митчелл Кохен (Mitchell Cohen) говорят, что «Savage Garden» заинтересовал их, как только они услышали первые три сингла. Парни подписали контракт с «Columbia Records» и выпустили синглом «I Want You» во всём мире, а затем и «To The Moon and Back». Пока американская публика только начала знакомиться с их творчеством, в Австралии ребята уже принялись ставить рекорды. На ежегодной Австралийской премии ARIA Music Awards 1997 году, они были выдвинуты по 13 номинациям, из которых получили 10. И вот третий по счёту сингл в США, «Truly Madly Deeply» принес им настоящий успех! Эта песня стала #1 в чарте Billboard, и продержалась там в течение трёх недель.

Альбом Savage Garden, выпущенный в Австралии в марте 1997, занял 1 место в местном хит-параде и оставался там 19 недель! Кроме того, диск продержался 36 недель в «National Top 5» и занял первые места в Канаде, Турции, Новой Зеландии и Израиле, ворвался в чарты Швеции, Австрии, Норвегии, Финляндии, Германии и Азии.

С первым мировым туром «The Future of Earthly Delights», начавшимся в Австралии в 1998 году, они побывали в Азии, Европе и Америке. К переизданному в том году альбому Savage Garden был добавлен бонус-CD The Future of Earthly Delights, который включал в себя ремиксы на полюбившиеся треки. После того, как их кругосветное путешествие с 85 концертами закончилось, парни сделали перерыв перед следующим посещением студии.

Новой работой «Savage Garden» стала звуковая дорожка к фильму Гарри Маршалла «Другая сестра» («The Other Sister»). В то время Даррен жил в Нью-Йорке и через электронную почту сочинял с Дэниелом «The Animal Song». Когда эта песня была выпущена весной 1999 года, поклонники «Savage Garden» заговорили о новом альбоме. Песня ворвалась в мировые чарты, #3 в Австралии и #19 в Америке, а на 42-й церемонии Grammy Awards продюсер сингла, Уолтер Афанасьефф (Walter Afanasieff), получил «Грэмми» как лучший продюсер года. После перерыва парни преступили к работе над своим вторым альбомом.

Почти все песни они написали, общаясь только через Интернет и телефон. Дэниелу, любителю домашнего очага и утомлённому недавним мировым туром, совсем не хотелось покидать Австралию. Но он всё же присоединился к Даррену, чтобы приступить к студийной записи. «При записи нового альбома для нас были открыты все музыкальные горизонты», — говорит Дэниел. — «Wallyworld Studios в Сан-Франциско — студия звукозаписи, принадлежащая Афанасьеффу, эксперты в своём деле и качественное оборудование — все эти аспекты дали нам возможность экспериментировать со звуками и методами, которые не были доступны для нас при записи первого альбома».

В связи с выходом второго альбома отношения в группе пошатнулись. Дэниел не хотел снова пережить бесконечные разъезды и интервью. «Я всегда хотел быть похожим больше на Дейва Стюарта, чем на Энни Леннокс в группе Eurythmics, — объясняет Джонс. — Мне больше подходит сторона музыканта, так что я буду больше уделять внимания репетиции с группой. Мне никогда не нравилась роль знаменитости, так что мы решили, что Даррен будет в роли представителя группы». «Сначала мы были как одно целое, словно Frick & Frack, эта группа, которая всегда делала все вместе, — добавляет Хэйc. — Но это правда, я наслаждаюсь ролью общественного лица группы, а Дэниел больше заинтересован проектированием и созданием музыки. Мы сели и всё обсудили: я хорош в этом, ты — в этом. Мы продолжаем вместе писать музыку, работать в студии и сниматься в видео, но остальную часть нашего творчества мы разделили по интересам и возможностям».

И в сентябре 1999 года состоялся релиз нового сингла «Savage Garden» — «I Knew I Loved You». Песня имела огромный успех и стала хитом на радио всего мира. Второй их альбом, Affirmation, выпущенный 9 ноября того же года, стал дебютом #1 в Австралии и #6 в Америке. Альбом стал дважды платиновым только за первые три недели продаж, а после двух месяцев он разошёлся 4-хмиллионным тиражом.

В январе 2000 года баллада «I Knew I Loved You» заняла первую строчку в американском чарте Billboard, почти в тот же самый день, как и «Truly Madly Deeply» двумя годами ранее.

Начавшийся в мае 2000 года мировой тур в поддержку Affirmation был завершён с грандиозным успехом в декабре. Парней принимали самые большие залы мира. Они спели вместе с Лучано Паваротти (Luciano Pavarotti) и выступили на Церемонии Закрытия Олимпийских Игр в Сиднее.

Последний концерт «Savage Garden» был дан 17 декабря^{[когда?]} в Кейптауне, Южная Африка. Тогда мало кто знал, что это было последнее выступление дуэта из Брисбена. Парни объявили о перерыве, переключившись на собственные проекты. Дэниел открыл свой собственный лейбл «Meredien Musik», первый контракт с которым подписала созданная им же в 1998 году группа «Aneiki». А Даррен после рождественских праздников приступил к записи своего дебютного сольного альбома Spin.

И вот 5 октября 2001 года журналистка из австралийской газеты «The Courier Mail» Камерон Адамс меньше чем за сутки опубликовала сенсационное интервью с Дарреном Хэйсом, который заявил о распаде группы «Savage Garden». «Интервью было напечатано намного раньше чем я или кто-либо ожидал, и, конечно, мы планировали выпустить официальное сообщение для печати и особенно для вас, поклонники», — написал в тот день Даррен в своем публичном дневнике. Эта новость в считанные минуты облетела весь мир Дикого Сада. «Дэниел сам не ожидал этих новостей, что обрушились СЕГОДНЯ… Мы знали в течение долгого периода времени, что будущее группы под вопросом. После разговора с Дэниелом сегодня я узнал, что, в то время как мы спали в США, журналистка опубликовала статью с моими комментариями… и, следовательно, Дэниел практически узнал об этом через минуту после того, как встал с кровати», — добавляет Даррен.

В 2005 году состоялся релиз диска Truly Madly Completely — The Best of Savage Garden, куда вошли лучшие хиты группы и би-сайды, а также две новые композиции Даррена — «So Beautiful» и «California». К сожалению поклонников группы, Дэниел так и не принял участие в работе над сборником и последующем турне по Англии и Австралии. На продажи, однако, это не повлияло — 5 июля 2006 года сборник «Savage Garden» стал платиновым и успешно продаётся до сих пор, а поклонники группы до сих пор отчаянно не желают верить в распад группы…

Участники группы

Angie Bekker (Энжи Беккер)

Бэк-вокалистка «Savage Garden» и Даррена Хейса. Родилась в Мельбурне, Австралия. Знак зодиака: Рыбы. Начала работать с «Savage Garden» во время «Affirmation World Tour». На вопрос, где она живёт сейчас, Энжи отвечает «Везде. В Мельбурне. В самолетах». Любимые исполнители — Annie Lennox, Sting, U2.

Anna-Maria La Spina (Анна-Мария Ла Спина)

Австралийская певица с итальянскими корнями. Родилась 20 сентября 1973 года в Брисбэйне, Австралия. Начала петь в возрасте восьми лет (её первыми шагами в музыке руководил её старший брат, Rosario — известный оперный певец) и в 1991 году Анна победила в номинации «Женский Вокал» в австралийском конкурсе «Star Search». До того, как Анна-Мария начала работать в качестве ведущей бэк-вокалистки на концертах Savage Garden, она на протяжении 14 месяцев играла в мюзиклах на Золотом Побережье. Дэниэл Джонс заметил Анну-Марию на одном из её выступлений в местном клубе, и предложил ей поработать с «Savage Garden» во время промотура и мирового турне «The Future Of Earthly Delights». Именно Анне принадлежит женская партия в живой версии хита «Savage Garden» «Truly Madly Deeply», которую можно было услышать во время церемонии «World Music Awards 1998» и на «MTV’s Hard Rock Live». Даррен Хейс считает, что голос Анны-Марии — единственный в мире, который идеально подходит под его собственный голос.

Отработав с ребятами половину «Affirmation World Tour» в поддержку второго альбома «Savage Garden», Анна покинула группу с тем, чтобы начать работу над сольным альбомом. В настоящее время работа над диском близка к завершению. Рабочее название альбома: «La Spin».

Ben Carey (Бен Кэри)

Австралийский музыкант, гитарист. Родился 10 января 1975 года в городе Ванбуртон, штат Виктория, Австралия. Кличка: «Bleach». Интерес к музыке он начал проявлять ещё в детстве, поэтому и стал заниматься фортепьяно. Последующие несколько лет классического обучения были вдохновлены «Dire Straits» и «Van Halen». На него оказали огромное влияние такие музыканты как: «Def Leppard», «Bon Jovi», Bryan Adams, «Roxette» и Richard Marx. В 1995 году он был приглашен в качестве гитариста в группу «Supanatural», которую создали два брата, Аарон и Рассел Хендра — давние друзья Бэна. Однако, работая над материалом собственной группы, он также подрабатывал в других коллективах. Так в 1996 году по рекомендации друга и коллеги Карла Льюиса (Karl Lewis) Дэниэл Джонс позвонил ему и предложил работу ведущего гитариста в «Savage Garden». В промежутках между мировыми турами «The Future Of Eartly Delites» и «Affirmation World Tour 2000» Бэн играет с Jon Stevens, Billie Myers, Kendall Payne и Tal Bachman.

В настоящее время Бэн занят работой над диском для своей группы «Supanatural».

Bess-Serena Ringham (Бесс-Серена Ринхэм)

Бывшая бэк-вокалистка «Savage Garden». Родилась в 1972 году в Брисбэйне, Австралия. До того, как начать работать с ребятами, она пела в группе «Brilliant Creatures», «So Real», «Electric». Появляется в видеоклипе «Savage Garden» «Break Me Shake Me», а также в акустической версии того же сингла. Покинула группу в июле 1997 года. В настоящее время начала сольную карьеру.

Charles Fisher (Чарльз Фишер)

Продюсер, звукоинженер. Человек, открывший миру феномен под названием «Savage Garden». В 1997 году получил две награды ARIA как продюсер и звукоинженер года за работу над альбомом «Savage Garden»

Colby Taylor (Колби Тэйлор)

Бывшая жена Даррена Хейса и его лучший друг по сей день. Именно ей Даррен посвятил такие песни как «Truly Madly Deeply», «I Don’t Know You Anymore» и «Where You Wanted To Be». В Интернете практически отсутствуют фотографии жены Даррена, так как он тщательно охраняет свою прошлую и настоящую личную жизнь от посторонних.

Darren Stanley Hayes (Даррен Хейс)

Австралийский певец, автор песен. Учитель младших классов по образованию. Родился в Брисбейне, Австралия 8 мая 1972 года. Телец по знаку Зодиака. Младший ребёнок в семье, имеет брата Питера (Peter) и сестру Трейси (Tracey). 4 года состоял в браке с Колби Тэйлор, с которой расстался в 1998 году. 19 июня 2006 года женился повторно — на своем бой-френде Ричарде.

Daniel Jones (Дэниел Джонс)

Композитор, клавишник, гитарист и программист дуэта «Savage Garden». Владелец звукозаписывающей компании «Meredien Muzik». Родился 22 июля 1973 в графстве Эссекс, Англия. Был младшим из трех братьев в семье, с детства любил музыку. У его брата был барабан, на котором Дэни, несмотря на все просьбы и мольбы, никогда не позволял играть. Он тайком прокрадывался в комнату брата, когда тот уходил из дома и играл на нём. Но однажды Джонатан раскусил его, потому что он забыл положить палочки на место… В 7 летнем возрасте Дэниел брал уроки игры на фортепьяно. Он говорит, что не любил эти уроки, потому что они были очень строгие, скучные и совсем не крутые. Естественно, ведь его братья играли на гитаре и барабанах. Когда Дэниелу было 10, он начал играть в школьной группе, вместе с которой давал небольшие концерты. Потом Джонси стал играть на синтезаторе и барабанах в пабах и гостиницах. Поняв, что музыка — его будущая карьера, он стал сотрудничать с различными музыкантами. Начал играл в группе «Red Edge» со своим братом и друзьями, затем решил основать свою собственную группу и выбрал из пары десятов претендентов на роль вокалиста Даррена Хейса.

Glen Gibson (Глен Гибсон)

Австралийский музыкант. Родился 22 марта 1971 года в Брисбейне, Австралия. Бывший барабанщик «Savage Garden», покинул группу в сентябре 1997 года. В настоящее время играет на барабанах в брисбейнской группе «Lavish».

John Woodruff (Джон Вудрафф)

Один из самых богатых менеджеров Австралии, которому в далёком 1995 году в руки попала демо-кассета «Savage Garden» c пятью песнями. Прослушав её, он сразу понял, что группу ждёт большой успех. Как результат, был подписан контракт с «Roadshow/Warner Music» на запись альбома.

Karl Lewis (Карл Льюис)

Барабанщик. Родился в Борнемуте, Великобритания. Увлекается плаванием и йогой. Работал с «Savage Garden» как в первом, так и во втором их мировом турне, получив работу в группе по рекомендации одного из друзей Дэниэла Джонса: «Мне очень повезло, мой отец был барабанщиком, и поэтому было естественно, что я тоже им стал. И мне действительно повезло, что я зарабатываю себе на жизнь тем, что мне действительно нравится делать». После окончания «Affirmation World Tour» начал работу над собственным материалом, в настоящее время является участником группы «Supanatural».

Leoni Messer (Леони Мессер)

Менеджер Даррена Хейса. В прошлом — его публицист, затем — личный помощник. Замужем за Робертом Конли (Robert Conley) — музыкантом из группы «Specificus», соавтором Даррена.

Walter Afanasieff (Уолтер Афанасьефф)

Музыкант, продюсер. Лауреат премии «Грэмми» в номинации «Продюсер Года». Сотрудничал с такими звездами, как Celine Dion («Beauty and the Beast»), Mariah Carey, Michael Bolton, Kenny G, Barbra Streisand, Ricky Martin, и многими другими. Является соавтором хитов Mariah Carey «Can’t Let Go», «Butterfly», «Close My Eyes», «Forever». Сопродюсер второго альбома «Savage Garden», «Affirmation». На сцене появляется редко (одно из таких исключений — появление на церемонии ASCAP в 2001 году вместе с Дарреном Хейсом для исполнения акустической версии «Песни года» в Америке, «I Knew I Loved You»), предпочитает публичным выступлениям работу в студии.

Дискография

Студийные альбомы

• 1997 — Savage Garden
• 1999 — Affirmation

Сборники

• 2005 — Truly Madly Completely: The Best of Savage Garden
• 2015 — The Singles

Ссылки

• [www.savagegarden.com/ Официальный сайт]
• [www.youtube.com/channel/UCocAlqGOU7BqzKc87qx6WUg Официальный канал] на Youtube

Отрывок, характеризующий Savage Garden

Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.