Шлехтер, Рудольф
Поделись знанием:
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
(перенаправлено с «Schltr.»)
| Фридрих Рихард Рудольф Шлехтер | |
| нем. Friedrich Richard Rudolph Schlechter | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Известен как: |
путешественник и ботаник-таксономист, открыватель ряда новых ботанических таксонов, автор основополагающих работ о семействе Орхидные |
| Систематик живой природы | |
|
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Schltr.».
[www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Schltr.&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=9117-1 Персональная страница] на сайте IPNI Иногда встречается обозначение Schlechter |
Фри́дрих Ри́хард Рудо́льф Шле́хтер (нем. Friedrich Richard Rudolph Schlechter, 16 октября 1872, Берлин, — 15 ноября 1925, Берлин) — немецкий путешественник, географ и ботаник конца XIX века — первой четверти XX века.
Ботаник по призванию, Шлехтер осуществил много экспедиций в Африку, Индонезию, на Новую Гвинею (которая в его время была колонией Германии), в Южную и Центральную Америку и Австралию.
По заданию Колониального экономического комитета (нем. Kolonialwirtschaftliches Komitee) в Берлине искал каучуконосные растения.
Опубликовал несколько работ по географии.
Обширный гербарий Шлехтера, хранившийся в Берлине, был уничтожен во время бомбардировки в 1945 году. Часть гербария под названием Plantae Schlechterianae, содержащая растения Капской области, в количестве около 600 экземпляров, собранных в 1894—1895 годах, находится в Гербарии имении И. П. Бородина Санкт-Петербургской лесотехнической академии[1].
Шлехтер описал множество новых таксонов растений.
В честь Шлехтера названы роды растений:
- Шлехтерантус (Schlechteranthus Schwantes) семейства Аизовые
- Шлехтерара (×Schlechterara Garay & H.R.Sweet) гибрид из семейства Орхидные
- Шлехтериантус (Schlechterianthus Quisumb.) семейства Ластовневые
- Шлехтерина (Schlechterina Harms) семейства Страстоцветные.
- Шлехтерия (Schlechteria Bolus ex Schltr.) семейства Капустные
- Шлехтероорхис (Schlechterorchis Szlach.) семейства Орхидные
- Шлехтероскиадиум (Schlechterosciadium H.Wolff) семейства Зонтичные
Печатные труды
- Schlechter, Rudolf. Die Guttapercha- und Kautschuk-Expedition des Colonial-Wirtschaftlichen Komitees, wirtschaftlicher Ausschuss der Deutschen Kolonialgesellschaft nach Kaiser Wilhelmsland 1907—1909. — Berlin : Kolonial-Wirtschaftl. Komitee, 1911 (нем.)
- Schlechter, Rudolf. Die Orchideen, ihre Beschreibung, Kultur und Züchtung. — Berlin : Parey, 1914 (нем.)
- Schlechter, Rudolf. Die Orchidaceen von Deutsch-Neu-Guinea. — Dahlem b. Berlin : Verl. d. Repertorium Gebr. Borntraeger, 1914 (нем.)
- Schlechter, Rudolf. Orchideologiae Sino-Japonicae Prodromus. — Dahlem b. Bln : Repertorium, 1919 (нем.)
- Schlechter, Rudolf. Beiträge zur Orchideenkunde von Colombia. — Dahlem b. Berlin, Fabeckstr. 49 : Verlag d. Repertoriums, 1924 (нем.)
- Schlechter, Rudolf. Orchidaceae Perrierianae. — Dahlem b. Berlin : Verlag d. Repertoriums, 1925 (нем.)
- Schlechter, Rudolf. Die Orchideenflora von Rio Grande do Sul. — Dahlem b. Berlin : Verlag d. Repertoriums, 1925 (нем.)
- Schlechter, Rudolf. Die Orchideen, ihre Beschreibung, Kultur und Züchtung. — Berlin : P. Parey, 1927, 2., neubearb. Aufl. / hrsg. von E. Miethe (нем.)
- Schlechter, Rudolf. Figuren-Atlas zu den Orchideenfloren der südamerikanischen Kordillerenstaaten. — Dahlem bei Berlin : Prof. Dr. Fr. Fedde, 1929 (нем.)
Напишите отзыв о статье "Шлехтер, Рудольф"
Литература
- Theodor Loesener. Rudolf Schlechters: Leben und Wirken. In: Notizblatt des Königlichen botanischen Gartens und Museums zu Berlin. 9, Nr. 89, November 1926, S. 912—958.
Примечания
- ↑ Крестовская Т. В., Потокин А. Ф, Титов Ю. В. [ftacademy.ru/academy/museum/herbarium/ Гербарий имени И. П. Бородина Санкт-Петербургской лесотехнической академии]. Проверено 19 ноября 2009. [www.webcitation.org/65hKBeH0T Архивировано из первоисточника 24 февраля 2012].
|
Это заготовка статьи об учёном-биологе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Шлехтер, Рудольф
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
