Seibu Railway

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
SEIBU Railway Co., Ltd.</br>西武鉄道株式会社
Тип

Публичная компания

Основание

1894

Расположение

Япония Япония: Токородзава, Сайтама

Ключевые фигуры

Сусуму Сираяма (президент)
Такаси Гото (председатель совета директоров)

Отрасль

Железнодорожный транспорт (МСОК491)

Оборот

¥139,4 миллиардов (2011)[1]

Число сотрудников

3955[1] (2011)

Сайт

[www.seibu-group.co.jp/railways/ SEIBU Railway]

К:Компании, основанные в 1894 году

Seibu Railway Company, Ltd. (яп. 西武鉄道株式会社 сэйбу тэцудо: кабусики гайся) — крупный японский частный железнодорожный оператор и центральная компания группы Seibu Group (яп. 西武グループ сэйбу гуру:пу), которая вовлечена в общественный транспорт, торговлю недвижимостью, розничную торговлю и другие отрасли. Линии компании соединяют центральную часть японской столицы Токио с городами префектуры Сайтама. Компании также принадлежит обширная сеть автобусных маршрутов и такси.





История

Компания была основана в 1894 году и в декабре того же года начала обслуживание железной дороги Кавагоэ на участке от Кокубундзи до Кавагоэ. В последующие годы было построено несколько линий, ведущих в префектуру Сайтама от станции Синдзюку. В 1943 году компания была объединена с другой компанией — Musashino Railway, которая управляла линей Икэбукуро — Ханно с 1915-го года.

21 декабря 2005 года акционеры компании проголосовали за то, чтобы отстранить от управления компанией корпорацию «Кокудо» (которая до этого являлась основным держателем акций) и её президента Ёсиаки Цуцуми, который был приговорен к двум с половиной годам тюрьмы в октябре того же года за использование в торгах инсайдерской информации. Реорганизация была завершена к февралю 2006 года созданием холдинговой компании Seibu Holdings, Inc., объединяющей железнодорожный бизнес и сеть отелей Prince Hotels. Крупнейшим акционером новой компании стала американская Cerberus Group[2].

Линии компании

Железнодорожная сеть компании насчитывает 179,8 км путей. Линии разделены на две группы. Точкой пересечения этих двух групп является станция Токородзава.

Seibu Railway известна своими составами, раскрашенными в ярко-жёлтый цвет, но в последнее время новые серии вагонов имеют неокрашенные корпуса из нержавеющей стали с синей полосой посередине.

Группа линий Икэбукуро

Группа линий Икэбукуро включает в себя линию Икэбукуро и все её ответвления.

Группа линий Синдзюку

Группа линий Синдзюку включает в себя линию Синдзюку и все её ответвления, а также линию Тамагава, которая, не будучи ответвлением, ранее принадлежала компании-оператору линии Синдзюку, до объединения с группой линий Икэбукуро.

Лёгкий электропоезд

Дочерние компании

Напишите отзыв о статье "Seibu Railway"

Примечания

  1. 1 2 [www.seibu-group.co.jp/railways/company/profile/index.html Профиль компании]
  2. The Japan Times (22 декабря, 2005), [www.japantimes.co.jp/cgi-bin/getarticle.pl5?nb20051222a4.htm Seibu Railway shareholders OK reorganizing plan]. Проверено 14 февраля, 2012.

Ссылки

  • [www.seibu-group.co.jp/railways/ Официальный сайт Seibu Railway]  (яп.)
  • [www.seibu-group.co.jp/railways/tourist/english/index.html Официальный сайт Seibu Railway]  (англ.)


Отрывок, характеризующий Seibu Railway

– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.