Sevens
Поделись знанием:
К:Альбомы 1997 года
Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.
После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
(перенаправлено с «Sevens (альбом)»)
| Sevens | ||||
 | ||||
| Студийный альбом Гарта Брукса | ||||
|---|---|---|---|---|
| Дата выпуска |
25.11.1997 | |||
| Записан |
Jack's Tracks Recording Studio | |||
| Жанр |
Кантри-поп | |||
| Длительность |
46:01 | |||
| Продюсер |
Allen Reynolds | |||
| Страна |
США | |||
| Язык песен |
Английский | |||
| Лейбл | ||||
| Профессиональные рецензии | ||||
| Хронология Гарта Брукса | ||||
| ||||
Sevens — седьмой студийный альбом американского кантри-певца Гарта Брукса, выпущенный 25 ноября 1997 г и достигший 1-го места в американском хит-параде Billboard 200, став в нём 5-м (четвёртым студийным) для Брукса чарттоппером (где лидировал 5 недель)[4]. Он также возглавил кантри-чарты Великобритании, Канады и США (Top Country Albums). Дуэт Гарта Брукса вместе с Триша Йервуд за песню «In Another’s Eyes» получил престижную награду Grammy Award for Best Country Collaboration with Vocals за лучшее совместное кантри-исполнение с вокалом на 40-й церемонии «Грэмми». Альбом Sevens был номинирован в категории Best Country Album на церемонии Grammy в следующем году. В списке лучших альбомов десятилетия 90-х гг диск занял 42-е место[5]. После несколько неудачного предыдущего альбома (Fresh Horses), новый альбом вернул Гарту Бруксу статус суперзвезды[1].
Содержание
Список композиций
- «Longneck Bottle» (Rick Carnes, Steve Wariner) — 2:15
- «How You Ever Gonna Know» (Kent Blazy, Garth Brooks) — 3:35
- «She's Gonna Make It» (Blazy, Kim Williams, Brooks) — 2:45
- «I Don’t Have to Wonder» (Shawn Camp, Taylor Dunn) — 3:04
- «Two Piña Coladas» (Camp, Benita Hill, Sandy Manson) — 3:34
- «Cowboy Cadillac» (Bryan Kennedy, Brooks) — 2:50
- «Fit for a King» (Jim Rushing, Carl Jackson) — 3:58
- «Do What You Gotta Do» (Pat Flynn) — 2:57
- «You Move Me» (Gordon Kennedy, Pierce Pettis) — 4:34
- «In Another's Eyes» (Bobby Wood, John Peppard, Brooks) — 3:33
- дуэт вместе с Триша Йервуд
- «When There’s No One Around» (Tim O’Brien, Darrell Scott) — 3:33
- «A Friend to Me» (Victoria Shaw, Brooks) — 3:05
- «Take The Keys to My Heart» (Hill, Pam Wolfe, Tommy Smith) — 2:31
- «Belleau Wood» (Joe Henry, Brooks) — 3:29
Участники записи
- Гарт Брукс — вокал
- Susan Ashton — бэк-вокал («She’s Gonna Make It», «You Move Me»)
- Sam Bacco — перкуссия («You Move Me», «Belleau Wood»), конгас («She’s Gonna Make It»)
- Bruce Bouton — гитара
- Sam Bush — бэк-вокал («Do What You Gotta Do»), мандолина («Do What You Gotta Do», «When There’s No One Around»)
- Shawn Camp — гитара («Two Piña Coladas»)
- Mark Casstevens — гитара
- Mike Chapman — бас-гитара
- John Cowan — бэк-вокал(«Do What You Gotta Do»)
- Béla Fleck — банджо
- Pat Flynn — гитара («Do What You Gotta Do»)
- Kevin Grant — бас-гитара («Fit for a King»)
- Rob Hajacos — скрипка
- Randy Hardison — ударные («Fit for a King»)
- Lona Heid — бэк-вокал («Fit for a King»)
- Randy Howard — скрипка(«Fit for a King»)
- Carl Jackson — гитара, бэк-вокал («Fit for a King»)
- Chris Leuzinger — электрогитара, nylon string guitar
- Edgar Meyer — бас-гитара («Belleau Wood»)
- Al Perkins — добро («Fit for a King»)
- Milton Sledge — ударные, перкуссия
- Catherine Styron — фортепиано(«Fit for a King»)
- Steve Wariner — гитара («Longneck Bottle»)
- Bobby Wood — фортепиано, клавишные
«The Ordinaires» в песне «How You Ever Gonna Know»: Bobby Wood, Allen Reynolds, Garth Brooks
Хор в песне «I Don’t Have to Wonder»: Kathy Chiavola, Vicki Hampton, Susan Ashton, Триша Йервуд, Robert Bailey, Yvonne Hodges
бэк-вокал в песни «Two Piña Coladas»: Dorothy «The Birthday Girl» Robinson, Charles Green, Matt Lindsey, Sandy Mason, Shawn Camp, Big Al, Double «D», «Sam the Man» Duczer, Garth Brooks
Струнная секция в исполнении Nashville String Machine; дирижер и аранжировщик Jim Ed Norman.
Позиции в чартах
Альбом Sevens достиг первого места в американском хит-параде Billboard 200) и лидировал там 5 недель (3 недель в 1997 году и 2 недель в 1998), став 5-м (четвёртым студийным) для Брукса чарттоппером в главном хит-параде США. В кантри-чарте Top Country Albums альбом стал 7-м лидером в карьере певца[4]. Также он стал и лучшим кантри-альбомом 1998 года (и в целом № 3 в общем годовом чарте Billboard 200)[6].
Чарты
|
Продажи и сертификации
|
Чарты десятилетия
| Чарт (1990—1999) | Позиция |
|---|---|
 U.S. Billboard 200[5]
|
42 |
Напишите отзыв о статье "Sevens"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.allmusic.com/album/r329519 Garth Brooks — Sevens| AllMusic review]
- ↑ [www.ew.com/ew/article/0,,290445,00.html Garth Brooks — Sevens| Entertainment Weekly review]
- ↑ [www.rollingstone.com/artists/garthbrooks/albums/album/165867/review/5944652/sevens Garth Brooks — Sevens| Rolling Stone review] (недоступная ссылка с 02-09-2013 (3882 дня) — история, копия)
- ↑ 1 2 3 4 [www.billboard.com/#/album/garth-brooks/sevens/277698 Billboard — Sevens]
- ↑ 1 2 Geoff Mayfield. [books.google.co.kr/books?id=9w0EAAAAMBAJ&lpg=PP1&lr&rview=1&pg=RA1-PA4#v=onepage&q&f=false 1999 The Year in Music Totally '90s: Diary of a Decade - The listing of Top Pop Albums of the '90s & Hot 100 Singles of the '90s]. — Billboard.
- ↑ [www.billboard.com/charts-year-end/top-country-albums?year=1998#/charts-year-end/top-country-albums?year=1998 Year End Charts — Year-end Albums — Top Country Albums] (недоступная ссылка с 02-09-2013 (3882 дня))
- ↑ [www.aria.com.au/pages/aria-charts-accreditations-albums-1999.htm Accreditations 1997 Albums - Australian Record Industry Association]. Ariacharts.com.au. Проверено 15 февраля 2010. [www.webcitation.org/6Ak7cX7M4 Архивировано из первоисточника 17 сентября 2012].
- ↑ [www.cria.ca/cert_db_search.php?page=4&wclause=WHERE+artist_name+like+%27%25Garth+brooks%25%27+ORDER+BY+cert_date%2C+cert_award+&rcnt=75&csearch=20&nextprev=1 Canadian Recording Industry Association: Certification Results- February 15, 2010]. CRIA. Проверено 15 февраля 2010. [www.webcitation.org/6AsiN9wPQ Архивировано из первоисточника 23 сентября 2012].
- ↑ [www.riaa.com/goldandplatinumdata.php?resultpage=1&table=SEARCH_RESULTS&action=&title=sevens&artist=&format=&debutLP=&category=&sex=&releaseDate=&requestNo=&type=&level=&label=&company=&certificationDate=&awardDescription=&catalogNo=&aSex=&rec_id=&charField=&gold=&platinum=&multiPlat=&level2=&certDate=&album=&id=&after=&before=&startMonth=1&endMonth=1&startYear=1958&endYear=2010&sort=Artist&perPage=25 Gold & Platinum - February 12, 2010]. RIAA. Проверено 12 февраля 2010. [www.webcitation.org/6AsiPZkTj Архивировано из первоисточника 23 сентября 2012].
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Sevens
Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.
После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
