Shangri-La Hotels and Resorts

Shangri-La Hotels and Resorts

Shangri-La Hotels and Resorts — крупнейшая азиатская гостиничная сеть премиум-класса. Штаб-квартира группы расположена в Гонконге. Shangri-La Hotels and Resorts принадлежит малайзийскому миллиардеру китайского происхождения Роберту Куоку, большую часть времени проживающему в Гонконге (среди других его гонконгских активов значатся крупный оператор недвижимости Kerry Properties, доли в конгломерате CITIC Pasific и издательском холдинге SCMP Group, выпускающем газету South China Morning Post).

История

Фактически компания основана в 1971 году, с открытием первого отеля Shangri-La в Сингапуре.

Структура

На конец 2011 года более 70-и отелей группы Shangri-La Hotels and Resorts под брендами Shangri-La Hotel, Shangri-La Resort, Traders Hotel и Kerry Hotel работали в Китае, Гонконге, Тайване, Японии, Таиланде, Малайзии, Сингапуре, Индонезии, Филиппинах, Мьянме, Индии, Мальдивах, ОАЭ, Омане, Австралии, Фиджи, Великобритании, Франции и Канаде. Летом 2016 года открылся отель на Шри-Ланке. Кроме того, компания имеет интерес в торговом комплексе Shangri-La Plaza Mall на Филиппинах.

Shangri-La Asia

Крупнейший актив материнской группы Shangri-La Hotels and Resorts, зарегистрирован на Бермудских островах, котируется на Гонконгской фондовой бирже и Сингапурской бирже. По состоянию на март 2011 года в Shangri-La Asia работало 26 тыс. человек, рыночная стоимость корпорации составляла почти 8 млрд. долларов, а продажи — более 1,2 млрд. долларов.

Примечания

См. также: Крупнейшие компании Гонконга

Ссылки

• [www.shangri-la.com/ Shangri-La Hotels and Resorts]

Отрывок, характеризующий Shangri-La Hotels and Resorts

– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.