Sheer Heart Attack (песня)
Sheer Heart Attack | ||||
Исполнитель | ||||
---|---|---|---|---|
Альбом | ||||
Дата выпуска | ||||
Дата записи | ||||
Жанр | ||||
Длительность |
03:27 (альбомная версия) 03:11 (версия Queen Rocks — The Video) | |||
Лейбл | ||||
Автор | ||||
Продюсер |
Queen и Майк Стоун | |||
Трек-лист альбома «News of the World» | ||||
|
«Sheer Heart Attack» (в переводе с англ. — «Обширный инфаркт») — песня британской рок-группы Queen с альбома News of the World. Название песни перекликается с названием третьего студийного альбома группы, во время работы над которым эта песня была написана[1].
Роджер Тэйлор в этой песне играет не только на ударных, но и на бас- и ритм-гитарах[2] и исполняет вокальные партии вместе с Фредди Меркьюри. Достаточно сложно определить, кто исполняет какую часть, так как Меркьюри пел в очень «панковой» манере, и его голос здесь сложно различить с голосом Тейлора. По этому поводу среди поклонников Queen возник определенный раскол — кто-то считал песню целиком спетой Тейлором, кто-то — Меркьюри. Брайан Мей в 2003 году так пояснил ситуацию с вокалом в этой песне:
|
Брайан Мэй играет лишь в нескольких местах «сверлящую» партию электрогитары, Джон Дикон не участвовал в записи этой песни.
Песня представляет собой обращение к 17-летнему подростку, который «всё, что хочет сделать — это исчезнуть» (англ. Well, you're just 17 all you wanna do is disappear).
На песню оказал влияние панк-рок, которым Тэйлор интересовался в середине 1970-х, однако счёл, что настоящих талантов среди исполнителей панк-рока мало. Это одна из самых скоростных и тяжёлых песен Queen.
«Sheer Heart Attack» вышла на сборнике песен Queen Rocks и на одноимённом музыкальном видео, на последнем из середины песни были вырезаны 16 секунд с гитарными партиями Мэя.
На концертах песня исполнялась с 1977 по 1983 годы в конце выступлений перед песнями «We Will Rock You» и «We Are the Champions». Меркьюри несколько изменил текст для живых выступлений, в частности, вместо слов The way that you touch don’t feel you nothing исполнялась бессловесная импровизация, а припев пелся один, а не три раза из-за сложности исполнения: слова sheer и real тянулись по 5 секунд. В 1970-х исполнение песни сопровождалось крушением динамиков, стоя на которых, Меркьюри допевал песню.
Первая и третья строки в тексте песни позаимствованы из песни The Beatles «I Saw Her Standing There»: «Well you’re just 17 <…> You know what I mean» (В оригинале «she was just 17»).
Кавер-версии на эту песню сделали немецкая метал-группа Helloween и голландский певец Valensia.
Напишите отзыв о статье "Sheer Heart Attack (песня)"
Примечания
- ↑ [www.queenvault.com/notw.html News of the World на QueenVault.com] (англ.). Проверено 18 декабря 2009. [www.webcitation.org/66smuY3Ip Архивировано из первоисточника 13 апреля 2012].
- ↑ [www.ultimatequeen.co.uk/Songs/newsof.htm News of the World на UltimateQueen.co.uk] (англ.). Проверено 18 декабря 2009. [www.webcitation.org/66smv3vE2 Архивировано из первоисточника 13 апреля 2012].
- ↑ [www.brianmay.com/brian/letters/lettersapr03.html Письма Брайану Мэю]
Отрывок, характеризующий Sheer Heart Attack (песня)
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…