SignWriting

SignWriting
Тип письма:	—
Языки:	жестовые языки, в частности амслен
Создатель:	Валери Саттон
Период:	с 1974 года
Направление письма:	сверху вниз
Происхождение:	DanceWriting
ISO 15924:	Sgnw

SignWriting (в переводе с английского — жестовая письменность, жестовое письмо) — система письменности для жестовых языков. Подобно тому, как буквы алфавита символизируют звуки «звучащего» языка, знаки SignWriting символизируют мимику, движения рук и тела жестового языка. Знаки SignWriting пишутся сверху вниз.

Раскрытие структуры жеста и выявление характеристик его компонентов позволяет разработать систему записи, или нотацию, при помощи которой возможна достаточно точная, однозначная и экономная письменная фиксация жестов. Нотация облегчает анализ структуры жестов, выявление их общих и отличительных черт. Точная и однозначная запись открывает широкие перспективы работы с текстами жестовых высказываний при помощи компьютерной техники.

История появления

Создателем системы SignWriting является Валери Саттон, американская танцовщица и хореограф. Саттон создала SignWriting в 1974 году на основе разработанной ею же двумя годами ранее системы DanceWriting (танцевальная письменность), предназначенной для записи танцевальных движений.

Один из вариантов описания структуры жеста и его нотации для русского жестового языка предложила Л. С. Димскис в 1998 г. Автор выделяет более 30 конфигураций, около 50 характеристик места исполнения жеста, более 70 характеристик локализации и других свойств жеста. Однако предложенный вариант нотации считать полностью разработанным, окончательным пока рано; более того, русский жестовый язык меняется намного быстрее, чем учёные успевают его исследовать. Необходимо ещё многое исследовать и тщательно проверить все ли жесты «укладываются» в разработанную нотацию.

Ссылки

• [www.signwriting.org Официальный сайт]

Отрывок, характеризующий SignWriting

– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.