Sonic X-treme

Sonic X-treme
Запланированная североамериканская обложка игры
Разработчик	Sega Technical Institute
Издатель	Sega
Создатели Руководитель Крис Сенн Продюсер Майкл Уоллис Геймдизайнер Хирокадзу Ясухара Крис Сенн Сценарист Майкл Косака Джейсон Куо Ричард Уиллер Программисты Офер Алон Кристина Коффин Крис Сенн Художники Росс Наррис Фей Чанг Ричард Уиллер Композитор Говард Дроссин
Часть серии	Sonic the Hedgehog
Дата выпуска	отменена
Жанр	платформер
Возрастные рейтинги	ESRB: RP — Rating Pending
Платформы	Sega Saturn, Windows
Игровой движок	модифицированный движок игры Nights into Dreams…
Режим игры	однопользовательский
Носитель	CD
Управление	геймпад, клавиатура

Sonic X-treme — отменённая видеоигра серии Sonic the Hedgehog в жанре платформер, которая должна была выйти на консоль Sega Saturn и персональные компьютеры с системой Windows. Проект разрабатывался американской студией Sega Technical Institute (STI), издавать планировала компания Sega. Sonic X-treme стала первой попыткой перевода серии Sonic the Hedgehog в 3D.

Разработка игры началась в 1994 году после выхода Sonic & Knuckles. Первоначально STI создала две игры с Соником на консоли Mega Drive/Genesis и 32X, однако после прекращения поддержки приставки со стороны Sega студия взялась за разработку Sonic X-treme для Sega Saturn и Windows. Компания хотела завершить разработку к зиме 1996 года, но работа затянулась из-за отсутствия единства у команды и ухода из STI ряда важных сотрудников. В конечном итоге Sonic X-treme так и не была издана, а STI была упразднена.

Игровой процесс

По задумке создателей, Sonic X-treme должна была быть полностью выполнена в трёхмерной графике (3D). На момент разработки игры было написано семь различных сценариев от разных авторов, но в итоге был выбран сюжет, основанный на мультсериале Sonic the Hedgehog и созданный сотрудниками STI Майклом Косакой, Крисом Сенном, Джейсоном Куо и Ричардом Уиллером. Действие отменённой игры происходило в мире ежа Соника. Сюжет был связан с профессором Газебо Бубовски и его дочкой Тиарой, которые являются хранителями шести магических колец. Доктор Роботник похитил Газебо и волшебные кольца. Главный герой игры — ёж Соник — собрался в приключение, чтобы отомстить злодею за кражу, освободить профессора и вернуть кольца законным владельцам.

Несмотря на трёхмерность, цель игры оставалась той же, что и в прошлых частях франшизы: игроку предстояло пройти четыре уровня, называемых зонами («Jade Gully», «Crystal Frost», «Red Sands» и «Galaxy Fortress»), каждая из которых заполнена различными врагами-роботами — бадниками. Персонажи могли свободно перемещаться по зоне, чтобы собирать золотые кольца для получения дополнительных жизней и бежать по стенам с целью поиска скрытых бонусов. Во время прохождения уровня, игрок мог бы менять обычный ракурс виртуальной камеры на объектив «рыбий глаз», чтобы осматривать окрестности игровой зоны. После прохождения зоны, игрок сражался с боссом — Фэнгом Снайпером и Метал Соником. В Sonic X-treme должны были появится четыре игровых персонажа — среди них был ёж Соник, лис Тейлз, ехидна Наклз и кошка Тиара Бубовски. Каждый герой обладал различными характеристиками. Например, Соник использовал такие способностями, как power ball (атака на толпу врагов), super bounce (высокий прыжок с меньшим контролем), ring shield (щит из колец) и sonic boom (щит из колец в сочетании с уничтожением всех врагов на экране).

Разработка и отмена игры

После выхода Sonic & Knuckles, компания Sega решила создать ещё одну новую игру с участием Соника. Разрабатывать новый проект поручили студии Sega Technical Institute (STI). С 1994 года по 1997 год STI создала несколько прототипов будущего Sonic X-treme. Первой наработкой стал платформер для Mega Drive/Genesis под кодовым названием Sonic-16, сюжет которой основан на американском мультсериале Sonic the Hedgehog. Игровой процесс должен был стать более медленным, чем остальные части франшизы, но при этом создатели решили компенсировать этот недостаток хорошим сюжетом. Параллельно с Sonic-16, художник Крис Сенн в одиночку создавал проект Sonic Mars (или Sonic 32X) для консоли 32X. Позднее к Сенну присоединилась команда во главе с Майклом Косаком. По задумке команды, в Sonic Mars должна была использоваться изометрическая графика, а её выход был запланирован на 1995 год. Разработка осложнялась из-за разногласий между руководителем Майклом Косаком и дизайнером Дином Лестером. После того, как первый покинул STI, а Крис Сенн стал руководителем игры Sonic Mars, в студии было принято решение начать разработку Sonic X-treme для консоли пятого поколения — Sega Saturn.

Так как большинство игр франшизы до 1998 года были выполнены в виде двухмерных скроллеров, в Sonic X-treme использовалась нетипичная для серии трёхмерная графика; в плане дизайна и геймплея игра также претерпела значительные изменения: по уровням можно было свободно передвигаться, у персонажей появились новые способности, камера могла имитировать фото-технологию объектива «рыбий глаз» и так далее. Для Sonic X-treme художники создали 50 видов врагов-бадников. Со временем команда была разделена на две группы: одна часть во главе с Сенном проектировала уровни на компьютерах с системой Windows, а другая под руководством программиста Кристины Коффин — создавала боссов и занималась портированием работы Сенна на консоль Sega Saturn. Сотрудники работали над платформером по 20 часов в сутки. По плану издательства, релиз игры должен был состояться на рождество 1996 года. Однако график нарушился после приезда в STI главы компании Sega Хаяо Накаямы. Он, взглянув на презентацию проекта, попросил студию полностью переделать игру на движке, который использовался командой Коффин. В это же время программист Офер Алон планировал портировать Sonic X-treme на Windows, но этим планам не суждено было сбыться.

В апреле 1996 года, руководитель американского филиала компании Берни Столар задал продюсеру Sonic X-treme Майклу Уоллису вопрос, чем он может помочь STI, чтобы студия смогла выпустить платформер в срок. Последний сообщил, что команда хочет получить доступ к движку игры Nights into Dreams… от Sonic Team. Столар смог приобрести движок, и разработчик начал использовать его в своём проекте. Однако действия руководителя американского подразделения негативно оценил программист и один из создателей Соника Юдзи Нака. Он пригрозил увольнением из Sega, если STI и дальше будет применять движок из Nights… в своих играх. Сенн и Коффин уступили Наке, и те начали готовиться к созданию демо-версии Sonic X-treme (которая уже имела кодовое названием Project Condor) для майской выставки Electronic Entertainment Expo (E3). Спустя несколько месяцев разработки, в августе 1996 года тяжёлой формой пневмонии заболел руководитель игры Крис Сенн. Врачи сообщили дизайнеру, что из-за его болезни жить ему осталось всего шесть месяцев (прогноз медиков не подтвердился и Сенн остался жив). После потери ключевого члена команды, Уоллис пытался спасти проект, но безуспешно: в 1997 году произошла реорганизация Sega of America, после которой разработка платформера была отменена, а STI подверглась упразднению. Вместо Sonic X-treme, Sega на рождественские праздники 1996 года выпустила портированную с Mega Drive/Genesis на Saturn версию Sonic 3D с улучшенной графикой, новой музыкой и особыми этапами. Помимо порта, Sonic Team приступила к разработке Sonic Adventure, которая и стала новой 3D-игрой с участием Соника.

В течение многих лет (с 1997 года по 2006 год), информации по Sonic X-treme было опубликовано мало, и она была известна только со статей газет или журналов, которые описывали игру до её отмены. В 2006 году на продажу был выставлен прототип движка платформера. Приобрёл движок анонимный коллекционер, но потом его выкупили фанаты серии. Примерно в это же время Крис Сенн начал опубликовывать на своём официальном сайте информацию и материалы, связанные с Sonic X-treme. Кроме этого, дизайнер предпринял попытку выпустить Sonic X-treme в качестве фан-игры под названием Project S, но в январе 2010 года он сообщил о прекращении разработки. Через пять лет после отмены Project S, пользователи сайта Sonic Retro сообщили о получении ими исходного кода отменённого платформера и начали дорабатывать его. В том же году фанаты выкладывали в Интернет демо-версии переделанной игры.

Оценки и мнения

По мнению критиков, фиаско с Sonic X-treme заставило издательство принять решение не поддерживать консоль Sega Saturn и начать создавать новую игровую приставку следующего поколения, позже получившую имя Dreamcast. В 1996 году многие фанаты ждали новую игру о Сонике, которая будет выполнена в трёхмерной графике, но этим планам не суждено было сбыться. На Sega Saturn не было выпущено эксклюзивной игры серии, данная приставка получила лишь вышеупомянутый порт с Mega Drive/Genesis платформера Sonic 3D, сборник старых игр серии Sonic Jam и автосимулятор Sonic R. По мнению продюсера Майкла Уоллиса, Sonic X-treme смогла бы ненадолго продлить «жизнь» консоли Sega Saturn, но конкурировать с PlayStation и её простыми аппаратными характеристиками приставка попросту не могла.

Степ Вуд из сайта Ruhanirabin.com заявил, что из-за внутренней политики компании Sega, STI оказалось брошена на произвол судьбы. «Sonic X-treme должна была выйти», — отмечал критик. Представитель интернет-портала Nintendo Life Джеймс Ньютон в своей статье похвалил Криса Сенна за публикацию материалов, связанных с игрой. Журналист сайта Lost Levels Джонатан Аллен описал процесс разработки платформера следующим образом: «…[Разработка игры] оставила [у работников STI] следы оборванной карьеры, утраченных обещаний, и даже физических заболеваний». Нечто похожее писал рецензент IGN Трэвис Фан. По его словам, Sonic X-treme была не игрой, а идеей, пустым сосудом для амбиций Sega и надежд её поклонников. Обозреватели из сайтов Destructoid и GamesRadar, размышлявшие о создании платформера, отмечали, что стиль и геймплей игры похож на Super Mario Galaxy. В 2013 году Аарон Уэббер, менеджер американского подразделения Sega, заявил о большой роли отменённого проекта в создании Sonic Lost World. Однако эту информацию позднее опроверг глава Sonic Team Такаси Иидзука.

Ссылки

• [info.sonicretro.org/Sonic_X-treme Sonic X-treme]  (англ.) на сайте-энциклопедии Sonic Retro.
• [sonic.wikia.com/wiki/Sonic_X-treme Sonic X-treme] (англ.) на вики-проекте Sonic News Network.

Отрывок, характеризующий Sonic X-treme

– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.