StG 44

Sturmgewehr 44
StG 44
Тип:	автомат
Страна:	Третий рейх
История службы
Годы эксплуатации:	1943—1970(?)- в вооруженных силах различных государств.Однако, можно встретить и поныне в руках нерегулярных формирований.
На вооружении:	Вермахт, Ваффен-СС
Войны и конфликты:	Вторая мировая война, Гражданская война в Сирии
История производства
Конструктор:	Хуго Шмайссер
Разработан:	1943 год
Производитель:	C. G. Haenel</span>rude; Steyr-Daimler-Puch A.G.; Erfurter Maschinenfabrik; Sauer & Sohn
Годы производства:	1943—1945
Всего выпущено:	446 000
Характеристики
Масса, кг:	5.2
Длина, мм:	940
Длина ствола, мм:	419
Патрон:	7,92×33 мм
Калибр, мм:	7,92
Принципы работы:	отвод пороховых газов, запирание перекосом затвора
Скорострельность, выстрелов/мин:	500—600
Начальная скорость пули, м/с:	685 (масса пули 8,1 г)
Прицельная дальность, м:	600
Максимальная дальность, м:	эффективная: 300 (очередями) 600 (одиночными)
Вид боепитания:	секторный магазин на 30 патронов
Прицел:	секторный
Изображения на Викискладе?:	Sturmgewehr 44

StG 44StG 44

StG 44 (нем. Sturmgewehr 44 — штурмовая винтовка 1944 года) — немецкий автомат, разработанный во время Второй мировой войны. Было выпущено около 450 тысяч штук. Среди автоматов современного типа стал первой разработкой, производившейся массово.

От пистолетов-пулемётов (ППШ и др.) Второй мировой войны, отличается значительно большей дальностью прицельной стрельбы, в первую очередь за счет использования так называемого промежуточного патрона, более мощного, и с лучшей баллистикой, чем пистолетные патроны, используемые в пистолетах-пулеметах.

История создания

История нового автомата началась с разработки фирмой Polte (Магдебург) промежуточного патрона 7,92×33 мм для стрельбы на дистанции до 1000 м, в соответствии с требованиями, выдвинутыми HWaA (Heereswaffenamt — Управление вооружений вермахта). В 1935—1937 годах были проведены многочисленные исследования, в результате которых первоначальные тактико-технические требования HWaA к конструкции оружия под новый патрон были переработаны, что привело к созданию в 1938 году концепции легкого автоматического стрелкового оружия, способного одновременно заменить в войсках пистолеты-пулемёты, магазинные винтовки и ручные пулемёты.

18 апреля 1938 года HWaA заключило с Хуго Шмайссером, владельцем фирмы C.G. Haenel (г. Зуль, Тюрингия), контракт на создание нового оружия. Прототип штурмовой винтовки именовался schwere Maschinenpistole — тяжёлый пистолет-пулемёт, вскоре он получил официально обозначение MKb (нем. Maschinenkarabiner — автоматический карабин). Шмайссер, возглавлявший конструкторскую группу, передал первый опытный образец автомата в распоряжение HWaA в начале 1940 года. В конце этого же года контракт на проведение исследований по программе MKb получила фирма Walther под руководством Эриха Вальтера. Карабин этой фирмы был представлен офицерам отдела артиллерийско-технического снабжения HWaA в начале 1941 года. По результатам стрельб на полигоне в Куммерсдорфе автомат Вальтера показал удовлетворительные результаты, однако доводка его конструкции продолжалась в течение всего 1941 года.

В январе 1942 года HWaA потребовало от фирм C.G. Haenel и Walther предоставить по 200 карабинов, получивших обозначения MKb.42(Н) и MKb.42(W) соответственно. 14 апреля 1942 г. два образца представлены Гитлеру. К этому моменту фирма «Хенель» уже завершила изготовление опытной партии из полусотни автоматических карабинов. Фирма «Вальтер» же представила один-единственный экземпляр. В апреле 1942 г. 25 винтовок Хенеля передали для испытаний в пехотное училище, дислоцированное в Дёбритце. В июле состоялась официальная демонстрация опытных образцов обеих фирм. По её результатам HWaA и руководство Министерства вооружений остались в уверенности, что доработки автоматов закончатся в самое ближайшее время и уже в конце лета начнётся производство. Планировалось изготовить 500 карабинов к ноябрю, а к марту 1943 года довести ежемесячное производство до 15 000, однако после августовских испытаний HWaA внесло новые требования в тактико-техническое задание, что ненадолго задержало начало производства. По новым требованиям на автоматах должен был быть смонтирован прилив для штыка, а также должна была быть предусмотрена возможность крепления ружейного гранатомёта. В дополнение к этому у фирмы C.G. Haenel возникли проблемы с субподрядчиком, а у Walther — с налаживанием производственного оборудования. В результате, к октябрю не был готов ни один экземпляр MKb.42.

В ноябре 1942 г. офицерам генерального штаба продемонстрирован MKb42(H) aufschießend с изменённым затвором. Винтовка имела приклад нового типа, прицел опущен и снабжён металлическим ограждением. В декабре 1942 г. пехотное училище в Дёбритце приступило к сравнительным испытаниям MKb42(H) aufschießend и MKb42(W) с Kar.98k. Образец Вальтера офицеры пехотного училища оценили как чрезмерно сложный и чувствительный к фронтовым загрязнениям. Образец Хенеля отличался простой и прочной конструкцией, лёгкой сборкой и разборкой, длинной линией прицеливания. С ноября 1942 г. по июль 1943 г. выпущено примерно 12000 MKb42(H). А образцов MKb42(W) изготовлено всего около 200.

Производство автоматов росло медленно: в ноябре 1942 г. Walther изготовил 25 карабинов, а в декабре — 91 (при планировавшемся ежемесячном производстве 500 штук), но благодаря поддержке Министерства вооружений фирмам удалось решить основные производственные проблемы, и уже в феврале план производства был превышен (1217 автоматов вместо тысячи). Некоторое количество MKb.42 приказом министра вооружений Альберта Шпеера отправилось на Восточный фронт для прохождения войсковых испытаний. В ходе испытаний было выявлено, что более тяжёлый MKb.42(Н) хуже сбалансирован, но надёжнее и проще конкурента, поэтому HWaA отдало своё предпочтение именно конструкции Шмайссера, однако потребовало произвести в ней некоторые изменения:

• заменить УСМ на курковую систему Вальтера, надёжную и обеспечивающую бо́льшую кучность боя одиночными выстрелами
• изменить конструкцию шептала
• установить флажковый предохранитель вместо предохранения путём ввода рукоятки перезаряжания в поперечный паз ствольной коробки, привычного по пистолет-пулемётам MP 38/40
• укоротить трубку газовой камеры
• заменить окна большого сечения для выхода остаточных пороховых газов из трубки газовой камеры на 7-мм отверстия, для повышения надёжности оружия при эксплуатации в сложных условиях
• ввести технологические изменения в затворе и затворной раме с газовым поршнем
• изъять направляющую втулку возвратно-боевой пружины
• упразднить прилив для штыка вследствие пересмотра тактики использования автомата и принятия на вооружение гранатомёта Gw.Gr.Ger.42 с иным способом крепления на стволе
• упростить конструкцию приклада

Помимо Вальтера, у карабина Хенеля были и другие конкуренты. В 1942 г. Люфтваффе заказало разработку винтовки по собственным требованиям под штатный винтовочный патрон. Поскольку армия была заинтересована в унификации боеприпасов к стрелковому оружию, были назначены сравнительные испытания систем MKb42(H) и Fallschirmjägergewehr. Однако из-за производственных проблем, связанных с изготовлением FG42, испытания не состоялись. Также в январе 1943 г. завершена разработка полуавтоматической винтовки Gewehr 43.

В начале 1943 г. наименование оружия MKb42(H) aufschießend поменяли на Maschinenpistole — MP 43A. К тому времени конструкция Вальтера была снята с конкурса, а конструкция Хенеля претерпела существенные изменения в части затвора. В апреле 1943 г. был разработан MP 43B. Летом 1943 г. обозначение вновь сменили на MP 43/1 и MP 43/2 соответственно. Серийное производство автоматов MP 43/1 началось в июне 1943 г. и продолжалось до декабря 1943 г., когда приоритет отдали выпуску улучшенного MP 43. Всего изготовили около 14 тыс. экземпляров MP 43/1.

К осени 1943 г. конструкция MP 43/1 была несколько изменена так, чтобы его можно было комплектовать стандартным винтовочным гранатомётом, разработанным для карабина Kar.98k. MP 43/1 легко отличим по «прямому» стволу и квадратному основанию мушки. В ходе модификации в передней части ствола сделали уступ, изменили форму основания мушки. Версия со «ступенчатым» стволом стала именоваться MP 43. В дальнейшем конструкция оружия почти не менялась вплоть до окончания Второй мировой войны.

Благодаря Шпееру модернизированный автомат принимается на вооружение осенью 1943 года под обозначением МР 43 (нем. Maschinenpistole 43 — пистолет-пулемет 43 года). Подобное обозначение служило своеобразной маскировкой, поскольку Гитлер не желал производить оружие нового класса, опасаясь, что на военных складах окажутся миллионы устаревших патронов для винтовок и ручных пулемётов.

В сентябре на Восточном фронте 5-я танковая дивизия СС «Викинг» провела первые полномасштабные войсковые испытания МР 43. Было установлено, что новый карабин является эффективной заменой пистолетам-пулемётам и магазинным винтовкам, увеличившей огневую мощь пехотных подразделений и снизившей необходимость использования ручных пулемётов.

Гитлер получил множество лестных отзывов о новом оружии от генералов СС, HWaA и лично Шпеера, в результате чего в конце сентября 1943 года появилось распоряжение о начале массового производства МР 43 и его принятии на вооружение. В декабре 1943 г. Управление вооружений и фирма «Хенель» обсуждали окончательную конструкцию MP 43. По результатам дискуссий в конструкцию изделия внесли ряд изменений, в частности усилили газовую камеру и снабдили её цилиндрическим колпачком с шайбой Гровера на конце, что упростило разборку/сборку оружия. Тогда же отказались от направляющих для крепления оптического прицела ZF41. К концу февраля 1944 г. удалось собрать всего 22900 пистолетов-пулемётов MP 43/1 и MP 43.

6 апреля 1944 года верховный главнокомандующий издал приказ, где название МР 43 заменено на МР 44, а в октябре 1944 года оружие получило четвёртое и окончательное название — «штурмовая винтовка» sturmgewehr — StG 44. Считается, что это слово изобрёл сам Гитлер в качестве звучного имени для нового образца, которое можно было бы использовать с целью пропаганды. При этом в конструкцию самого автомата изменений не внесено.

Сборочные предприятия в первую очередь использовали для производства штурмовых винтовок детали из заделов, поэтому на оружии выпуска 1945 г. встречается маркировка MP 44, хотя обозначение уже было изменено на StG 44. В общем количестве произвели 420000-440000 MP 43, MP 44 и StG 44. Помимо C.G. Haenel в производстве StG 44 также участвовали предприятия Steyr-Daimler-Puch A.G., Erfurter Maschinenfabrik (ERMA) (англ.) и Sauer & Sohn. StG 44 поступал на вооружение отборных частей вермахта и Ваффен-СС, а после войны стояли на вооружении казарменной полиции ГДР (1948—1956 годы) и ВДВ армии Югославии (1945—1950 годы). Производство копий данного автомата было налажено в Аргентине компанией FMAP-DM под обозначением CAM 1, кроме того, предприятием CITEFA на базе StG44 было разработано несколько прототипов автомата. Также в 1950—1965 годах StG 44, поставленные Чехословакией, состояли на вооружении сирийской армии. В 2012 году по меньшей мере несколько тысяч автоматов, в своё время снятых с вооружения регулярных войск, оказалось в руках сирийской оппозиции, которая весьма активно их применяет.

Из-за проблем с монтажом гранатомётов и оптических прицелов штурмовая винтовка не могла полностью заменить Kar.98k. К тому же дефицит укороченных патронов ощущался на протяжении всей войны. Так в рапорте высшего командования сухопутных войск от 16 июня 1944 г. говорилось, что MP 44 станет стандартным оружием пехоты только в случае решения проблемы с боеприпасами. Вплоть до лета 1944 г. штурмовые винтовки встречалось на фронтах в весьма небольших количествах (в основном в Ваффен СС), массово подобное оружие применяли на заключительном этапе войны. Поэтому эти автоматы не сыграли существенной роли в сдерживании натиска союзнических армий.

Послевоенная разработка

Всего до конца войны было изготовлено порядка 420 000 экземпляров StG 44. В послевоенное время использовалась Народной полицией ГДР, армией и полицией ФРГ, Франции, Швейцарии, скандинавских стран, вооружёнными силами Чехословакии, и воздушно-десантными войсками Югославии. Вопреки частому заблуждению, StG 44 не связана с автоматом Калашникова, тем не менее, она служила отправной точкой и образцом для разработки последнего. Концепция промежуточного патрона была заимствована впоследствии многими странами.

В августе 1945 года из имеющихся в сборочных цехах деталей были собраны 50 экземпляров StG 44 и вместе с 10785 листами технической документации переданы Красной Армии для налаживания производства в СССР. В октябре 1945 года Хуго Шмайссер был привлечён к работе в так называемой «технической комиссии» Красной Армии. Задачей комиссии был сбор информации о состоянии разработок новейшего немецкого оружия, чтобы использовать эти наработки в производстве советского оружия.

Описание конструкции

Автоматика StG 44 — газоотводного типа с отводом пороховых газов через отверстие в стенке ствола. Запирание канала ствола осуществляется путём перекоса затвора в вертикальной плоскости. Перекос происходит путём взаимодействия наклонных плоскостей на затворе и затворной раме. Газовая камора – без возможности регулирования. Заглушка газовой каморы с вспомогательным штоком откручивается специальной выколоткой только при чистке автомата. Для метания ружейных гранат необходимо было использовать специальные патроны с 1.5 г (для осколочных) или 1.9 г (для бронебойно-кумулятивных гранат) пороховым зарядом. Стандартный вес пороха в патроне 7.92х33 Kurz - 1.57 г. Газовый поршень со штоком объединен со стеблем затвора.

Ударно-спусковой механизм — куркового типа. Спусковой механизм позволяет вести одиночный и автоматический огонь. Переводчик огня расположен в спусковой коробке, а концы его выходят наружу с левой и правой сторон в виде кнопки с рифленой поверхностью. Для ведения автоматического огня переводчик нужно переместить слева направо на букву «D», а для одиночного огня — справа налево на букву «Е». Автомат снабжен предохранителем от случайных выстрелов. Этот предохранитель флажкового типа находится ниже переводчика огня и в положении у буквы «F» блокирует спусковой рычаг. Возвратная пружина располагается внутри приклада, исключая тем самым возможность простого создания варианта со складным прикладом.

Питание автомата патронами осуществляется из отъёмного секторного двухрядного магазина емкостью 30 патронов. Обычно магазины на 30 патронов снаряжали 25 патронами из-за слабости пружин, не всегда обеспечивающих нормальную подачу патронов при полной загрузке магазина. В марте 1945 г. в перечень принадлежностей к MP 44 был включён магазин ёмкостью 25 патронов, но вряд ли такие магазины были изготовлены в массовом количестве. В том же марте 1945 г. в пехотном училище в Дёбритце был разработан стопор для 30-патронного магазина, ограничивающий его наполнение 25 патронами.

Секторный прицел винтовки позволяет вести прицельный огонь на дальности до 800 м. Деления прицела нанесены на прицельной планке. Каждое деление прицела соответствует изменению дальности на 50 м. Прорезь и мушка треугольной формы. На винтовке могли быть установлены также оптический и инфракрасный прицелы. При стрельбе очередями по мишени диаметром 11,5 см на дистанции 100 м более половины попаданий укладывались в круг диаметром 5,4 см.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) Благодаря использованию менее мощных патронов сила отдачи при выстреле была вдвое ниже, чем у винтовки Mauser 98k. Одним из главных недостатков StG 44 была его относительно большая масса — 5,2 кг для автомата с боекомплектом, что на килограмм больше массы Mauser 98k с патронами и штыком. Также нелестных отзывов заслужил неудобный прицел и демаскирующее стрелка́ пламя, вырывающееся из ствола при стрельбе.

Встречались образцы MKb42(H) как с креплением для штыка, так и без него. Все MKb42 и большая часть MP 43/1 снабжались направляющими, предназначенными для крепления оптического прицела. Начиная с MP 43/1 от креплений для штыка отказались. MP 43/1 отличался от MKb42(H) главным образом конструкцией затвора, укороченным каналом отвода газов, изменённой мушкой, пистолетной рукояткой с предохранителем на левой стороне выше селектора переключателя режима ведения огня. Два последних отличия характерны также для MKb42(H) aufschießend.

В процессе серийного производства отказались от пламегасителя, однако узел его крепления сохранили на случай монтажа глушителя. В 1944 г. упростили прицел. Некоторые образцы, изготовленные в 1945 г., не имели рёбер жёсткости на корпусе выше магазина.

Дополнительные приспособления

Принадлежности и боеприпасы

Комплект принадлежностей к Stg 44 (МР 44) состоял из шести магазинов, машинки для набивки магазинов патронами, ремня, трех чехлов для ствола, инструмента для отворачивания газовой камеры и снятия ограждения спускового крючка, запасных частей, таких как экстрактор, пружины экстрактора и т.д., пенала с ёршиком на шнурке для чистки ствола, руководства по технической эксплуатации.

Гранатомёты

От оружия требовалась возможность стрельбы гранатами. Первые модели винтовок имели резьбу на конце ствола, защищённую гайкой, как на пистолетах-пулемётах MP 38 и MP 40. Резьба предназначалась для крепления пламегасителя. Известны фотографии резьбового крепления гранатомётов на стволах MKb42(W), но ненадёжность и бесперспективность конструкции быстро выяснилась.

Адаптация гранатомёта для Kar.98k Gewehrgranatgerät42 оказалась невозможной из-за толщины ствола MP 43/1. Были сконструированы редкие образцы MP 43/1 с уступом на передней части ствола и переделанным пьедесталом мушки, после чего стало возможным крепление на стволе стандартного гранатомёта. Модернизированный вариант винтовки получил обозначение MP 43.

Ассортимент боеприпасов к гранатомёту был, однако шире, чем под гранатомёт винтовки Kar.98k, поэтому пришлось разработать особый вышибной патрон. Так как в автоматическом оружии часть пороховых газов расходовалась на подачу патронов, возникла необходимость в создании специального устройства, создающего необходимое давление на винтовочные гранаты.

В июне 1944 г. появились два типа патронов: один с зарядом массой 1,5 грамма под Gewehrsprenggranate (осколочные) и один с зарядом массой 1,9 грамма под Gewehrpanzergranate (бронебойно-кумулятивные). В январе 1945 г. решили проблему с автоматикой, в марте и апреле 1945 г. MP 44 с Gewehrgranatgerät успешно проходил испытания. Для стрельбы из гранатомёта, однако, требовался специальный прицел, проблему которого разрешить не удалось.

Приспособления для стрельбы из-за укрытия

С автоматом можно было использовать специальные кривоствольные устройства Krummlauf Vorsatz J (пехотное с углом искривления 30 градусов) или Vorsatz Pz (танковое с углом искривления 90 градусов) для стрельбы из-за окопа и танка соответственно, рассчитанные на 250 выстрелов и ощутимо снижавшие точность стрельбы.

Танки и самоходки обладали значительной «мёртвой зоной», в которой противник не поражался штатным стрелково-пушечным вооружением. Без прикрытия своей пехоты пехота противника легко выводила технику из строя магнитными минами и ручными гранатами, находясь в этих мёртвых зонах.

Решение этой проблемы нашёл полковник Ганс-Йоахим Шаде, глава производственного отдела министерства Шпеера. В конце 1943 г. Шаде предложил снабдить ствол пулемёта MG34 кривой насадкой. Как выяснилось, штатный винтовочный патрон 7,92x57 мм обладал слишком большой для искривлённого ствола мощностью. Изготовленные кривые насадки для пулемётов MG34 выходили из строя через сотню-другую выстрелов. Внимание сосредоточили на штурмовой винтовке, в которой использовался патрон 7,92x33 мм.

В июле 1944 г. появился первый вариант насадки для штурмовой винтовки. Он представлял собой нарезной ствол с несколькими отверстиями, предназначенными для отвода газов из канала, искривление ствола составляло 90 градусов. Ресурс - 2000 выстрелов. Очевидно, что угол искривления в 90 градусов устраивал экипаж бронетехники, но не пехоту.

27 октября 1944 г. были продемонстрированы несколько вариантов насадок. Наиболее пригодным для пехоты устройством посчитали насадку с искривлением 30 градусов. В ноябре-декабре 1944 г. различные варианты насадок проходили испытания в пехотном училище в Дёбритце. 24 декабря решили продолжить испытания только 30-градусных насадок, так как 45-градусные очень быстро выходили из строя.

Также была возможность стрельбы винтовочными гранатами с помощью искривлённой насадки. Для стрельбы гранатой вентиляционные отверстия в кривом стволе закрывались особым чехлом, чтобы вышибной патрон обеспечивал требуемое давление газов в кривом канале. Дальность стрельбы оставалась прежней – 250 м, но точность оставляла желать лучшего. Было изготовлено примерно 100-150 насадок Vorsatz J и около 550 насадок Vorsatz Pz.

Deckungszielgerat45 – устройство предназначенное для стрельбы из штурмовой винтовки из полноценных укрытий. Оно состояло из рамы, на которой двумя защёлками крепился автомат, в нижней части рамы крепился дополнительный металлический приклад с деревянной пистолетной рукояткой. Спусковой механизм рукоятки был связан со спусковым механизмом автомата. Для прицеливания применялись два зеркала, установленные под углом 45 градусов. Подобные устройства были созданы и для Kar.98k, Gewehr 41, Gewehr 43, MG 34.

Телескопические прицелы

На ранних этапах проектирования MKb никак не могли определить роль нового вида стрелкового оружия на поле боя. С правой стороны всех MKb42 были сделаны направляющие, предназначенные для крепления оптического прицела ZF41. Реально оптические прицелы использовались на данном виде оружия только в ходе специальных испытаний, давших отрицательный результат.

В октябре 1943 г. в пехотном училище в Дёбритце прошли сравнительные испытания на точность стрельбы MP 43/1 и снайперского варианта G 43. Обе модели были снабжены прицелами ZF4 кратностью 4Х, данный прицел был разработан в начале 1943 г. Для установки нового прицела у винтовки MP 43/1 изменили крепление, так как крепление для прицела ZF41 не подходило. Уже после 30 выстрелов, произведённых в автоматическом режиме, юстировка прицела относительно оружия полностью сбивалась. 5 одиночными выстрелами цель поразить не удалось.

Испытания выявили недостаточное качество изготовления прицелов ZF4, а MP 43/1 совершенно не годился для снайперской стрельбы. Однако на все MP 43/1 по-прежнему ставили направляющие для крепления оптического прицела ZF4, хотя сами прицелы в боевой обстановке не использовались никогда. Последние сведения об использовании MP 44 со снайперским прицелом ZF4 относятся к сентябрю 1944 г. Как и прежде, крепления находились с правой стороны оружия. Далее рейхсминистр Шпеер приказал сконцентрировать усилия на улучшении K 43 в качестве снайперского оружия.

StG 44 мог оснащаться ночным инфракрасным прицелом ZG.1229 «Вампир».

Оценка образца

Внешние видеофайлы
	[www.youtube.com/watch?v=9z-cQ8wQTUk Стрельба из StG 44]

По результатам изучения в послевоенные годы немецкой «штурмовой винтовки» StG 44 американские военные эксперты посчитали её «оружием, далёким от удовлетворительного» — неудобным, излишне массивным и тяжёлым, с низкой надёжностью, обусловленной легко деформирующейся штампованной из тонкого стального листа ствольной коробкой. Отмечалось, что конструкция оружия создана скорее в расчёте под нужды массового производства, чем из соображения получения образца с высокими тактико-техническими и эксплуатационными свойствами, что, по их мнению, объяснялось тяжёлой для Германии ситуацией на фронтах. Эффективность автоматического огня из StG 44 была признана ими неудовлетворительной, а сам этот режим — излишним для данного оружия ввиду невозможности эффективной стрельбы длинными очередями. При этом отмечались отличная для данного класса точность стрельбы одиночным огнём и простота в обращении с оружием. В качестве образца для сравнения назывался американский карабин М1, причём утверждалось, что он намного совершеннее «штурмгевера».

Тем не менее, следует иметь в виду, что на возникновение такой в целом негативной оценки нового вида оружия в большой степени повлияла тогдашняя американская военная доктрина, признававшая оптимальным пехотным оружием дальнобойную самозарядную винтовку под мощный патрон, дополненную несколькими моделями более лёгких самозарядных карабинов, а также пистолетов-пулемётов в качестве вспомогательного средства для ближнего боя. С этой точки зрения, «штурмовая винтовка» виделась как своего рода неудачный гибрид пистолета-пулемёта и автоматической винтовки, не обладавший ни способностью первого создавать высокую плотность огня на короткой дистанции, ни дальнобойностью последней. Отметив в качестве существенного недостатка «штурмгевера» невозможность ведения эффективного огня длинными очередями, эксперты продемонстрировали недооценку и недостаток понимания роли автоматического оружия такого типа в бою, огонь короткими очередями из которого призван компенсировать неизбежную для стрелка, находящегося в стрессовой ситуации боя, ошибку прицеливания, «накрыв» очередью отдельную цель и тем самым повысив вероятность её поражения хотя бы одной из выпущенных пуль, чего, даже несмотря на сравнительно высокую практическую скорострельность, не позволяло пусть даже идеально точное самозарядное оружие, эффективность которого американскими военными тех лет сильно преувеличивалась. Карабин М1 же, с которым американские эксперты сравнивали «штурмгевер», вообще был сугубо вспомогательным оружием для водителей, артиллеристов, офицеров и так далее, а не основным огневым средством пехоты.

В итоге, можно констатировать факт, что американские специалисты проглядели появление принципиально нового вида пехотного оружия — автомата, мощного огневого средства боя на ближней и средней дистанции, с некоторыми оговорками потенциально способного заменить практически все имевшиеся на тот момент образцы лёгкого стрелкового оружия от пистолета-пулемёта до лёгкого ручного пулемёта, и впоследствии громко заявившего о себе в ходе войны во Вьетнаме.

Лишь впоследствии, уже по опыту боевых действий в Корейской и Вьетнамской войнах и после более близкого знакомства с советским АК, начался процесс пересмотра этих воззрений, что привело к появлению на вооружении Армии США собственных «штурмовых винтовок» под промежуточный патрон — сначала «облегченной» автоматической винтовки M16, а позднее, уже в сравнительно недавнее время — и автоматического карабина M4, по габаритам и концепции близкого как раз к «штурмгеверу» или АК.

На вооружении

• Третий рейх Третий рейх: применялся вермахтом, СС и фольксштурмом.
• Аргентина Аргентина: выпускался небольшими партиями на экспорт (главным образом в Бразилию).
• США США: Некоторое количество было произведено фирмой Атчинсона; также ограниченно использовался в Корейской войне.
• Бразилия Бразилия: закупали автомат и комплектующие у Аргентины. Используется полицией и поныне.
• Колумбия Колумбия: закупали автомат и комплектующие у Аргентины. Использовался Армией Колумбии и полицией. Применяется и поныне во внутренних конфликтах, как-то многочисленные ,,нарковойны,, и др.
• Венгрия Венгрия: использовался в конце Второй мировой обеими сторонами и в послевоенные годы
• / Корея: поставки из СССР и США. Применялся в Корейской войне 1950-1953 г.г.
• Вьетнам Вьетнам: некоторое количество образцов состояло на вооружении НФОЮВ.
• КНР КНР: некоторое количество было передано из СССР, также выпускались упрощенные копии.
• Камбоджа: использовался сторонниками Пол Пота, автомат и принадлежности поставлялись предположительно Вьетнамом.
• ГДР ГДР: состоял на вооружении Национальной народной армии и Народной полиции примерно до 1970-75г.г. Также производили патроны к нему и комплектующие.
• ФРГ ФРГ: на вооружении казарменной полиции примерно до 1970 г. Также производили патроны и комплектующие.
• Сирия Сирия: склады в городе Алеппо, на которых находилось около 5 тыс. StG 44 были захвачены бойцами антиправительственной оппозиции. Активно использовался как правительственными войсками, так и повстанцами в ходе гражданской войны.
• Ирак Ирак:в основном копии турецкого или югославского производства: использовались войсками Саддама Хусейна в Ирано-иракской войне, Кувейтской и во время Иракской войны, несколько партий оружия конфискованы военными США после окончания войны.
• Иран Иран: Ирано-иракская война.
• Литва Литва: некоторые образцы использовались «лесными братьями».
• Югославия Югославия: использовался партизанами (несколько единиц было захвачено), также состоял на вооружении ВДВ Югославской народной армии, но выпускался небольшими партиями.Поставлялся на экспорт (в основном на Ближний Восток). Использовался в вооружённых столкновениях в ходе арабо-израильского конфликта.
• Турция Турция: выпускался небольшими партиями, состоял на вооружении, также поставлялся на экспорт.
• Франция Франция:ВС Франции до 1965-70 г.г. Также применялся Французским Иностранным легионом до середины 1970-х-начала 1980-х г.г.
• Чехословакия Чехословакия: захвачены несколько экземпляров участниками местного сопротивления, позднее состоял на вооружении ВДВ Чехословацкой народной армии. Также производился для нужд армии и полиции до 1960-1965г.г. Поставлялся на экспорт.
• Иррегулярные вооружённые формирования по всему миру: встречается до сих пор.

StG 44 в кинематографе

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• Фильм-гротеск «Сказка о Мальчише-Кибальчише» (реж. Е. Шерстобитов, 1964 г.), где автомат был использован в достаточно продолжительном эпизоде атаки «армии буржуинов» (фактически — пародия на вермахт), показанный с примкнутым штыком, но без магазина, и не вызывавший у аудитории никаких ассоциаций.
• Кинофильм «Освобождение» (реж. Юрий Озеров, СССР — ГДР — Польша — Италия — Югославия, 1968—1971 гг.) в эпизодах, показывающих взятие Берлина.
• Также Stg 44 показан в х/ф «Похищение Савойи», СССР, 1979 г. и «Карпатское золото», Украина, 1991 г.
• В художественной кинокартине «Мне было девятнадцать» (Ich war neunzehn), снятом кинематографистами ГДР, с участием известных советских актёров (реж. Конрад Вульф, 1968 г.), автомат StG 44 был впервые показан без купюр, однако сам фильм в советском прокате почти не шёл.
• В картине «Бункер» (реж. Оливер Хиршбигель, 2004 г.) StG 44 используется почти всеми солдатами СС. Эпизоды обороны Берлина (с этим автоматом в частности) снимались в Санкт-Петербурге.
• В фильмах «Пираты XX века», «Случай в квадрате 36-80», «Похищение Савойи», «Одиночное плавание», «Мираж» Stg 44 «исполняла роль» винтовки M16, для чего StG 44 была несколько переделана, — к ствольной коробке прикреплена характерная ручка для переноски.
• В фильме «Четыре танкиста и собака». В последних сериях, во время боёв в Германии, в руках у одного из четырёх танкистов StG-44 (Янек стреляет).
• В последней серии фильма «Щит и меч». В сцене освобождения концлагеря фигурирует как StG 44, так и в большом количестве автоматы Калашникова, которые скорее всего имитируют на общих планах StG 44.
• В последних сериях фильма «Ставка больше, чем жизнь». В сцене захвата гестапо фигурирует как StG 44, так и в большом количестве автоматы Калашникова, которые скорее всего имитируют на общих планах StG 44.
• В фильме «Приключения Вернера Хольта» (Die Abenteuer des Werner Holt), производство ГДР, 1965 г., снятого по одноименному роману Дитера Нолля. Штурмгевер StG 44 фигурирует во многих сценах («суд» Гильберта Вольцова над лейтенантом Венертом и др.).
• В фильме «Мост» (Die Brücke), Германия, 2008 г., в конце фильма мальчишки из Гитлерюгенда, оборонявшие мост, угрожают с помощью StG 44 солдатам вермахта, позорно отступающим под натиском американских войск. Также в ходе фильма автомат эпизодически появляется у отступающих солдат вермахта.
• В сериале Разведчики. Последний бой основным оружием немцев был именно StG 44.
• В фильме «На пути в Берлин» в руках немецкого офицера прототип семейства Mkb.42h с явно переделанным под стрельбу патронами 7,62х39-мм стволом ввиду наличия магазина от автомата Калашникова.
• В фильме «Танковая бригада» (ЧССР, 1955 г.) при обороне моста в Праге немецкий солдат ведет огонь из этого автомата (немудрено, ведь оружие после войны находилось на вооружении чехословацкой армии).
• В болгарском фильме «Восьмой» 1969 года главный герой вооружен StG 44.
• В фильме Павла Лунгина «Остров» в сцене пленения Тихона и Анатолия, моряки Кригсмарине почему-то вооружены StG 44, хотя исторически это абсолютно неверно.
• В фильме «Батальоны просят огня» (3-я серия) некоторые немецкие солдаты вооружены StG 44.
• В фильме «Ярость» герой Брэда Питта в качестве личного оружия использует StG 44.

StG 44 в компьютерных играх

• В игре Medal of Honor: Allied Assault главный герой принимает участие в захвате секретных чертежей и образца StG 44, после чего до конца игры может использовать данное оружие.
• В игре Medal of Honor: Airborne состоит на вооружение немецких солдат, а также игроку дается возможность прокачки автомата поставив на него сдвоенный магазин и прицел.
• В игре Medal of Honor во время прохождения миссии «BASE» можно подобрать StG 44.
• В игре Medal of Honor: Underground используется немецкими солдатами, можно подобрать с убитых врагов.
• В игре The Saboteur это оружие используется солдатами Вермахта. Также его можно купить на черном рынке.
• В игре Day of Defeat: Source целый класс вермахта вооружен StG 44
• В играх Call of Duty, Call of Duty: United Offensive, Call of Duty 2 и Call of Duty 3 присутствует это оружие под названием MP 44
• В игре Call of Duty 4: Modern Warfare присутствует это оружие под названием MP 44, несмотря на то, что действие игры происходит в XXI веке. В одиночной игре недоступно, есть только в мультиплеере.
• В игре Call of Duty: World at War присутствует это оружие под названием StG 44.
• В игре Call of Duty: Black Ops присутствует это оружие под названием StG 44. Его можно получить в миссии «Проект „Нова“».
• В игре Call of Duty: Black Ops II присутствует это оружие под названием StG 44. Его можно получить в зомби-карте Origins.
• В игре Battlefield 1942, StG 44 вооружён один из классов немецкой и японской стороны, несмотря на то, что действие игры происходит, начиная с 1942 года.
• В дополнении Forgotten Hope 2 к игре Battlefield 2, StG 44 находится на вооружении немецких солдат.
• В игре Wolfenstein присутствует это оружие под названием MP 43, состоит на вооружение СС. Также его можно улучшить на черном рынке.
• В игре Silent Storm во всех частях у немецкой стороны присутствует данное оружие, появляется лишь под конец игры, в первой части ошибочно названо STG 43
• В игре Enemy Front StG 44 в миссии с фау-2
• В игре Brothers in Arms (во всех частях) есть эта винтовка, под названием StG 44 или StG. Её можно найти у солдат вермахта.
• В игре Hidden & Dangerous 2 (во всех частях) у немецкой стороны, под названием MP 44
• В игре Vietcong 2 у вьетнамской стороны, в первый раз встречается в подвале одной из жилых улиц.
• В игре Company of Heroes StG 44 доступна для улучшения штурмовых подразделений Вермахта и мотопехоты Танковой Гвардии.
• В игре Commandos: Strike Force в миссии «Танки!» в качестве секрета на немецком складе, больше нигде не встречается.
• В игре Red Orchestra 2: Heroes of Stalingrad у элитного штурмовика встречается прототип StG 44 — Mkb.42h, при прокачке оружия можно установить штык и оптический прицел.
• В игре Company of Heroes 2 StG 44 используют немецкие панцергренадёры и штурмовые саперы. Так же, автоматами можно экипировать фольксгренадёров и оберсолдат (последние используют инфракрасную оптику).
• В игре Counter-Strike Online. StG 44 присутствует в четырёх модификациях.
• В игре Battlefield 2: Forgotten Hope 2 присутствует STG 44, с оптическим прицелом ZF41, и без него.
• В серии игр В тылу Врага присутствует StG 44.
• В игре Killing Floor присутствует под названием Mkb-42
• В игре Sniper Elite 3 данный автомат присутствует под названием StG 44.
• В игре Heroes&Generals StG 44 доступен немецкой стороне. Можно модифицировать и ставить снайперский прицел.
• В модификации к игре S.T.A.L.K.E.R.: Зов Припяти Misery 2.1 при выборе игроком начального класса Штурмовик(Assaulter) в стартовом наборе выдается StG44

Литература

• С.В. Иванов. Солдат на фронте № 49. Автомат MP 43/44. Оружие германской пехоты. г. Белорецк, 2005 г. – 64 с.
• А.Б. Жук. Стрелковое оружие. Револьверы, пистолеты, винтовки, пистолеты-пулемёты, автоматы. М: Военное издательство, 1992 г. – 707 с.
• Попенкер М.Р., Милчев М.Н. Вторая мировая: Война оружейников. М.: Яуза, Эксмо, 2008. – 768 с.

Отрывок, характеризующий StG 44

И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.