Star Control
Поделись знанием:
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
(перенаправлено с «Star Control II»)
| Star Control | |||||
|---|---|---|---|---|---|
|
| |||||
| Разработчик | |||||
| Издатель | |||||
| |||||
| Дата выпуска | |||||
| Жанр | |||||
| Платформа | |||||
| Игровой движок |
Mêlée engine
| ||||
| Режим игры | |||||
| Носитель | |||||
| Управление | |||||
| Сайт |
[www.toysforbob.com/ sforbob.com]
| ||||
Star Control («Контроль звёзд»; «Звёздный контроль», часто используется сокращение StarCon) — цикл игр, первая и вторая части разработаны компанией Toys for Bob, третья Legend Entertainment, все три изданы компанией Accolade.
Содержание
Геймплей
Star Control 1 состоит из двух режимов — стратегического и аркадного, в любом из них два противника играют соответственно за «Иерархию Ур-Куанов» (Ur-Quan Hierarchy) и «Альянс свободных звёзд» (Alliance of Free Stars). Флот состоит из кораблей различных рас входящих в ту или иную фракцию. У каждого корабля есть основное оружие и спецвозможность, уникальные для каждой расы, все корабли отличаются друг от друга не только изображением, но и характеристиками. Роль очков жизни играет экипаж, когда убивают всю команду — корабль взрывается.
Стратегический режим
Игра состоит из нескольких миссий, цель каждой миссии — уничтожение флота и колоний противника. В StarCon 1 звездные системы могли быть использованы как шахты или как колонии, в зависимости от их разновидности, на них также можно возвести фортификацию, которая давала время прислать боевые корабли до того как противник разорит систему. В стратегическом режиме команду можно пополнять в звёздных системах с колониями.
Бой
В режиме битвы сражения проходят один на один, победивший корабль остаётся на поле, а проигравший выбирает следующий корабль из своей флотилии. Битва проходит до тех пор пока у одной из сторон не кончатся корабли.
Можно выбрать один из четырёх типов противников:
- «Человек» — игрок определяет стратегию и управляет кораблями во время боя.
- «Киборг» — игрок определяет стратегию, компьютер ведёт бой.
- «Пситрон» — компьютер определяет стратегию, игрок управляет кораблями в бою.
- «Компьютер» — компьютер и определяет стратегию, и ведёт бои.
Таким образом, можно было заставить компьютер играть полностью за обоих игроков, а самому сидеть рядом, смотреть на использованную тактику и мотать на ус ценные приёмы.
Тренировка
Для изучения боевых характеристик можно устроить битву только двух выбранных кораблей, не задействуя остальной флот.
Расы
Альянс свободных звёзд:
- Ченджесу (Chenjesu) — раса, состоящая из кристаллов кремния; негласные лидеры Альянса. Первая раса, официально связавшаяся с людьми. Корабль: Дом выводка (Broodhome).
- Ехаты (Yehat) — раса благородных птеродактилей, говорящих с шотландским акцентом. Корабль: Терминатор (Terminator).
- Сирены (Syreen) — раса голубокожих гуманоидов, почти идентичных людям, по-видимому, даже генетически. После гибели их планеты, их осталось считанные тысячи, большинство из которых — женщины. Корабль: Проникатель (Penetrator).
- Люди (Earthling) — оказавшись на пути Иерархии, у людей не осталось выбора, кроме как вступить в Альянс и бороться за свободу, используя ракеты и лазерные орудия оставшиеся со времён холодной войны XX века. Корабль: Крейсер (Cruiser).
- Шофиксти (Shofixti) — раса сумчатых грызунов-воинов, поднятых технологически Ехатами, которых они считают покровителями. Шофиксти имеют строгий кодекс чести, напоминающий бусидо, и даже говорят с лёгким японским акцентом. Корабль: Разведчик (Scout).
- Ммрнмхрм (Mmrnmhrm) — раса роботов, являющиеся близкими союзниками Ченджесу, может быть, из-за того, что обе расы так непохожи на другие. Корабль: Икс-форм, или Трансформер (X-Form, Transformer).
- Арилу Лали’лэй (Arilou Lalee’lay) (или просто Арилу, Arilou) — маленькие зелёные человечки, которые давно следят за людьми. Присоединились к Альянсу одновременно с людьми. Корабль: Ялик (Skiff), похожий по форме на классическую летающую тарелку.
Иерархия Ур-Куанов:
- Ур-Кваны (Ur-Quan) (Кзер-За, Kzer-Za) — гигантские зелёные многоножки с очень сильным территориальным инстинктом. Они создали свою Иерархию десять тысяч лет назад для покорения галактики. Для переговоров используют «говорящих зверюшек» (Talking Pet). Корабль: Дредноут (Dreadnought).
- Майконы/Миконы (Mycon) — грибообразные существа, со странной религией или философией Джаффо-Уап. Добровольно присоединились к Иерархии для увеличения своих владений. Корабль: Стручок (Podship).
- Спаси (Spathi) — моллюски, которые боятся всего на свете. Именно страх сделал из них космическую расу после появления на их планете кровожадных хищников. Из-за шутки Умга, Спаси были сделаны боевыми рабами, а не заточены под «щитом неволи». Даже после этого Спаси предпочитают убегать от битв, а не драться. Корабль: Дискриминатор/заяц (Discriminator/eluder) .
- Андросинты (Androsynth) — клоны людей, изначально выведенные как образец идеального человека, но потом превращённые в рабов под предлогом того, что у людей, выведенных искусственно, не может быть полноценных прав. Вскоре они втайне разработали корабли, способные к межзвёздным перелётам (сами люди получили эту технологию только через тридцать лет от Ченджесу) и сбежали из Солнечной системы. С тех пор они ненавидят людей за рабство и неспособность продолжения своего рода. Корабль: Хранитель (Guardian).
- ВАКСы/ВУКСы (VUX, Very Ugly Xenoform) — зелёные одноглазые существа, имеющие щупальца вместо конечностей. Во время первого контакта с ВАКСами, человеческий капитан случайно их оскорбил. Этот дипломатический кризис дал время Иерархии покорить ВАКСов, сделав их боевыми рабами. ВАКСы не переносят вид других рас, считая их отвратительными. Корабль: Нарушитель (Intruder).
- Илраты (Ilwrath) — большие пауки, нападающие на слабые расы. Они поклоняются двум богам — Догару и Казону, называемым ими богами Зла и Тьмы. Корабль: Мститель (Avenger).
- Умга (Umgah) — бесформенные комочки плоти, прославившиеся своеобразным чувством юмора, имеют навыки биоинженерии. Корабль: Трутень (Drone).
Star Control 2
| Star Control 2 | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| Разработчик | |||||
| Издатель | |||||
| |||||
| Дата выпуска | |||||
| Жанр | |||||
| Платформа | |||||
| Режим игры | |||||
| Носитель | |||||
| Управление | |||||
| Сайт |
[www.toysforbob.com/ sforbob.com]
| ||||
Star Control 2 — космический квест с элементами RPG и аркадными боями.
Сюжет
Альянс свободных звёзд потерпел поражение в войне и каждая оставшаяся раса приняла от Иерархии одну из двух альтернатив: воевать за Иерархию на правах рабов или быть изолированными от внешнего мира рабским щитом. Проведя всепланетный референдум земляне выбрали второе. Главный герой — потомок члена правительственного проекта «Звёздный контроль», чьей целью было нахождение и исследование артефактов, оставшихся от расы предтечей. Научная экспедиция, отправленная к системе Вела, обнаружила гигантскую фабрику предтечей по производству кораблей. Когда за ними не прилетел челнок (из-за падения альянса в войне с иерархией), люди решили колонизировать планету. Когда они смогли построить скелет космического корабля предтечей и снабдили его минимумом, необходимым для выживания, они отправили его в сторону Земли, чтобы выяснить, что произошло.
Геймплей
У вас есть сделанный по модульному принципу флагман Vindicator (англ. Защитник) (название можно поменять по воле игрока) в сопровождении одного крейсера землян. В течение игры вам придётся контактировать с различными расами, и дипломатия будет более полезна, чем военные действия. Для улучшения корабля надо собирать ресурсы путём высадки на планеты управляемых зондов, и покупки новых технологий у торговой расы Мельнорм. Эскорт, сопровождающий флагман, может достигать 12 кораблей. Бои проходят, как и в первой части игры, но при гибели флагмана игра заканчивается поражением. Есть возможность вывода из боя отдельного корабля или всего флота.
Бой
Режим для двоих игроков в StarCon 2 возможен только в режиме Super Melee. Теперь флотилии соперников могут быть произвольными, до 14 кораблей в каждой. Общее количество типов кораблей увеличилось до 25.
Новые расы
- Чммр (англ. Chmmr) — продукт тесного симбиоза рас Ченджесу и Ммрнмхрм. Появляются под конец игры. Корабль: Воплощение (англ. Avatar).
- Пканки/Пкунки (англ. Pkunk) — ответвление Ехатов, которые давным-давно покинули своих собратьев, чтобы избежать постоянных войн. Пканки имеют ментальные способности, которые позволяют им видеть будущее. Эти способности дают им весёлую натуру. Пканки стали больше похожи на туканов, чем на птеродактилей. Корабль: Ярость (англ. Fury).
- Сапоксы (Супокс Утрикулария; англ. Supox) — разумные растения, симбиотически сосуществующие с Утвигами. Корабль: Стебель (англ. Blade).
- Утвиги/Атвиги (англ. Utwig) — гуманоидная раса с сильно ритуализованным поведением, все эмоции выражаются посредством смены масок в строгом соответствии с кодексом. Ментальные способности дают им возможность использовать ультрон — ментальный усилитель Предтеч, который абсолютно бесполезен для прочих известных рас. Корабль: Бочонок (англ. Jugger).
- Зок-Фот-Пик (англ. Zoq-Fot-Pik) — три симбиотически связанных расы с одной планеты. В древние времена они стали жить как одна раса, и с тех пор не знают, кто из них Зок, кто Фот, а кто Пик. Корабль: Жало (англ. Stinger).
- Орзы (англ. Orz) — рыбообразная раса, речь которой переводится не полностью из-за отсутствия подходящих терминов. Корабль: Возмездие (англ. Nemesis).
- Мелнорм (англ. Melnorme) — раса торговцев, напоминающая морские звёзды, кресла или булочки. В войнах не участвуют, предпочитая торговать информацией в обмен на информацию. В игре встречается только один представитель этой расы — торговый мастер Зеленоватый с корабля Неизбежно Успешный при Всех Обстоятельствах. Корабль: Торговец (англ. Trader).
- Друджи (англ. Druuge) — раса работорговцев, состоящих в Багровой Корпорации. Корабль: Кувалда (англ. Mauler).
- Траддаши (англ. Thraddash) — агрессивная раса, внешне похожая на помесь вепря с носорогом. Их междоусобные конфликты уничтожали культуру восемнадцать раз (на время событий Star Control 2; в результате действий игрока могут быть уничтожены расой Илвратов), каждый раз отбрасывая их технологический уровень на несколько столетий назад. Корабль: Факел (англ. Torch).
- Слайлэндро (англ. Slylandro) — газообразные существа, обитающие в газовом гиганте под названием Источник. Так как они не могут покидать свой мир, Слайэндро купили автоматический самовоспроизводящийся зонд у Мелнормов для исследования вселенной и привлечения разумных форм жизни на их планету для общения. Корабль: Зонд (англ. Probe).
- Ур-Куаны Кор-А (англ. Ur-Quan Kohr-Ah) (чёрные Ур-Куаны) — вторая ветвь Ур-Куанов, генетически модифицированых Днярри, использовались как рабочие и воины. В отличие управленцев и учёных (зелёных Ур-Куанов Кзер-За), решивших превентивно поработить все расы, эти чёрные Ур-Куаны решили превентивно уничтожить все чужие расы во избежание возможного порабощения, что является вторым видом проигрыша игрока (кроме гибели флагмана). Побеждая в войне доктрин с Кзер-За и получая право действовать, они двигаются вдоль галактической спирали, уничтожая всех, кто попадётся на пути. Корабль: Мародёр (англ. Marauder).
Изменения в положении рас:
- Андросинты исчезли после появления Орз в их системе. Арилу, являющиеся врагами Орз, заявляют что Орзы их уничтожили; нейтральный торговец Мелнорм также склоняется к этой теории.
- Ехаты, по приказу своей королевы, являются боевыми рабами Иерархии. В связи с этим в их благородном обществе назревают предпосылки к гражданской войне.
- Шофиксти взорвали свою звезду для уничтожения армады Ур-Кванов. Считанные члены этой расы остались в живых.
- Расы Ченжесу и Ммрнмхрм решили, что для победы над иерархией они должны слиться в новую расу — Чммр.
Концовка игры
В процессе игры сообщается, что вы должны победить до января-февраля 2159 года. По прошествии этого срока Ур-Кваны Кор-А выигрывают войну у Ур-Кванов Кзер-За, и начинают масштабное уничтожение всех рас, в том числе и тех, кто был подчинён Ур-Кванами Кзер-За и выступает в игре в качестве ваших врагов. На это им требуется около года и за это время нужно успеть пройти игру. В противном случае, после уничтожения всех рас, они нападают на вашу орбитальную базу и сообщают вам, что вы проиграли.
- Небезынтересно, что после «зачистки» Кор-А вы можете легко получить те артефакты, ради которых приходилось выполнять задания, поскольку Кор-А уничтожают все войска, охраняющие артефакты. Например, бомба Утвигов, женщины Шофиксти, артефакт Миконов.
- Кор-А не трогают планеты, находящиеся «под щитом».
- Хотя Мелнормы обещают «убраться» из этого сектора галактики к началу шествия Кор-А, в действительности они остаются в игре до самого последнего момента.
- Если Кор-А выиграли войну у Кзер-За и начали движение, то в этом случае Утвиги и Сапоксы уже не отправятся с ними на битву. Также патрули Кзер-За при столкновении с вами могут отпустить вас без битвы.
Дополнительные факты
Курьёзная история связана со Star Control 2. Фирмой Accolade был пущен слух-шутка, что игру полностью разработал один программист, которого не устраивали корабли из StarCon 1. Вот он и добавил в игру ещё по десятку кораблей для каждого флота, каждый из которых был сильнее любого из кораблей первого StarCon. Узнав об этом, компания Accolade выкупила модифицированный код, привела его в божеский вид и начала продавать.
3DO-версия игры находится в состоянии abandonware.
The Ur-Quan Masters
В 2002 году после того, как разработчики перевели исходный код под лицензию GPL, а остальное содержимое игры под лицензию Creative Commons by-nc-sa, стартовал проект портирования «Star Control II» на современные платформы, но под именем «[sourceforge.net/projects/urquanmastershd/ The Ur-Quan Masters]» (или «UQM», «Ур-Куанские повелители»). Название Star Control осталось за Accolade, поэтому было найдено другое.
Star Control 3
| Star Control 3 | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| Разработчик | |||||
| Издатель | |||||
| |||||
| Дата выпуска | |||||
| Жанр | |||||
| Возрастной рейтинг |
ESRB: Kids to Adults
| ||||
| Платформа |
DOS, Mac OS
| ||||
| Режим игры | |||||
| Носитель | |||||
| Управление | |||||
Большую часть в игре занимает сюжет, добавлены новые расы и корабли, заметно переработан стратегический элемент. Игра признаётся «неканонической» большинством фанатов и авторами-основателями серии.
Сюжет
История игры начинается неопределённое время спустя уничтожения боевой станции Предтеч «Са-Матры» взрывом флагмана. При таком могучем взрыве капитан на мгновение испытал видение будущего, где вся разумная жизнь в галактике была «высосана» какой-то неизвестной силой. Он узнал, что ответ нужно искать в центре галактики. Затем внезапно пропала способность всех рас использовать гиперпространство. Капитан смог вернуться на свою родную планету — Унзервалт и построить ещё один флагман (уже не модульный). Этот корабль работал на генераторе пузырей искривления для перемещения в другие системы, не используя гиперпространство. Капитан стал путешествовать в другие системы и убеждать представителей многих рас войти в его экспедицию в центр галактики. Но при столь далёком прыжке корабли были разбросаны по всему сектору. Задача капитана — наладить связь с другими кораблями и узнать, в чём причина его видения и пропажи гиперпространства.
Геймплей
Геймплей сильно отличается от предыдущей игры, потому что она была создана другой компанией. Вне битвы всё управляется мышью. Количество кораблей во флотилии капитана было увеличено до 25 (флагман плюс 24 других), но убежать с поля боя теперь нельзя. Каждая раса имеет одну колонию в начале, но многие планеты могут быть колонизированы капитаном для добычи ресурсов. Межзвёзные путешествия мгновенны для игрока, но требуют очень много топлива. На звёздной карте отмечена зона досягаемости, а также зона досягаемости с возможностью возвращения. В этой игре нет торговой расы, которая бы появилась в момент нужды и продала топливо.
Новые расы
Гегемония Креста (имеется в виду созвездие Южного креста) (англ. Hegemonic Crux):
- Клэрконктлэр (англ. Clairconctlar) — благородные камнеобразные воины, служащие Кресту из-за того, что Крест втайне захватил и скрыл их королеву (мать всех Клэрконктлэр), заставив перед этим приказать им служить Кресту. Корабль: Башня (англ. Pinnacle).
- Дактаклакпак (англ. Daktaklakpak) — полуразумные машины, легко манипулируемые Крестом для разработки новых технологий. Корабль: Вивисектор (англ. Vivisector).
- Дугзы (англ. Doogz) — не очень умные работники Креста, их лица напоминают собачьи морды. Крест держит их в экономическом рабстве, из которого Дугам самим не выбраться. Корабль: Конструктор (англ. Constructor).
- Харика и Ёрны (англ. Harika & Yorn) — хищные расы находящиеся в состоянии симбиоза. Харика поедают пожилых Ёрнов, чтобы контролировать их население, давая Харика необходимые белки. Также Ёрны дают Харика мудрые советы о том, как контролировать свою агрессию. Крест втайне отравил Харика с помощью Эксчаггеров, предлагая им рабство взамен на излечение. Корабль: Опустошитель (англ. Ravager).
- К’танги Каттари (англ. K'tang) — безжалостные убийцы, на самом деле представляющие собой маленьких четырёхруких существ с манией величия. Они не очень умны и поэтому стремятся уничтожить всех, кто умнее их. Они считают себя лидерами Креста. Корабль: Калечиватель (англ. Crippler).
- Плоксисы (англ. Ploxis) — раса крысоголовых плутократов, уничтожившая большую часть своей расы. Они являются настоящими лидерами Креста и, по-видимому, имеют один из флагманских кораблей, такой же, как и Капитан. Корабль: Грабитель (англ. Plunderer).
Нейтральные:
- Эксквиван (англ. Exquivan) — раса монахов, пытающаяся добиться пустотного уровня сознания. Корабль: Загадка (англ. Enigma).
- Геральды (англ. Herald) — рабы Вечных. Мало что известно об этой расе. Корабль: Уничтожитель (англ. Eradicator).
- Лк (англ. Lk) — грибовидная раса, которая помогает другим, только если это служит их собственным целям. Корабль: Святейший (англ. Sanctorum).
- Оуа (англ. Owa) — галантная и верная раса. Они ищут способ покинуть свои тела и уйти из материальной галактики. Корабль: Путешественник (англ. Voyager).
- Виро-Инго (англ. Vyro-Ingo) — сумасшедшая раса, повадки которой напоминают поведение ВАКСов. В их теле как бы два представителя расы, один из которых вежливый и трусливый, а второй грубый, жестокий и агрессивный. Корабль: Захватчик (англ. Invader).
- Эксчаггеры (англ. Xchagger) — полуразумные микроорганизмы, имеющие коллективный разум. Корабль: Эксклав (англ. Exclave).
Расы, полетевшие с Капитаном: Люди, Чммры, Майкон, Орзы, Пкунки, Спати, Сирены, Ур-Кваны Кзер-За, Атвиги, и Ваксы. В процессе игры от главных рас могут отделиться Ур-Куан Кор-А и Глубокие Дети Миконов.
 |
Стиль этой статьи неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка. Статью следует исправить согласно стилистическим правилам Википедии.
|
Напишите отзыв о статье "Star Control"
Ссылки
- [sc.bursa.ru/ Сайт, посвящённый SC2 - UQM] (рус.)
- [www.toysforbob.com Toys For Bob] (англ.)
- [sc2.sourceforge.net/ Сайт The Ur-Quan Masters] (англ.)
- [uqm-rus.uvw.ru/
Русификация UQM] (рус.) — (утонул в спаме) - [mosc-portal.bursa.ru/forumdisplay.php?f=26 Русификация UQM] (рус.)
- [mosc-portal.bursa.ru/wiki/Расы_%22Star_Control%22 Описание рас UQM] (рус.)
- [wiki.uqm.stack.nl/ Вики-энциклопедия Star Control] (англ.)
- [www.star-control.com/ Официальный фан-сайт] (англ.)
Игры по мотивам Star Control
- [mosc.bursa.ru Master of Star Control] (рус.)
См. также
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Star Control
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
