StuG IV

Sturmgeschütz IV в музее бронетанковой техники польских сухопутных сил в Познани
Sturmgeschütz IV für 7,5 cm Stuk 40 L/48
Классификация	Штурмовое орудие
Боевая масса, т	23,0
Компоновочная схема	Моторное отделение в кормовой части, трансмиссионное в лобовой, боевое в средней.
Экипаж, чел.	4
История
Годы производства	1943—1945 гг.
Годы эксплуатации	1943—1945 гг.
Количество выпущенных, шт.	1170
Основные операторы
Размеры
Длина корпуса, мм	6700
Длина с пушкой вперёд, мм	6700
Ширина корпуса, мм	2950
Высота, мм	2200
Клиренс, мм	400
Бронирование
Тип брони	стальная катаная и литая, поверхностно закалённая
Лоб корпуса (верх), мм/град.	20 / 70°
Лоб корпуса (середина), мм/град.	80 / 12°
Лоб корпуса (низ), мм/град.	30+30 / 60°
Борт корпуса, мм/град.	30 / 0°
Корма корпуса (верх), мм/град.	20/ 10°
Корма корпуса (низ), мм/град.	14,5 / 74°
Днище, мм	10
Крыша корпуса, мм	10 / 88°
Лоб рубки, мм/град.	50 / 15° — 80 / 0° — 30 / 70°
Маска орудия, мм/град.	50 / 5°
Борт рубки, мм/град.	30 / 10—30°
Крыша рубки, мм/град.	10 / 75—90°
Вооружение
Калибр и марка пушки	Stuk 40 L/48 калибра 75 мм
Тип пушки	нарезная
Длина ствола, калибров	48
Боекомплект пушки	63
Углы ВН, град.	−6…+20°
Углы ГН, град.	±10°
Прицелы	Перископические прицелы SfI ZF 1a и RbIF 36
Другое вооружение	Пулемёт МG 42
Подвижность
Тип двигателя	V-образный 12-цилиндровый карбюраторный жидкостного охлаждения
Мощность двигателя, л. с.	300
Скорость по шоссе, км/ч	38
Скорость по пересечённой местности, км/ч	15
Запас хода по шоссе, км	210
Запас хода по пересечённой местности, км	130
Удельная мощность, л. с./т	10,2
Тип подвески	сблокированная попарно, на листовых рессорах
Удельное давление на грунт, кг/см²	0,92
Преодолеваемый подъём, град.	30°
Преодолеваемая стенка, м	0,6
Преодолеваемый ров, м	2,2
Преодолеваемый брод, м	1,2
StuG IV на Викискладе?

Sturmgeschütz IV (StuG IV, Штурмгешютц IV, Штуг IV) — средняя по массе немецкая самоходно-артиллерийская установка класса штурмовых орудий времён Второй мировой войны на базе танка PzKpfw IV.

История

Серийно выпускалась с декабря 1943 по март 1945, всего выпущено 1170 машин. По ведомственному рубрикатору министерства вооружений нацистской Германии самоходка обозначалась как Sd.Kfz. 163. Стимулом для создания подобной боевой машины стало недостаточное число штурмовых орудий StuG III. Поскольку развёртывание производства StuG III на имевшихся производственных мощностях фирмы «Крупп-Грузон» (производителя среднего танка PzKpfw IV) было бессмысленным с экономической точки зрения, был разработан проект установки рубки от StuG III на шасси PzKpfw IV. Этот проект стал отправной точкой в производстве StuG IV. С января 1944 года фирма «Крупп-Грузон» прекратила выпуск танка-базы и полностью перешла на производство StuG IV. Эти САУ активно использовались на всех фронтах Второй мировой войны.

До настоящего времени сохранилось три экземпляра StuG IV (два в Польше и один в Латвии). В музее бронетанковой техники Учебного центра польских сухопутных сил в Познани находится единственный в мире работающий StuG IV.

ТТХ и описание

• Броня: 10—80 мм
• Пушка: 7,5 cm StuK 40 L/48 калибра 75 мм
• Боекомплект: 63 снаряда

Корпус

В САУ данного типа использовался сварной корпус, использовавший в качестве основы корпус танка PzKpfw IV.

Рубка

Толщина рубки 80 мм, съёмная. Крепление к корпусу болтами и уголками. На крыше имелась командирская башенка, толщиной брони 30—50 мм. На крыше размещался зенитный пулемёт MG 42 калибра 7,92 мм.

Двигатель

Двигатель Maybach HL 120 TRM, V12, жидкостного охлаждения. Мощность 300 л.с. Использовал в качестве топлива этилированный бензин OZ 74. Бензин размещался в трёх баках общей ёмкостью 430 л. Расход топлива составлял 195 л на 100 км. Запас хода по шоссе 210 км, 130 км по пересечённой местности.

Кроме электрического стартера двигатель можно было запустить с помощью ручки. Кроме того, для пуска мотора можно было использовать двигатель кюбельвагена.

Электрика

Электрическое питание было у подсветки прицела и контрольных приборов.

Ходовая часть

Ходовую часть составляли восемь опорных катков размером 470×75×660, собранных в четыре тележки. Верхний участок гусеницы поддерживали четыре (Ausf. Н и ранние Ausf. J) или три (Ausf. J) поддерживающих катка. Цельнометаллические опорные катки стали появляться к концу войны.

Направляющее колесо с механизмом натяжения располагалось сзади, а ведущее колесо с 20 зубьями — спереди.

В зимних условиях на гусеницы можно было надевать антипробуксовочные зубья и специальные накладки, увеличивающие ширину гусеницы. Гусеница состояла из 99 траков.

Вооружение

Главный калибр был представлен 75-мм пушкой StuK 40 L/48 производства Rheinmetall-Borsig. Пушка могла вести огонь всеми основными типами снарядов, используемых в вермахте. Боекомплект 63 выстрела. Ствол нарезной с 32 нарезами глубиной 7,8 мм. Электрический спуск.

Противопехотное вооружение состояло из пулемёта MG 42 калибра 7,92 мм. Боекомплект 600 патронов. Пулемёт устанавливался на крыше рубки на лафете, вести пулемётный огонь можно было из боевого отделения.

Радио

Две радиостанции — FuG 16. Радиостанция имела штыревую антенну длиной 2 метра. Антенна крепилась к задней стенке рубки. Машина также была оборудована системой внутренней связи.

Оптическое оборудование

Использовались прицелы Sfl ZF 1а и RblF 36. Откалиброваны на дальность от 0 до 2000 метров для бронебойных снарядов и от 0 до 1500 для кумулятивных.

Командир машины имел стереотрубу SF 14z. В башенке было установлено семь перископов. Место механика-водителя оборудовалось двумя перископами.

Дополнительное оборудование

Сапёрные инструменты: топор, молот, лом, лопата и ножницы для резки колючей проволоки. Перевозились на крыльях. На правом крыле также имелась рукоятка стартера, а на левом — орудийный банник. Запасные опорные катки хранили на левой стороне рубки.

Производство

С декабря 1943 года по апрель 1945 года было произведено 1170 StuG IV.

Модификации

За время производства в конструкцию танков и САУ вермахта вносились изменения. 8 июня 1944 года количество поддерживающих катков сократили до шести (три на борт).

Боевое применение

Основной задачей штурмовых орудий являлась поддержка пехоты и уничтожение танков противника из засад и при обороне. Штурмовые орудия предназначались для тесного взаимодействия с пехотой, подавления фланговых огневых точек противника, уничтожения танков и бронетехники.

Штурмовые орудия Sturmgeschütz IV применялись в различных частях вермахта: штурмовой артеллерии и противотанковых. Много StuG IV использовалось в ротах истребителей танков.

В 1944 году в ходе боёв в Курляндии отметились 184-я, 226-я и 912-я бригады штурмовых орудий, которые комплектовались батареями полностью укомплектованными StuG IV. Одна батарея StuG IV 226-й бригады штурмовых орудий за два дня боёв вывела из строя более 35 танков противника и потеряла одну машину.

StuG IV в сувенирной и игровой индустрии

В настоящее время модель немецкой самоходки StuG 4 производится фирмами сборных моделей «Звезда», «Tamiya», «Dragon», «Italeri», «Academy» и рядом других фирм в масштабе 1/35 и 1/72. Также производится в масштабе 1/144 фирмой Dragon. Размер готовой модели в масштабе 1/35 составляет 16,9 см, в масштабе 1/72 — 9,3 см. Встречается в различных онлайн- и офлайн-играх российского и зарубежного производства.

Литература

• T. Jentz. Sturmgeschuetz — s.Pak to Sturmmoerser. — Darlington, Maryland: Darlington Productions, 2000. — 61 p. — (Panzer Tracts № 8). — ISBN 1-89284-804-X.
• Шмелёв И. П. Бронетанковая техника Третьего рейха. — М.: Арсенал-Пресс, 1996. — 192 с. — ISBN 5-85139-018-2.

Ссылки

• [www.panzerworld.com/sturmgeschutz-iv Sturmgeschütz IV] (англ.). Panzer World.
• [www.onwar.com/tanks/germany/tfstug4.htm StuG IV] (англ.). OnWar.
• [www.achtungpanzer.com/sturmgeschutz-iii-sturmgeschutz-iv.htm Sturmgeschütz III/IV] (англ.). Achtung Panzer!.

Отрывок, характеризующий StuG IV

– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.