Studio Pierrot

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Studio Pierrot
Тип

кабусики-гайся

Основание

1979

Расположение

Токио, Япония

Ключевые фигуры

Юдзи Нунокава (президент)

Отрасль

анимационная студия

Продукция

аниме

Сайт

[pierrot.jp/ .jp]

К:Компании, основанные в 1979 году

Studio Pierrot (яп. 株式会社ぴえろ кабусики-гайся пиэро) — японская анимационная студия, основанная в 1979 году бывшими служащими Tatsunoko Production. Её бессменным руководи­телем является Юдзи Нунокава, до этого бывший аниматором и режиссёром на студиях Hoei Production, Mushi Productions, Studio Jack и Tatsunoko Production. Первоначально студия создавалась для производства качественных телевизионных аниме-сериалов[1], и именно благодаря им приобрела популярность. Среди известных работ Studio Pierrot — сериалы «Gensomaden Saiyuuki», «Крутой учитель Онидзука» и «Наруто»[2].

Логтипом компании является лицо клоуна. Pierrot — японское заимствованное слово, обозначающее клоуна, произошедшее от имени персонажа Пьеро.

В 1984 году была основана дочерняя компания Pierrot Project, специализирующаяся на производстве игрушек, наклеек и другой сопутствующей атрибутики[3].

Также студия известна аниме-сериалами в жанре махо-сёдзё[4]. Они обладают следующими общими чертами: главная героиня учится в начальной школе; героиня является обычным человеком, получившая волшебный предмет от существ из мира фей в знак благодарности от благого поступка; с помощью заклинания или волшебного предмета, она превращается во взрослую форму (исключение — Magical Idol Pastel Yumi) и становится новой звездой эстрады, героине помогают выходцы из мира фей, принявшие облик животных. Первые четыре сериала — Creamy Mami, the Magic Angel (1983—1984), Mahou no Yousei Persia (1984—1985), Magical Emi, the Magic Star (1985—1986), Pastel Yumi, the Magic Idol (1986—1986) — еженедельно транслировалсь по NTV с 18:00 до 18:30. Последнее аниме, Fancy Lala (1998—1998), продюсировалось TV Osaka и было показано в утреннем блоке на телеканале TV Osaka[5].



Аниме

Напишите отзыв о статье "Studio Pierrot"

Примечания

  1. Иванов Б. А. [www.hexer.ru/publish.shtml#book1 Введение в японскую анимацию]. — 2-е изд. — М.: Фонд развития кинематографии; РОФ «Эйзенштейновский центр исследований кинокультуры», 2002. — С. 378. — ISBN 5-901631-01-3.
  2. [www.animag.ru/?cid=5 К годовщине Studio Pierrot] // anime*magazine. — М.: Сакура-пресс, 2003. — № 3. — С. 6.
  3. Иванов Б. А. [www.hexer.ru/publish.shtml#book1 Введение в японскую анимацию]. — 2-е изд. — М.: Фонд развития кинематографии; РОФ «Эйзенштейновский центр исследований кинокультуры», 2002. — С. 379. — ISBN 5-901631-01-3.
  4. Nunokawa, Yuji [pierrot.jp/english/introduction.html Pierrot, It's your dream studio]. Studio Pierrot. Проверено 22 ноября 2006. [www.webcitation.org/6665Oahe8 Архивировано из первоисточника 12 марта 2012].
  5. [pierrot.jp/english/title/lala.html Fancy Lala, The Magic Stage]. Studio Pierrot. Проверено 22 ноября 2006. [www.webcitation.org/6665PPgqf Архивировано из первоисточника 12 марта 2012].

Ссылки

  • [pierrot.jp/ Официальный сайт]  (яп.)

Отрывок, характеризующий Studio Pierrot

– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.