Suntribe

Suntribe
Жанры	поп-музыка
Годы	2005
Страна	Эстония Эстония
Город	Таллин
Язык песен	английский
Лейбл	Moonwalk
Бывшие участники	Мари-Леэн Каселаан Ребэкка Контус Лаура Пыльдвере Яаника Вилипо Даана Отс
[suntribe.aspitpro.com e.aspitpro.com]

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Suntribe («Солнечное племя») — эстонская девичья группа, представлявшая Эстонию на Конкурсе песни Евровидение 2005 года, проходившем в Киеве, на Украине.

История группы

Группа заняла первое место на эстонским национальным отборочным туре для Евровидения (Eurolaul) с песней «Let’s Get Loud», набрав 10583 голосов. Одна из участниц группы, Лаура Пыльдвере, также участвовала в отборочном туре, её песня «Moonwalk» набрала 9906 голосов и заняла второе место.

Песню «Let’s Get Loud» написал Свен Лыхмус, написавший также песню «Club Kung-Fu», с которой группа Vanilla ninja приняла участие в конкурсе Eurolaul-2003. «Let’s Get Loud» не прошла в финал.

Вскоре после конкурса группа распалась, её бывшие участницы в настоящее время занимаются сольными проектами.

Состав группы

Suntribe состояла из пяти исполнителей, которым в 2005 году было 16-20 лет:

• Ребэкка Контус (18)
• Лаура Пыльдвере (16)
• Яаника Вилипо (20)
• Мари-Леэн Каселаан (16)
• Даана Отс (17) (последней присоединилась к группе)

Все пять членов группы посещали школу или университет, где они сосредоточивали своё внимание в основном на музыке. Их основными хобби, кроме музыки, были мотоциклы, моделирование, плавание, народные танцы и приготовления пищи. Их музыкальными предпочтениями являются Элла Фицджеральд, Нина Симоне, Мадонна и Анук и другие.

Член группы Лаура, которая участвовала также сольно (она исполнила свою песню MoonWalk) в EuroLaul наряду с участием в группе и заняла второе место (набрав 9906 голосов против 10 583, набранных группой).

Синглы

• 2005 — Let’s Get Loud
• 2005 — Ei Tunne Mind

Ссылки

• [youtube.com/watch?v=tX5KvtHr9-I Eurovision 2005 Semi Final: Suntribe - Let's Get Loud] на YouTube

Отрывок, характеризующий Suntribe

Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.