PzKpfw IV

Поделись знанием:
(перенаправлено с «T-IV»)
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. Panzer.

Pz.Kpfw. IV Ausf. J (Музей бронетехники — Латрун, Израиль)
Pz.Kpfw. IV Ausf. H
Классификация

средний танк

Боевая масса, т

25

Экипаж, чел.

5

История
Годы разработки

1936

Годы производства

1936—1945

Годы эксплуатации

1939—1970

Количество выпущенных, шт.

8686

Основные операторы

Германия Германия
Румыния Румыния
Венгрия Венгрия
Болгария Болгария
Финляндия Финляндия
Хорватия Хорватия
Испания Испания
Сирия Сирия Израиль Израиль

Размеры
Длина корпуса, мм

5890

Ширина корпуса, мм

2880

Высота, мм

2680

Бронирование
Тип брони

стальная кованая и катаная с поверхностной закалкой

Лоб корпуса, мм/град.

80

Борт корпуса, мм/град.

30

Корма корпуса, мм/град.

20

Лоб башни, мм/град.

50

Борт башни, мм/град.

30

Корма рубки, мм/град.

30

Крыша башни, мм

18

Вооружение
Калибр и марка пушки

75-мм KwK 37,
KwK 40 L/43,
KwK 40 L/48

Длина ствола, калибров

24, 43, 48

Боекомплект пушки

87

Пулемёты

2 × 7,92-мм MG-34

Подвижность
Мощность двигателя, л. с.

300

Скорость по шоссе, км/ч

40

Запас хода по шоссе, км

300

Удельная мощность, л. с./т

13

«Panzerkampfwagen IV» («PzKpfw IV», также «Pz. IV»; читается как «Панцеркампфваген IV»; в СССР был известен также как «T‑IV») — немецкий средний танк периода Второй мировой войны[1]. Самый массовый танк Панцерваффе (всего выпущено 8686 машин), выпускался серийно в нескольких модификациях с 1937 по 1945 год. Постоянно усиливавшееся вооружение и бронирование танка в большинстве случаев позволяло PzKpfw IV эффективно противостоять машинам противника аналогичного класса. Пьер Дануа, французский танкист, писал (на тот момент еще про модификации с короткоствольной 75-мм пушкой): "Этот средний танк превосходил наши В1 и В1 bis по всем параметрам, включая вооружение и в какой-то степени броню.





История создания

По условиям Версальского мирного договора, потерпевшей поражение в Первой мировой войне Германии было запрещено иметь бронетанковые войска, за исключением незначительного количества бронеавтомобилей для нужд полиции. Но несмотря на это, уже с 1925 года Управлением вооружений рейхсвера в тайне велись работы по созданию танков. До начала 1930-х годов эти разработки не заходили далее постройки прототипов, как из-за недостаточных характеристик последних, так и из-за слабости промышленности Германии того периода[2]. Тем не менее, к середине 1933 года германским конструкторам удалось создать первый свой серийный танк — Pz.Kpfw.I и в течение 1933—1934 годов начать его серийное производство[3]. Pz.Kpfw.I, с его пулемётным вооружением и экипажем из двух человек, рассматривался лишь как переходная модель на пути к строительству более совершенных танков. Разработка двух из них началась ещё в 1933 году — более мощный «переходный» танк, будущий Pz.Kpfw.II и полноценный боевой танк, будущий Pz.Kpfw.III, вооружённый 37-мм пушкой, предназначенной в основном для борьбы с другой бронетехникой[4].

Из-за изначальных ограничений вооружения Pz.Kpfw.III, было решено в дополнение к нему создать танк огневой поддержки, с более дальнобойной пушкой с мощным осколочным снарядом, способным поражать противотанковую оборону за пределами досягаемости других танков[5]. В январе 1934 года Управлением вооружений был организован конкурс проектов на создание машины такого класса, чья масса не превышала бы 24 тонны. Поскольку работы по бронетехнике в Германии в тот период всё ещё велись в тайне, новому проекту, как и остальным, было присвоено кодовое именование «машина поддержки» (нем. Begleitwagen, обычно сокращаемый до B.W.; в ряде источников приводятся некорректные наименования нем. Bataillonwagen и нем. Bataillonfuehrerwagen)[6]. С самого начала разработкой проектов на конкурс занялись фирмы «Рейнметалл» и «Крупп», позднее к ним присоединились «Даймлер-Бенц» и M.A.N. В течение последующих 18 месяцев свои разработки представили все фирмы, а проект «Рейнметалл» под обозначением VK 2001(Rh) был в 1934—1935 годах даже изготовлен в металле в виде прототипа[7].

Все представленные проекты имели ходовую часть с шахматным расположением опорных катков большого диаметра и отсутствием поддерживающих катков, за исключением всё того же VK 2001(Rh), в целом унаследовавшего ходовую часть со сблокированными попарно опорными катками малого диаметра и бортовыми экранами от опытного тяжёлого танка Nb.Fz.[7] Лучшим из них в итоге был признан проект «Крупп» — VK 2001(K), но Управление вооружений не удовлетворяла его рессорная подвеска, которую они требовали заменить более совершенной торсионной. Однако «Крупп» настояла на применении ходовой части со сблокированными попарно катками среднего диаметра на рессорной подвеске, заимствованной у отвергнутого прототипа Pz.Kpfw.III её же разработки. Чтобы избежать неизбежных при переработке проекта под торсионную подвеску задержек с началом производства остро необходимого армии танка, Управление вооружений было вынуждено согласиться на предложение «Крупп»[8]. После последовавшей доработки проекта, «Крупп» получила заказ на производство предсерийной партии нового танка, к тому времени получившего обозначения «бронированная машина с 75-мм пушкой» (нем. 7,5 cm Geschütz-Panzerwagen) или, по сквозной системе обозначений, принятых в то время, «экспериментальный образец 618» (нем. Versuchskraftfahrzeug 618 или Vs.Kfz.618)[7]. С апреля 1936 года, танк приобрёл своё окончательное обозначение — Panzerkampfwagen IV или Pz.Kpfw.IV. Помимо этого, ему был присвоен индекс Vs.Kfz.222, ранее принадлежавший Pz.Kpfw.II[9].

Серийное производство

Panzerkampfwagen IV Ausf.A — Ausf.F1

Первые несколько Pz.Kpfw.IV «нулевой» серии были изготовлены в 1936—1937 на заводе «Крупп» в Эссене. Серийный же выпуск первой серии, 1.Serie/B.W.[9], был начат в октябре 1937 года на заводе «Крупп-Грузон» в Магдебурге[7]. Всего по март 1938 года было выпущено 35 танков этой модификации, обозначавшейся как Panzerkampfwagen IV Ausführung A (Ausf.A — «модель А»). По единой системе обозначений германской бронетехники танк получил индекс Sd.Kfz.161[9]. Танки Ausf.A во многом всё ещё являлись предсерийными машинами и несли противопульное бронирование, не превышавшее 15—20 мм и слабо защищённые приборы наблюдения, особенно в командирской башенке[10][11]. Вместе с тем, на Ausf.A уже были определены основные конструктивные особенности Pz.Kpfw.IV, и хотя в дальнейшем танк многократно подвергался модернизации, изменения в основном сводились к установке более мощного бронирования и вооружения, либо к непринципиальной переделке отдельных узлов[10].

Сразу после окончания производства первой серии, «Крупп» приступила к производству улучшенной — 2.Serie/B.W. или Ausf.B[12]. Наиболее заметным внешне отличием танков этой модификации была прямая верхняя лобовая плита, без выдающейся «рубки» механика-водителя и с ликвидацией курсового пулемёта, который был заменён смотровым прибором и лючком для стрельбы из личного оружия. Улучшена была и конструкция смотровых приборов, прежде всего командирской башенки, получившей броневые заслонки, и смотрового прибора механика-водителя[13]. По другим данным же, новая командирская башенка была введена уже в процессе производства, так что часть танков Ausf.B несла командирскую башенку старого типа[14]. Мелкие изменения коснулись и посадочных люков и различных лючков[13]. Лобовое бронирование на новой модификации было доведено до 30 мм. Танк получил также более мощный двигатель и новую 6-скоростную коробку передач, что позволило существенно поднять его максимальную скорость, причём его запас хода также возрос[12]. Вместе с тем, боекомплект Ausf.B сократился до 80 выстрелов к орудию и 2700 пулемётных патронов, вместо, соответственно, 120 и 3000 на Ausf.A[15]. «Крупп» был дан заказ на производство 45 танков Ausf.B, но из-за нехватки комплектующих, реально с апреля по сентябрь 1938 года было произведено только 42 машины этой модификации[12].

Первой сравнительно массовой модификацией стала 3.Serie/B.W. или Ausf.C[12]. По сравнению с Ausf.B, изменения в ней были незначительны — внешне обе модификации различимы лишь по наличию бронированного кожуха ствола спаренного пулемёта. Остальные изменения свелись к замене двигателя HL 120TR на HL 120TRM той же мощности, а также началу установки на части танков отбойника под стволом орудия, для отгибания расположенной на корпусе антенны при повороте башни[15][16]. Всего было заказано 300 танков этой модификации, но уже в марте 1938 года заказ был сокращён до 140 единиц[12], в результате чего с сентября 1938 года по август 1939 года было произведено, по разным данным, 140[14], либо же 134 танка, тогда как 6 шасси были переданы для переделки в мостоукладчики[12].

Машины следующей модификации, Ausf.D, выпускались двумя сериями — 4.Serie/B.W. и 5.Serie/B.W.[17] Наиболее заметным внешним изменением стал возврат к ломаной верхней лобовой плите корпуса и курсовому пулемёту, который получил усиленную защиту[15]. Внутренняя маска орудия, которая оказалась уязвимой для брызг свинца при пулевых попаданиях, была заменена внешней[14]. Толщина бортовой и кормовой брони корпуса и башни была доведена до 20 мм[18]. В январе 1938 года «Крупп» получила заказ на производство 200 машин 4.Serie/B.W. и 48 5.Serie/B.W., но в ходе производства, с октября 1939 по май 1941 года, как танки были закончены только 229 из них, тогда как остальные 19 были выделены для постройки специализированных вариантов[17]. Часть танков Ausf.D позднего выпуска была выпущена в «тропическом» варианте (нем. tropen или Tp.), с дополнительными вентиляционными отверстиями в моторном отделении[15]. Ряд источников говорит о производившемся в 1940—1941 годах в частях или при ремонте усилении брони, осуществлявшемся креплением при помощи болтов дополнительных 20-мм листов на верхние боковые и лобовые плиты танка[18]. По другим данным, машины поздних выпусков штатно оснащались дополнительными 20-мм бортовыми и 30-мм лобовыми бронеплитами по типу Ausf.E[19]. Несколько Ausf.D были в 1943 году перевооружены длинноствольными орудиями KwK 40 L/48, но эти переоборудованные танки использовались лишь в качестве учебных[19].

Появление новой модификации, 6.Serie/B.W. или Ausf.E, было вызвано прежде всего недостаточностью броневой защиты машин ранних серий, продемонстрированной ещё во время Польской кампании[14]. На Ausf.E, толщина нижней лобовой плиты была доведена до 50 мм, кроме этого стала стандартной установка дополнительных 30-мм плит над верхней лобовой и 20-мм — над боковыми плитами, хотя на незначительной части танков ранних выпусков дополнительные 30-мм плиты не устанавливались. Броневая защита башни, вместе с тем, осталась прежней — 30 мм для лобовой плиты, 20 мм для бортовых и кормовой плит и 35 мм для маски орудия[20]. Была введена новая командирская башенка, с толщиной вертикального бронирования от 50 до 95 мм. Был также уменьшен наклон кормовой стенки башни, теперь изготавливавшейся из цельного листа, без «наплыва» для башенки, а на машинах позднего выпуска к корме башни стал крепиться небронированный ящик для снаряжения. Помимо этого, танки Ausf.E отличались рядом менее заметных изменений — новым смотровым прибором водителя, упрощёнными ведущими и направляющими колёсами, улучшенной конструкцией различных люков и смотровых лючков и введением башенного вентилятора[21]. Заказ на шестую серию Pz.Kpfw.IV составил 223 единицы и был выполнен в полном объёме в период с сентября 1940 по апрель 1941 года, параллельно с производством танков Ausf.D[20].

Экранирование дополнительной бронёй, применявшееся на предыдущих модификациях, было нерациональным и рассматривалось лишь как временное решение, что и стало причиной появления следующей модификации, 7.Serie/B.W. или Ausf.F[14]. Вместо применения навесной брони, толщина лобовой верхней плиты корпуса, лобовой плиты башни и маски орудия была доведена до 50 мм, а толщина бортов корпуса и бортов и кормы башни — до 30 мм[22]. Ломаная верхняя лобовая плита корпуса была вновь заменена прямой, но на этот раз с сохранением курсового пулемёта, а бортовые люки башни получили двойные створки. В связи с тем, что масса танка после внесённых изменений выросла на 21 % по сравнению с Ausf.A, для снижения удельного давления на грунт были введены более широкие гусеницы. Другие, менее заметные изменения, включали введение вентиляционных воздухозаборников в среднем лобовом листе для охлаждения тормозов, иное расположение глушителей и слегка изменённые в связи с утолщением брони смотровые приборы и установку курсового пулемёта[23]. На модификации Ausf.F к производству Pz.Kpfw.IV впервые подключились другие фирмы, помимо «Крупп». Последняя получила первый заказ на 500 машин седьмой серии, позднее заказы на 100 и 25 единиц получили фирмы «Вомаг» и «Нибелунгенверке». Из этого количества, с апреля 1941 года по март 1942 года, до переключения производства на модификацию Ausf.F2, было выпущено 462 танка Ausf.F, 25 из которых были ещё на заводе переоборудованы в Ausf.F2[22].

Panzerkampfwagen IV Ausf.F2 — Ausf.J

Хотя основным назначением 75-мм пушки Pz.Kpfw.IV являлось уничтожение небронированных целей, наличие в её боекомплекте бронебойного снаряда позволяло танку успешно бороться и с бронетехникой, защищённой противопульным или лёгким противоснарядным бронированием[24]. Но против танков с мощным противоснарядным бронированием, таких как британская «Матильда» или советские КВ и Т-34, она оказалась совершенно неэффективна. Ещё в 1940 — начале 1941 года, успешное боевое применение «Матильды» активизировало работы по перевооружению Pz.Kpfw.IV орудием с лучшими противотанковыми возможностями. С 19 февраля 1941 года по личному приказу А. Гитлера были начаты работы по вооружению танка 50-мм пушкой Kw.K.38 L/42, устанавливавшейся также на Pz.Kpfw.III, и в дальнейшем работы по усилению вооружения Pz.Kpfw.IV продвигались также под его контролем[25][26]. В апреле, один Pz.Kpfw.IV Ausf.D был перевооружён новейшей, более мощной, 50-мм пушкой Kw.K.39 L/60 для демонстрации Гитлеру к его дню рождения, 20 апреля. Был даже намечен выпуск серии из 80 танков с таким вооружением с августа 1941 года, но к тому времени интерес Управления вооружений (Heereswaffenamt) сместился к 75-мм длинноствольному орудию и от этих планов отказались[25].

Поскольку Kw.K.39 уже была утверждена в качестве вооружения для Pz.Kpfw.III, для Pz.Kpfw.IV было решено выбрать ещё более мощное орудие, которое нельзя было бы установить на Pz.Kpfw.III с его меньшим диаметром погона башни[26]. Ещё с марта 1941 года «Крупп» в качестве альтернативы 50-мм пушке рассматривала новую 75-мм пушку с длиной ствола в 40 калибров, предназначавшуюся для перевооружения штурмовых орудий StuG.III. На дистанции в 400 метров она пробивала 70-мм броню при угле встречи в 60°, но так как Управление вооружений требовало, чтобы ствол орудия не выступал за габариты корпуса танка, его длина была уменьшена до 33 калибров, что повлекло снижение бронепробиваемости до 59 мм при тех же условиях. Была также запланирована разработка подкалиберного бронебойного снаряда с отделяющимся поддоном, пробивавшего 86-мм броню при тех же условиях. Работы по перевооружению Pz.Kpfw.IV новым орудием шли успешно, и в декабре 1941 года был построен первый прототип с пушкой 7,5 cm Kw.K. L/34,5[27].

Тем временем началось вторжение в СССР, в ходе которого германские войска столкнулись с танками Т-34 и КВ, малоуязвимыми для основных танковых и противотанковых орудий вермахта и при этом несущими 76-мм пушку, пробивавшую лобовую броню германских танков, состоявших тогда на вооружении Панцерваффе практически на любых реальных дистанциях боя[28]. Специальная Танковая комиссия, посланная на фронт в ноябре 1941 года для изучения этого вопроса, рекомендовала перевооружение германских танков таким орудием, которое позволило бы им поражать советские машины с больши́х дистанций, оставаясь вне радиуса эффективного огня последних. 18 ноября 1941 года была инициирована разработка танкового орудия, аналогичного по своим возможностям новому 75-мм противотанковому орудию Pak 40. Такое орудие, первоначально получившее обозначение Kw.K.44, было разработано совместно фирмами «Крупп» и «Рейнметалл». Ствол перешёл к нему от противотанкового орудия без изменений, но так как выстрелы последнего были слишком длинны для использования в танке, для танковой пушки была разработана более короткая и толстая гильза, что повлекло переделку казённой части орудия и уменьшение общей длины ствола до 43 калибров. Kw.K.44 получила также отличающийся от противотанковой пушки однокамерный дульный тормоз сферической формы. В таком виде орудие было принято на вооружение как 7,5 cm Kw.K.40 L/43[29].

Pz.Kpfw.IV с новым орудием первоначально обозначались как «переоборудованные» (нем. 7.Serie/B.W.-Umbau или Ausf.F-Umbau), но вскоре получили обозначение Ausf.F2, в то время как машины Ausf.F со старыми орудиями стали именоваться Ausf.F1, чтобы избежать путаницы[29]. Обозначение танка по единой системе при этом изменилось на Sd.Kfz.161/1[30]. За исключением иного орудия и связанных с этим мелких изменений, таких как установка нового прицела, новых укладок для выстрелов и слегка изменённая бронировка противооткатных устройств пушки, Ausf.F2 ранних выпусков были идентичны танкам Ausf.F1[31]. После месячного перерыва, связанного с переходом на новую модификацию, выпуск Ausf.F2 начался в марте 1942 года и продолжался по июль того же года. Всего было выпущено 175 танков этого варианта и ещё 25 переоборудовано из Ausf.F1[30].

Появление следующей модификации Pz.Kpfw.IV изначально не было вызвано какими-либо изменениями в конструкции танка. В июне — июле 1942 года приказами Управления вооружений обозначение Pz.Kpfw.IV с длинноствольными орудиями было изменено на 8.Serie/B.W. или Ausf.G, а в октябре обозначение Ausf.F2 было окончательно упразднено и для ранее выпущенных танков этой модификации. Первые танки, выпущенные как Ausf.G, таким образом, были идентичны своим предшественникам, но в ходе дальнейшего производства в конструкцию танка вносилось всё больше изменений[32]. Ausf.G ранних выпусков ещё несли по сквозной системе обозначений индекс Sd.Kfz.161/1, на машинах поздних выпусков сменившийся на Sd.Kfz.161/2[33]. Первые изменения, внесённые уже летом 1942 года, включали новый двухкамерный дульный тормоз грушевидной формы, ликвидацию смотровых приборов в передних бортовых плитах башни и смотрового лючка заряжающего в её лобовой плите, перенос дымовых гранатомётов с кормы корпуса на борта башни и систему облегчения пуска в зимних условиях[33].

Так как 50-мм лобовая броня Pz.Kpfw.IV всё ещё оставалась недостаточной, не обеспечивая адекватной защиты от 57-мм и 76-мм орудий, она вновь была усилена, путём приварки или, на машинах поздних выпусков, крепления болтами дополнительных 30-мм плит над верхней и нижней лобовыми плитами корпуса. Толщина лобовой плиты башни и маски орудия, вместе с тем, по-прежнему составляла 50 мм и в процессе дальнейшей модернизации танка уже не увеличивалась. Внедрение дополнительного бронирования началось ещё на Ausf.F2, когда в мае 1942 года были выпущены 8 танков с увеличенной толщиной брони, но продвигалось медленно. К ноябрю с усиленным бронированием выпускалось лишь около половины машин, и лишь с января 1943 года оно стало стандартом для всех новых танков[34]. Другим значительным изменением, введённым на Ausf.G с весны 1943 года, стала замена пушки Kw.K.40 L/43 на Kw.K.40 L/48 с длиной ствола 48 калибров, обладавшую несколько более высокой бронепробиваемостью[35]. Производство Ausf.G продолжалось до июня 1943 года, всего было выпущено 1687 танков этой модификации[33]. Из этого числа около 700 танков получили усиленное бронирование[33] и 412 — пушку Kw.K.40 L/48[36].

Следующая модификация, Ausf.H, стала самой массовой. Первые танки под этим обозначением, сошедшие с конвейера в апреле 1943 года, отличались от последних Ausf.G лишь утолщением переднего листа крыши башни до 16 мм и заднего — до 25 мм, а также усиленными бортовыми передачами с литыми ведущими колёсами, но первые 30 танков Ausf.H из-за задержек с поставками новых комплектующих получили только утолщённую крышу. С лета того же года вместо дополнительного 30-мм бронирования корпуса для упрощения производства были введены цельнокатаные 80-мм плиты[37]. Кроме того, были введены навесные противокумулятивные экраны из 5-мм листов, устанавливавшиеся на большинстве Ausf.H. В связи с этим, за ненадобностью были ликвидированы смотровые приборы в бортах корпуса и башни[38]. С сентября танки получили покрытие вертикального бронирования циммеритом для защиты от магнитных мин[37].

Танки Ausf.H поздних выпусков получили турельное крепление для пулемёта MG-42 у люка командирской башенки, а также вертикальную кормовую плиту вместо наклонной, бывшей на всех предыдущих модификациях танков[36]. В ходе производства были также введены различные изменения, направленные на удешевление и упрощение производства, такие как введение необрезиненных поддерживающих катков и ликвидация перископического смотрового прибора водителя. С декабря 1943 года лобовые плиты корпуса начали соединяться с бортовыми соединением «в шип», для усиления стойкости при снарядных попаданиях[37]. Производство Ausf.H продолжалось до июля 1944 года. Данные о числе выпущенных танков этой модификации, приводимые в различных источниках, несколько различаются, от 3935 шасси, из которых как танки были завершены 3774[39], до 3960 шасси и 3839 танков[36].

Появление с июня 1944 года на сборочных линиях модификации Ausf.J было связано со стремлением как можно более удешевить и упростить производство танка в условиях ухудшающегося стратегического положения Германии. Единственным, но существенным изменением, отличавшим первые Ausf.J от последних Ausf.H, стала ликвидация электропривода поворота башни и связанных с ним вспомогательного карбюраторного двигателя с генератором[40]. Вскоре после начала выпуска новой модификации были ликвидированы пистолетные порты в корме и бортах башни, бесполезные из-за экранов, а также упрощена конструкция других лючков. С июля на месте ликвидированного вспомогательного двигателя начали устанавливать дополнительный топливный бак ёмкостью в 200 литров, но борьба с его подтеканием затянулась до сентября 1944 года. Кроме этого, 12-мм крышу корпуса начали усиливать приваркой дополнительных 16-мм листов. Все последующие изменения были направлены на дальнейшее упрощение конструкции, наиболее заметными среди них были отказ от циммеритового покрытия в сентябре и сокращение числа поддерживающих катков до трёх на борт в декабре 1944 года[41]. Производство танков модификации Ausf.J продолжалось почти до самого конца войны, до марта 1945 года, но снижение темпов производства, связанное с ослаблением промышленности Германии и трудностями с поставками сырья, привели к тому, что было выпущено лишь 1758 танков этой модификации[42].

Объёмы производства

Количество выпущенных Pz.Kpfw. IV по годам
1937 1938 1939 1940 1941 1942 1943 1944 1945 Всего
Pz.Kpfw. IV с KwK 37 L/24 13 102 141 280 480 117 1133
Pz.Kpfw. IV с KwK 40 L/43 877 598 1475
Pz.Kpfw. IV с KwK 40 L/48 2425 3225 438 6088
Всего 13 102 141 280 480 994 3023 3225 438 8696

Тактико-технические характеристики

ТТХ ранних модификаций Pz.Kpfw.IV[43]
Pz.KpfW.IV Ausf.A Pz.KpfW.IV Ausf.B Pz.KpfW.IV Ausf.C Pz.KpfW.IV Ausf.D Pz.KpfW.IV Ausf.E
Размеры
Боевая масса, т 18,4 18,8 19,0 20,0 21,0
Длина, м 5,60 5,92 5,92 5,92 5,92
Ширина, м 2,90 2,83 2,83 2,84 2,84
Высота, м 2,65 2,68 2,68 2,68 2,68
Бронирование, мм
Лоб корпуса 15 30 30 30+30 30—50
Борта и корма корпуса 15 15 15 20 20—20+20
Лоб башни 15 30 30 30—35 30—35
Борта и корма башни 15 15 15 20 20
Крыша 10—12 10—12 10—12 10—12 10—12
Днище 5 5 5 10 10
Вооружение
Пушка 75-мм KwK.37
Пулемёты 2 × 7,92-мм MG-13 1 × 7,92-мм MG-34 1 × 7,92-мм MG-34 2 × 7,92-мм MG-34 2 × 7,92-мм MG-34
Боекомплект, выстрелов / патронов 122 / 3000 80 / 2400 80 / 2400 80 / 2700 80 / 2700
Подвижность
Двигатель Maybach
HL 108TR
250 л.с. 		Maybach
HL 120TR
300 л.с. 		Maybach
HL 120TR
300 л.с. 		Maybach
HL 120TRM
300 л.с. 		Maybach
HL 120TRM
300 л.с.
Удельная мощность, л.с./т 13,6 16,0 15,8 15,0 14,3
Максимальная скорость по шоссе, км/ч 31 40 40 40 42
Средняя скорость по просёлку, км/ч[44] 17 20 20 20 20
Запас хода по шоссе, км 150 200 200 200 200
Запас хода по просёлку, км
Удельное давление на грунт, кг/см²[44] 0,69 0,70 0,75 0,77 0,79
Преодолеваемый ров, м[44] 2,6 2,3 2,3 2,3 2,3
Преодолеваемая стенка, м[44] 0,71 0,60 0,60 0,60 0,60
Преодолеваемый брод, м[44] 0,80 0,80 0,80 1,00 1,00
ТТХ поздних модификаций Pz.Kpfw.IV[45]
Pz.KpfW.IV Ausf.F1 Pz.KpfW.IV Ausf.F2 Pz.KpfW.IV Ausf.G Pz.KpfW.IV Ausf.H Pz.KpfW.IV Ausf.J
Размеры
Боевая масса, т 22,3 23,0 23,5 25,7 25,0
Длина, м 5,92 5,92 / 6,62 5,92 / 6,62 5,92 / 7,02 5,92 / 7,02
Ширина, м 2,84 2,84 2,88 2,88 2,88
Высота, м 2,68 2,68 2,68 2,68 2,68
Бронирование, мм
Лоб корпуса 50 50 50 или 50+30 80 80
Борта и корма корпуса 20—30 20—30 20—30 20—30 20—30
Лоб башни 50 50 50 50 50
Борта и корма башни 30 30 30 30 30
Крыша 10—12 10—12 10—12 12—15 16
Днище 10 10 10 10 10
Вооружение
Пушка 75-мм KwK.37 75-мм KwK.40 L/43 75-мм KwK.40 L/43 или L/48 75-мм KwK.40 L/48 75-мм KwK.40 L/48
Пулемёты 2 × 7,92-мм MG-34 2 × 7,92-мм MG-34 2 × 7,92-мм MG-34 2 × 7,92-мм MG-34 2 × 7,92-мм MG-34
Боекомплект, выстрелов / патронов 80 / 3000 87 / 3000 87 / 3000 87 / 3150 87 / 3150
Подвижность
Двигатель Maybach
HL 120TRM
300 л.с. 		Maybach
HL 120TRM
300 л.с. 		Maybach
HL 120TRM
300 л.с. 		Maybach
HL 120TRM
300 л.с. 		Maybach
HL 120TRM112
272 л.с.
Удельная мощность, л. с./т 13,5 13,0 12,8 11,7 10,9
Максимальная скорость по шоссе, км/ч 42 40 40 38 38
Средняя скорость по просёлку, км/ч[46] 20 16 16 16 16
Запас хода по шоссе, км 200 200 210 210 320
Запас хода по просёлку, км[46] 130 130 130 130 210
Удельное давление на грунт, кг/см²[46] 0,79 0,84 0,84 0,89 0,89
Преодолеваемый ров, м[46] 2,3 2,2 2,2 2,2 2,2
Преодолеваемая стенка, м[46] 0,60 0,60 0,60 0,60 0,60
Преодолеваемый брод, м[46] 1,00 1,00 1,00 1,20 1,20

Описание конструкции

Pz.Kpfw.IV имел компоновку с размещением совмещённого трансмиссионного отделения и отделения управления в лобовой, моторного отделения — кормовой, а боевого отделения — в средней части машины. Экипаж танка состоял из пяти человек: механика-водителя, стрелка-радиста, располагавшихся в отделении управления и наводчика, заряжающего и командира танка, находившихся в трёхместной башне.

Броневой корпус и башня

 Этот раздел статьи ещё не написан.
Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел.

Башня танка PzKpfw IV давала возможность модернизировать орудие танка. Внутри башни располагались командир, наводчик и заряжающий. Место командира находилось непосредственно под командирской башенкой, наводчик располагался слева от казенной части пушки, заряжающий — справа. Дополнительную защиту обеспечивали противокумулятивные экраны, устанавливавшиеся также на борта. Командирская башенка в задней части башни давала танку неплохую обзорность. Башня имела электрический привод поворота.

Вооружение

Боеприпасы пушек KwK 37 L/24 и KwK 40 L/43 и L/48[47][48]
Тип снаряда Марка Масса выстрела, кг Масса снаряда, кг Масса ВВ, г Дульная скорость, м/с, L/24 / L/43 / L/48 Дальность табличная, м
Бронебойные снаряды
бронебойный тупоголовый с защитным и баллистическим наконечниками, трассирующий PzGr.39 6,80 20[49] 385 /740/790
бронебойный подкалиберный «катушечного» типа с баллистическим наконечником, трассирующий PzGr.40 4,10 — / / 930
бронебойный кумулятивный, трассирующий Gr.38 HL/C 4,44 450
Осколочно-фугасные снаряды
осколочно-фугасный, трассирующий SprGr.34 5,73 680[50] 450 /550 / 590
Дымовые снаряды
Дымовой, трассирующий NbGr. 6,21 455 / / 580

Средства наблюдения и связи

Командир танка в небоевых условиях, как правило, вёл наблюдение, стоя в люке командирской башенки. В бою для обзора местности он располагал пятью широкими смотровыми щелями по периметру командирской башенки, дававшими ему круговой обзор. Смотровые щели командира, как и у всех остальных членов экипажа, снабжались защитным триплексным стеклоблоком с внутренней стороны. На Pz.Kpfw.IV Ausf.A какого-либо дополнительного прикрытия смотровые щели не имели, но на Ausf.B щели оснастили раздвижными броневыми заслонками; в таком виде смотровые приборы командира оставались неизменными на всех последующих модификациях[47][10]. Помимо этого, на танках ранних модификаций в командирской башенке имелось механическое устройство для определения курсового угла цели, с помощью которого командир мог осуществлять точное целеуказание наводчику, имевшему аналогичный прибор[47]. Однако из-за чрезмерной сложности, эта система была ликвидирована, начиная с модификации Ausf.F2[51]. Смотровые приборы наводчика и заряжающего на Ausf.A — Ausf.F состояли из, для каждого из них: смотрового лючка с бронекрышкой без смотровых щелей, в лобовой плите башни по сторонам от маски орудия; смотрового лючка с щелью в передних бортовых листах и смотровой щели в крышке бортового люка башни[10]. Начиная с Ausf.G, а также на части Ausf.F2 позднего выпуска[36], были ликвидированы смотровые приборы в передних бортовых листах и смотровой лючок заряжающего в лобовой плите[52]. На части танков модификаций Ausf.H и Ausf.J, в связи с установкой противокумулятивных экранов, смотровые приборы в бортах башни были полностью ликвидированы[47].

Основным средством наблюдения для механика-водителя Pz.Kpfw.IV служила широкая смотровая щель в лобовой плите корпуса. С внутренней стороны щель защищалась триплексным стеклоблоком, с внешней же на Ausf.A она могла закрываться простейшей откидной броневой заслонкой, на Ausf.B и последующих модификациях сменённой раздвижной заслонкой Sehklappe 30 или 50, применявшейся также на Pz.Kpfw.III. Над смотровой щелью на Ausf.A размещался перископический бинокулярный смотровой прибор K.F.F.1, но на Ausf.B — Ausf.D он был ликвидирован. На Ausf.E — Ausf.G смотровой прибор появился уже в виде усовершенствованного K.F.F.2, однако начиная с Ausf.H от него вновь отказались. Прибор выводился в два отверстия в лобовой плите корпуса и при отсутствии необходимости в нём сдвигался вправо[53]. Стрелок-радист на большинстве модификаций каких-либо средств обзора лобового сектора, помимо прицела курсового пулемёта, не имел, но на Ausf.B, Ausf.C и части Ausf.D на месте пулемёта размещался лючок со смотровой щелью в нём. Аналогичные лючки размещались в бортовых листах на большинстве Pz.Kpfw.IV, будучи ликвидированы только на Ausf.J в связи с установкой противокумулятивных экранов[36]. Кроме этого, у водителя имелся индикатор положения башни, одной из двух лампочек предупреждавший о развороте башни на тот или иной борт, чтобы избежать повреждения орудия при вождении в стеснённых условиях[47].

Для внешней связи, Pz.Kpfw.IV командиров взводов и выше оснащались УКВ-радиостанцией модели Fu 5 и приёмником Fu 2. Линейные танки оснащались только приёмником Fu 2[54]. FuG5 имела мощность передатчика 10 Вт[55] и обеспечивала дальность связи 9,4 км в телеграфном и 6,4 км в телефонном режиме[44]. Для внутренней связи все Pz.Kpfw.IV оснащались танковым переговорным устройством на четверых из членов экипажа, за исключением заряжающего[54].

Двигатель и трансмиссия

На Pz.Kpfw.IV устанавливался V-образный 12-цилиндровый четырёхтактный карбюраторный двигатель жидкостного охлаждения, моделей HL 108TR, HL 120TR и HL 120TRM фирмы «Майбах». На танках модификации Ausf.A устанавливался двигатель HL 108TR, имевший рабочий объём в 10 838 см³ и развивавший максимальную мощность в 250 л. с. при 3000 об/мин. На Pz.Kpfw.IV Ausf.B применялся двигатель HL 120TR с рабочим объёмом в 11 867 см³, развивавший мощность в 300 л. с. при 3000 об/мин, а на танках модификации Ausf.C и всех последующих — его вариант HL 120TRM, отличавшийся лишь мелкими деталями[56]. На 2600 об/мин, рекомендованных инструкцией по эксплуатации в качестве максимальных в нормальных условиях[57], мощность двигателя HL 120TR составляла 265 л. с.[58]

Двигатель размещался в моторном отделении продольно, со смещением к правому борту. Система охлаждения двигателя включала в себя два соединённых параллельно радиатора, размещавшихся в левой половине моторного отделения и два вентилятора, расположенные с правой стороны от двигателя. Радиаторы располагались под углом относительно крышки моторного отсека — для лучшей циркуляции воздуха. Циркуляция воздуха в моторном отделении осуществлялась через два бронированных воздухозаборника по обеим сторонам отделения. Топливные баки, на большинстве модификаций — три, ёмкостью 140, 110 и 170 литров, размещались также в моторном отделении. На Pz.Kpfw.IV Ausf.J был введён четвёртый бак, ёмкостью 189 литров. Топливом двигателю служил этилированный бензин с октановым числом не ниже 74[56].

В состав трансмиссии Pz.Kpfw.IV входили[56]:

  • карданный вал, соединявший двигатель с остальными агрегатами трансмиссии;
  • трёхдисковый главный фрикцион сухого трения;
  • механическая трёхвальная коробка передач с пружинными дисковыми синхронизаторами — пятиступенчатая (5+1) SFG75 на Ausf.A, шестиступенчатые (6+1) SSG76 на Ausf.B — Ausf.G и SSG77 на Ausf.H и Ausf.J;
  • планетарный механизм поворота;
  • две бортовые передачи;
  • бортовые тормоза.

Бортовые передачи и тормоза охлаждались при помощи вентилятора, устанавливавшегося слева от главного фрикциона[59].

Ходовая часть

Ходовая часть Pz.Kpfw.IV применительно к одному борту состояла из восьми сдвоенных обрезиненных опорных катков диаметром 470 мм, четырёх, либо (на части Ausf.J) трёх сдвоенных поддерживающих катков — обрезиненных на большинстве машин, за исключением Ausf.J и части Ausf.H, ведущего колеса и ленивца. Опорные катки были сблокированы попарно на балансирах с подвеской на четвертьэллиптических листовых рессорах[44].

Гусеницы Pz.Kpfw.IV — стальные, мелкозвенчатые, цевочного зацепления, одногребневые. На ранних модификациях гусеница имела ширину 360 мм при шаге 120 мм и состояла из 101 трака Kgs 61/360/120. Начиная с модификации Ausf.F, в связи с возросшей массой танка была применена гусеница Kgs 61/400/120 шириной 400 мм, а число траков сокращено до 99[44]. Позднее были введены траки с дополнительными грунтозацепами, для лучшего сцепления с обледенелой поверхностью в зимних условиях[23]. Помимо этого, на советско-германском фронте на траки порой устанавливались расширители различных типов[59].

Машины на базе Panzerkampfwagen IV

Серийные

Опытные

Операторы

  • Германия Германия
  • Болгария — по разным данным, от 91[60] до 97[61] Ausf.G и Ausf.H
  • Венгрия Венгрия — по разным данным, от 74 до 84 Ausf.F1, Ausf.F2, Ausf.H и Ausf.J[61][60]
  • Испания Испания — 20 Ausf.H[62]
  • Италия Италия — 12 Ausf.G[60]
  • Румыния Румыния — по разным данным, от 126[63] до 138[60] или 142[61] Ausf.G
  • Сирия Сирия — не менее 57 Ausf.H в послевоенные годы[64][65]
  • СССР СССР — несколько сотен трофейных танков[64]
  • Турция Турция — не менее 27 Ausf.G и Ausf.H[60][66]
  • Финляндия Финляндия — по разным данным, от 14[61] до 20[60] Ausf.J
  • Франция Франция — в послевоенные годы[64]
  • Хорватия Хорватия — несколько Ausf.F1 и Ausf.G[61]
  • Чехословакия Чехословакия — 165 танков в послевоенные годы[64]
  • Союзники (США, Британия, Франция) — Трофейные и восстановленные танки использовались в 1942-45г.г.
  • США — несколько десятков машин применялись в Корейской войне 1950—1953 г.г.
  • Израиль — по разным данным, от 40-50 до 200 штук в период 1948—1973 (снят с вооружения примерно в 1975).
  • Египет — до 50-70 штук, примерно с 1948-50г.г. до середины 1970-х.
  • Ирак — от 70 до 100 единиц использовались в Ирано-Иракской войне.
  • Иран — использовались в Ирано-Иракской войне.
  • Колониальные и гражданские войны в Африке, Азии, Южной Америке конца 1940-х и вплоть до 1980-х г.г. (поставки СССР и США)К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3134 дня].

Эксплуатация и боевое применение

Ранние годы

Первые три Pz.Kpfw.IV Ausf.A поступили в войска к январю 1938 года, а к апрелю число танков этого типа в армии возросло до 30[9]. Уже в апреле того же года Pz.Kpfw.IV использовались в ходе аншлюса Австрии, а в октябре — при оккупации Судетской области Чехословакии[67]. Но хотя их количество в действующих частях, как и темпы производства, постоянно возрастали, до начала Второй мировой войны Pz.Kpfw.IV составляли менее 10 % от танкового парка вермахта. Количество танков Pz.Kpfw.IV (75-мм короткоствольная пушка Kwk 37, два пулемёта 7,92 мм) на 1 июня 1941 года в войсках — 439[68].

Вторая мировая война

Экспорт

Танк Pz.Kpfw. IV экспортировался в различные страны. В 1942—1944 гг. Германия экспортировала 490 машин.

Послевоенное применение

Также танк применялся во многих сражениях после Второй мировой войны: он активно использовался Армией обороны Израиля, Вооружёнными Силами Сирии и армиями других ближневосточных стран во время войн 1950—1970 г.г., а именно: Войны за независимость Израиля 1948—1949 г.г, Суэцкого конфликта 1956 г,Шестидневной Войны 1967 года и других конфликтов. Также использовался армиями Ирака и Ирана в Ирано-Иракской войне 1980—1988 г.г.

Долгое время стоял на вооружении армий Европы-Венгрии, Болгарии, Финляндии, Франции, Хорватии и Испании и др.

Оценка машины

Pz.IV задумывался и создавался, как дополнение к Pz.III — штурмовой танк (танк артиллерийской поддержки)[69], предназначенный для борьбы с огневыми точками противника, но не с его танками. Pz.III рассматривался как основное и наиболее эффективное противотанковое средство. Резко возросли боевые характеристики Pz.IV после установки длинноствольного орудия, он стал универсальным танком, способным выполнять широкий спектр задач. Pz.IV оказался надежной и легкоуправляемой машиной. Однако проходимость у последних переутяжеленных модификаций, была неудовлетворительной[70].

Сохранившиеся экземпляры

  • German Panzer IV Tank (5781173907).jpg

    PzKpfw IV Ausf D.
    Военный музей в Даксфорде.

  • Pz.Kpfw IV Ausf.G in the Kubinka Museum 01.jpg

    PzKpfw IV Ausf G.
    Бронетанковый музей в Кубинке.

  • Panzerkampfwagen IV Ausfuhrung H pic01.JPG

    PzKpfw IV Ausf H.
    Танковый музей в Туне.

  • Dukla Pass battle monument 2.jpg

    PzKpfw IV Ausf J.
    Монумент на месте боёв за Дуклинский перевал. Свидник. Словакия.

Благодаря массовому выпуску PzKpfw IV поздних модификаций широко представлен в экспозициях различных музеев мира.

Стендовый моделизм

Танк PzKpfw IV широко представлен в стендовом моделизме. Сборные пластиковые модели-копии танка PzKpfw IV в масштабе 1:35 выпускаются фирмами Академи (Южная Корея), Моделист (Россия), Звезда (Россия), Тамия (Япония), Драгон (Китай). На территории России наиболее распространенными моделями танка PzKpfw IV являются модели фирмы «Звезда» в двух вариантах: ранний с короткоствольной 75 мм пушкой и поздний экранированный.

В игровой индустрии

Panzerkampfwagen IV в модификациях Ausf. A, D, H, представлен в MMO-игре World of Tanks[71] , является основным немецким танком в игре Battlefield 1942, также представлен в играх Company of Heroes и Company of Heroes 2. В игре Advanced Military Commander на игровой консоли Sega Genesis представлен в нескольких модификациях. Также использовался в серии игр «В тылу врага», игре Red Orchestra 2, «Стальная ярость: Харьков 1942» (Pz.KpfW.IV Ausf.F2) и других играх.

В аниме Girls und Panzer им (Ausf. D, позже улучшен) командует главная героиня, Михо Нисидзуми; наводчик — Хана Исудзу, радист — Саори Такебе, заряжающий — Юкари Акияма, водит танк Мако Рейзей. Модификации H и F можно встретить в игре Brothers in Arms. Также танк присутствует в игре Call of Duty «Второй фронт». Присустствуют различные реалистичные модификации в играх Blitzkrieg I и II в качестве тяжелого (с модификации Ausf. G среднего) танка Третьего Рейха.

Также Pz.IV представлен в игре War Thunder в модификациях Ausf. C, Ausf. E, Ausf. F1, Ausf. F2, Ausf. G, Ausf. H, Ausf. J

Pz.IV модификации Ausf. F2 представлен в игре на Android «Armored Aces».

См. также

Напишите отзыв о статье "PzKpfw IV"

Примечания

  1. ↑ Существует версия, что Pz IV изначально классифицировался немецкой стороной, как тяжёлый танк, однако документально она не подтверждена.
  2. ↑ А. Кощавцев, М. Князев. Лёгкий танк Panzer I / М. Барятинский. — М.: Моделист-конструктор, 2000. — С. 2. — 32 с. — (Бронеколлекция № 2 (29) / 2000). — 3800 экз.
  3. ↑ T. L. Jentz. Panzerkampfwagen I. Kleintraktor to Ausf.B. — Boyds, MD: Panzer Tracts, 2002. — 100 с. — (Panzer Tracts № 1-1). — ISBN 0-97084-076-4.
  4. ↑ T. L. Jentz, H. L. Doyle. Panzerkampfwagen III Ausf. A, B, C und D development and production from 1934 to 1938 plus the Leichttraktor and Krupp’s M.K.A. — Boyds, MD: Panzer Tracts, 2006. — P. 25. — 72 p. — (Panzer Tracts № 3-1). — ISBN 0-97716-434-9.
  5. ↑ B. Perrett. Panzerkampfwagen IV Medium Tank 1936—1945. — Oxford: Osprey Publishing, 1999. — P. 4. — 48 p. — (New Vanguard № 28). — ISBN 1-85532-962-X.
  6. ↑ Thomas L. Jentz, Hilary Louis Doyle. Panzer Tracts No.4 – Panzerkampfwagen IV: Grosstraktor to Panzerbefehlswagen IV / T. L. Jentz. — Darlington: Darlington Productions, inc., 1997. — 60 p. — ISBN 0-9648793-4-4.
  7. ↑ 1 2 3 4 М. Барятинский. Средний танк Panzer IV. — М.: Моделист-конструктор, 1999. — С. 3. — 36 с. — (Бронеколлекция № 6 (27) / 1999). — 3500 экз.
  8. ↑ B. Perrett. Panzerkampfwagen IV Medium Tank 1936—1945. — Oxford: Osprey Publishing, 1999. — P. 5. — 48 p. — (New Vanguard № 28). — ISBN 1-85532-962-X.
  9. ↑ 1 2 3 4 P. Chamberlain, H. L. Doyle. Encyclopedia of German Tanks of World War Two. A complete illustrated history of German battle tanks, armoured cars, self-propelled guns and semi-tracked vehicles, 1933—1945 / T. L. Jentz. — London: Arms and Armour Press, 1978. — P. 89. — 272 p. — ISBN 0-85368-202-X.
  10. ↑ 1 2 3 4 B. Culver. PzKpfw IV in Action. — Carrollton, TX: Squadron / Signal Publications, 1975. — P. 5. — 50 p. — (Armor in Action № 12 (2012)). — ISBN 0-89747-045-1.
  11. ↑ М. Барятинский. Средний танк Panzer IV. — М.: Моделист-конструктор, 1999. — С. 4. — 36 с. — (Бронеколлекция № 6 (27) / 1999). — 3500 экз.
  12. ↑ 1 2 3 4 5 6 P. Chamberlain, H. L. Doyle. Encyclopedia of German Tanks of World War Two. A complete illustrated history of German battle tanks, armoured cars, self-propelled guns and semi-tracked vehicles, 1933—1945 / T. L. Jentz. — London: Arms and Armour Press, 1978. — P. 90. — 272 p. — ISBN 0-85368-202-X.
  13. ↑ 1 2 B. Culver. PzKpfw IV in Action. — Carrollton, TX: Squadron / Signal Publications, 1975. — P. 7. — 50 p. — (Armor in Action № 12 (2012)). — ISBN 0-89747-045-1.
  14. ↑ 1 2 3 4 5 B. Perrett. Panzerkampfwagen IV Medium Tank 1936—1945. — Oxford: Osprey Publishing, 1999. — P. 6. — 48 p. — (New Vanguard № 28). — ISBN 1-85532-962-X.
  15. ↑ 1 2 3 4 М. Барятинский. Средний танк Panzer IV. — М.: Моделист-конструктор, 1999. — С. 5. — 36 с. — (Бронеколлекция № 6 (27) / 1999). — 3500 экз.
  16. ↑ B. Culver. PzKpfw IV in Action. — Carrollton, TX: Squadron / Signal Publications, 1975. — P. 10. — 50 p. — (Armor in Action № 12 (2012)). — ISBN 0-89747-045-1.
  17. ↑ 1 2 P. Chamberlain, H. L. Doyle. Encyclopedia of German Tanks of World War Two. A complete illustrated history of German battle tanks, armoured cars, self-propelled guns and semi-tracked vehicles, 1933—1945 / T. L. Jentz. — London: Arms and Armour Press, 1978. — P. 91. — 272 p. — ISBN 0-85368-202-X.
  18. ↑ 1 2 B. Culver. PzKpfw IV in Action. — Carrollton, TX: Squadron / Signal Publications, 1975. — P. 11. — 50 p. — (Armor in Action № 12 (2012)). — ISBN 0-89747-045-1.
  19. ↑ 1 2 P. Chamberlain, H. L. Doyle. Encyclopedia of German Tanks of World War Two. A complete illustrated history of German battle tanks, armoured cars, self-propelled guns and semi-tracked vehicles, 1933—1945 / T. L. Jentz. — London: Arms and Armour Press, 1978. — P. 92. — 272 p. — ISBN 0-85368-202-X.
  20. ↑ 1 2 P. Chamberlain, H. L. Doyle. Encyclopedia of German Tanks of World War Two. A complete illustrated history of German battle tanks, armoured cars, self-propelled guns and semi-tracked vehicles, 1933—1945 / T. L. Jentz. — London: Arms and Armour Press, 1978. — P. 93. — 272 p. — ISBN 0-85368-202-X.
  21. ↑ B. Culver. PzKpfw IV in Action. — Carrollton, TX: Squadron / Signal Publications, 1975. — P. 16. — 50 p. — (Armor in Action № 12 (2012)). — ISBN 0-89747-045-1.
  22. ↑ 1 2 P. Chamberlain, H. L. Doyle. Encyclopedia of German Tanks of World War Two. A complete illustrated history of German battle tanks, armoured cars, self-propelled guns and semi-tracked vehicles, 1933—1945 / T. L. Jentz. — London: Arms and Armour Press, 1978. — P. 94. — 272 p. — ISBN 0-85368-202-X.
  23. ↑ 1 2 B. Culver. PzKpfw IV in Action. — Carrollton, TX: Squadron / Signal Publications, 1975. — P. 21. — 50 p. — (Armor in Action № 12 (2012)). — ISBN 0-89747-045-1.
  24. ↑ H. L. Doyle, T. Jentz. Panzerkampfwagen IV Ausf.G, H and J 1942—45. — Oxford: Osprey Publishing, 2001. — P. 4. — 48 p. — (New Vanguard № 39). — ISBN 1-84176-183-4.
  25. ↑ 1 2 H. L. Doyle, T. Jentz. Panzerkampfwagen IV Ausf.G, H and J 1942—45. — Oxford: Osprey Publishing, 2001. — P. 5. — 48 p. — (New Vanguard № 39). — ISBN 1-84176-183-4.
  26. ↑ 1 2 B. Perrett. Panzerkampfwagen IV Medium Tank 1936—1945. — Oxford: Osprey Publishing, 1999. — P. 7. — 48 p. — (New Vanguard № 28). — ISBN 1-85532-962-X.
  27. ↑ H. L. Doyle, T. Jentz. Panzerkampfwagen IV Ausf.G, H and J 1942—45. — Oxford: Osprey Publishing, 2001. — P. 6. — 48 p. — (New Vanguard № 39). — ISBN 1-84176-183-4.
  28. ↑ С. Устьянцев, Д. Колмаков. Т-34. — Нижний Тагил: Уралвагонзавод / Медиа-Принт, 2005. — С. 56. — (Боевые машины Уралвагонзавода № 2). — 4500 экз. — ISBN 5-98485-008-7.
  29. ↑ 1 2 H. L. Doyle, T. Jentz. Panzerkampfwagen IV Ausf.G, H and J 1942—45. — Oxford: Osprey Publishing, 2001. — P. 7. — 48 p. — (New Vanguard № 39). — ISBN 1-84176-183-4.
  30. ↑ 1 2 P. Chamberlain, H. L. Doyle. Encyclopedia of German Tanks of World War Two. A complete illustrated history of German battle tanks, armoured cars, self-propelled guns and semi-tracked vehicles, 1933—1945 / T. L. Jentz. — London: Arms and Armour Press, 1978. — P. 95. — 272 p. — ISBN 0-85368-202-X.
  31. ↑ B. Culver. PzKpfw IV in Action. — Carrollton, TX: Squadron / Signal Publications, 1975. — P. 27. — 50 p. — (Armor in Action № 12 (2012)). — ISBN 0-89747-045-1.
  32. ↑ H. L. Doyle, T. Jentz. Panzerkampfwagen IV Ausf.G, H and J 1942—45. — Oxford: Osprey Publishing, 2001. — P. 8. — 48 p. — (New Vanguard № 39). — ISBN 1-84176-183-4.
  33. ↑ 1 2 3 4 P. Chamberlain, H. L. Doyle. Encyclopedia of German Tanks of World War Two. A complete illustrated history of German battle tanks, armoured cars, self-propelled guns and semi-tracked vehicles, 1933—1945 / T. L. Jentz. — London: Arms and Armour Press, 1978. — P. 97. — 272 p. — ISBN 0-85368-202-X.
  34. ↑ H. L. Doyle, T. Jentz. Panzerkampfwagen IV Ausf.G, H and J 1942—45. — Oxford: Osprey Publishing, 2001. — P. 11. — 48 p. — (New Vanguard № 39). — ISBN 1-84176-183-4.
  35. ↑ H. L. Doyle, T. Jentz. Panzerkampfwagen IV Ausf.G, H and J 1942—45. — Oxford: Osprey Publishing, 2001. — P. 12. — 48 p. — (New Vanguard № 39). — ISBN 1-84176-183-4.
  36. ↑ 1 2 3 4 5 М. Барятинский. Средний танк Panzer IV. — М.: Моделист-конструктор, 1999. — С. 9. — 36 с. — (Бронеколлекция № 6 (27) / 1999). — 3500 экз.
  37. ↑ 1 2 3 H. L. Doyle, T. Jentz. Panzerkampfwagen IV Ausf.G, H and J 1942—45. — Oxford: Osprey Publishing, 2001. — P. 13. — 48 p. — (New Vanguard № 39). — ISBN 1-84176-183-4.
  38. ↑ B. Culver. PzKpfw IV in Action. — Carrollton, TX: Squadron / Signal Publications, 1975. — P. 23. — 50 p. — (Armor in Action № 12 (2012)). — ISBN 0-89747-045-1.
  39. ↑ P. Chamberlain, H. L. Doyle. Encyclopedia of German Tanks of World War Two. A complete illustrated history of German battle tanks, armoured cars, self-propelled guns and semi-tracked vehicles, 1933—1945 / T. L. Jentz. — London: Arms and Armour Press, 1978. — P. 98. — 272 p. — ISBN 0-85368-202-X.
  40. ↑ H. L. Doyle, T. Jentz. Panzerkampfwagen IV Ausf.G, H and J 1942—45. — Oxford: Osprey Publishing, 2001. — P. 14. — 48 p. — (New Vanguard № 39). — ISBN 1-84176-183-4.
  41. ↑ H. L. Doyle, T. Jentz. Panzerkampfwagen IV Ausf.G, H and J 1942—45. — Oxford: Osprey Publishing, 2001. — P. 15. — 48 p. — (New Vanguard № 39). — ISBN 1-84176-183-4.
  42. ↑ P. Chamberlain, H. L. Doyle. Encyclopedia of German Tanks of World War Two. A complete illustrated history of German battle tanks, armoured cars, self-propelled guns and semi-tracked vehicles, 1933—1945 / T. L. Jentz. — London: Arms and Armour Press, 1978. — P. 99. — 272 p. — ISBN 0-85368-202-X.
  43. ↑ P. Chamberlain, H. L. Doyle. Encyclopedia of German Tanks of World War Two. A complete illustrated history of German battle tanks, armoured cars, self-propelled guns and semi-tracked vehicles, 1933—1945 / T. L. Jentz. — London: Arms and Armour Press, 1978. — P. 89—93. — 272 p. — ISBN 0-85368-202-X.
  44. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 М. Барятинский. Средний танк Panzer IV. — М.: Моделист-конструктор, 1999. — С. 18. — 36 с. — (Бронеколлекция № 6 (27) / 1999). — 3500 экз.
  45. ↑ P. Chamberlain, H. L. Doyle. Encyclopedia of German Tanks of World War Two. A complete illustrated history of German battle tanks, armoured cars, self-propelled guns and semi-tracked vehicles, 1933—1945 / T. L. Jentz. — London: Arms and Armour Press, 1978. — P. 94—99. — 272 p. — ISBN 0-85368-202-X.
  46. ↑ 1 2 3 4 5 6 Барятинский, 1999, с. 18.
  47. ↑ 1 2 3 4 5 М. Барятинский. Средний танк Panzer IV. — М.: Моделист-конструктор, 1999. — С. 15. — 36 с. — (Бронеколлекция № 6 (27) / 1999). — 3500 экз.
  48. ↑ H. L. Doyle, T. Jentz. Panzerkampfwagen IV Ausf.G, H and J 1942—45. — Oxford: Osprey Publishing, 2001. — P. 18. — 48 p. — (New Vanguard № 39). — ISBN 1-84176-183-4.
  49. ↑ С. Устьянцев, Д. Колмаков. Т-34. — Нижний Тагил: Уралвагонзавод / Медиа-Принт, 2005. — С. 58. — (Боевые машины Уралвагонзавода № 2). — 4500 экз. — ISBN 5-98485-008-7.
  50. ↑ С. Устьянцев, Д. Колмаков. Т-34. — Нижний Тагил: Уралвагонзавод / Медиа-Принт, 2005. — С. 55. — (Боевые машины Уралвагонзавода № 2). — 4500 экз. — ISBN 5-98485-008-7.
  51. ↑ B. Perrett. Panzerkampfwagen IV Medium Tank 1936—1945. — Oxford: Osprey Publishing, 1999. — P. 20. — 48 p. — (New Vanguard № 28). — ISBN 1-85532-962-X.
  52. ↑ B. Culver. PzKpfw IV in Action. — Carrollton, TX: Squadron / Signal Publications, 1975. — P. 29. — 50 p. — (Armor in Action № 12 (2012)). — ISBN 0-89747-045-1.
  53. ↑ М. Барятинский. Средний танк Panzer IV. — М.: Моделист-конструктор, 1999. — С. 14. — 36 с. — (Бронеколлекция № 6 (27) / 1999). — 3500 экз.
  54. ↑ 1 2 H. L. Doyle, T. Jentz. Panzerkampfwagen IV Ausf.G, H and J 1942—45. — Oxford: Osprey Publishing, 2001. — P. 9. — 48 p. — (New Vanguard № 39). — ISBN 1-84176-183-4.
  55. ↑ P. Chamberlain, H. L. Doyle. Encyclopedia of German Tanks of World War Two. A complete illustrated history of German battle tanks, armoured cars, self-propelled guns and semi-tracked vehicles, 1933—1945 / T. L. Jentz. — London: Arms and Armour Press, 1978. — P. 254. — 272 p. — ISBN 0-85368-202-X.
  56. ↑ 1 2 3 М. Барятинский. Средний танк Panzer IV. — М.: Моделист-конструктор, 1999. — С. 16. — 36 с. — (Бронеколлекция № 6 (27) / 1999). — 3500 экз.
  57. ↑ B. Perrett. Panzerkampfwagen IV Medium Tank 1936—1945. — Oxford: Osprey Publishing, 1999. — P. 15. — 48 p. — (New Vanguard № 28). — ISBN 1-85532-962-X.
  58. ↑ H. L. Doyle, T. Jentz. Panzerkampfwagen IV Ausf.G, H and J 1942—45. — Oxford: Osprey Publishing, 2001. — P. 28. — 48 p. — (New Vanguard № 39). — ISBN 1-84176-183-4.
  59. ↑ 1 2 B. Perrett. Panzerkampfwagen IV Medium Tank 1936—1945. — Oxford: Osprey Publishing, 1999. — P. 16. — 48 p. — (New Vanguard № 28). — ISBN 1-85532-962-X.
  60. ↑ 1 2 3 4 5 6 H. L. Doyle, T. Jentz. Panzerkampfwagen IV Ausf.G, H and J 1942—45. — Oxford: Osprey Publishing, 2001. — P. 41. — 48 p. — (New Vanguard № 39). — ISBN 1-84176-183-4.
  61. ↑ 1 2 3 4 5 М. Барятинский. Средний танк Panzer IV. — М.: Моделист-конструктор, 1999. — С. 13. — 36 с. — (Бронеколлекция № 6 (27) / 1999). — 3500 экз.
  62. ↑ L. Ness. Jane’s World War II Tanks and Fighting Vehicles: The Complete Guide. — London: Jane’s Information Group / Harper Collins Publishers, 2002. — P. 226. — ISBN 0-00711-228-9.
  63. ↑ L. Ness. Jane’s World War II Tanks and Fighting Vehicles: The Complete Guide. — London: Jane’s Information Group / Harper Collins Publishers, 2002. — P. 224. — ISBN 0-00711-228-9.
  64. ↑ 1 2 3 4 М. Барятинский. Средний танк Panzer IV. — М.: Моделист-конструктор, 1999. — С. 25. — 36 с. — (Бронеколлекция № 6 (27) / 1999). — 3500 экз.
  65. ↑ S. J. Zaloga. Tank Battles of the Mid-East Wars. (1) The Wars of 1948—1973. — Tsuen Wan: Concord Publications, 1996. — P. 4. — 72 p. — (Armor at War № 8 (7008)). — ISBN 9-62361-612-0.
  66. ↑ L. Ness. Jane’s World War II Tanks and Fighting Vehicles: The Complete Guide. — London: Jane’s Information Group / Harper Collins Publishers, 2002. — P. 228. — ISBN 0-00711-228-9.
  67. ↑ М. Барятинский. Средний танк Panzer IV. — М.: Моделист-конструктор, 1999. — С. 19. — 36 с. — (Бронеколлекция № 6 (27) / 1999). — 3500 экз.
  68. ↑ Шутенко М. С. [nvo.ng.ru/history/2007-06-22/6_tanks.html Нереализованное превосходство]
  69. ↑ Шмелев, 1996, с. 52.
  70. ↑ Шмелев, 1996, с. 54.
  71. ↑ Модели немецких танков из дневников разработчиков, Игровой журнал «PC игры», ноябрь 2009 года, стр. 128—129.

Литература

  • М. Барятинский. Средний танк Panzer IV. — М.: Моделист-конструктор, 1999. — 36 с. — (Бронеколлекция № 6 (27) / 1999). — 3500 экз.
  • И. П. Шмелев. Бронетанковая техника третьего рейха. — М.: Арсенал-пресс, 1996. — 192 с. — ISBN 5-85139-018-2.
  • B. Perrett. Panzerkampfwagen IV Medium Tank 1936—1945. — Oxford: Osprey Publishing, 1999. — 48 p. — (New Vanguard № 28). — ISBN 1-85532-962-X.
  • H. L. Doyle, T. Jentz. Panzerkampfwagen IV Ausf.G, H and J 1942—45. — Oxford: Osprey Publishing, 2001. — 48 p. — (New Vanguard № 39). — ISBN 1-84176-183-4.
  • B. Culver. PzKpfw IV in Action. — Carrollton, TX: Squadron / Signal Publications, 1975. — 50 p. — (Armor in Action № 12 (2012)). — ISBN 0-89747-045-1.
  • W. Spielberger. Panzerkampfwagen IV (F2). — Great Bookham: Profile Publications, 1967. — 11 p. — (Armour in Profile № 8).
  • P. Chamberlain, H. L. Doyle. Encyclopedia of German Tanks of World War Two. A complete illustrated history of German battle tanks, armoured cars, self-propelled guns and semi-tracked vehicles, 1933—1945 / T. L. Jentz. — London: Arms and Armour Press, 1978. — 272 p. — ISBN 0-85368-202-X.
  • Thomas L. Jentz, Hilary Louis Doyle. Panzer Tracts No.4 – Panzerkampfwagen IV: Grosstraktor to Panzerbefehlswagen IV / T. L. Jentz. — Darlington: Darlington Productions, inc., 1997. — 60 p. — ISBN 0-9648793-4-4.

Ссылки

  • [waralbum.ru/category/weapons/tanks/german_tanks/pz4/ Фотографии в категории «PzKpfw IV»]. Военный альбом. [www.webcitation.org/65ITp4Njy Архивировано из первоисточника 8 февраля 2012].
  • [armor.kiev.ua/Tanks/WWII/PzIV/ Средний танк PzKpfw IV]. Броне-сайт. [www.webcitation.org/65ITqg91e Архивировано из первоисточника 8 февраля 2012].
  • [www.mvtf.org/col_categor.php?vehicle=panzer_4&vehiclename=Panzer%20IV%20Ausf.%20G Panzer IV Ausf. G]. Military Vehicle Technology Foundation. [www.webcitation.org/65ITsVmAc Архивировано из первоисточника 8 февраля 2012].
* — средние по массе, по национальной классификации относились к тяжёлым
** — тяжёлые по массе, по национальной классификации относились к средним
*** — лёгкие по массе, по национальной классификации относились к средним
* — производились только на экспорт; курсивом выделены перспективные, опытные или не пошедшие в серийное производство образцы

Отрывок, характеризующий PzKpfw IV

– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.


Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.
– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.

Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.


Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.


На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».
«Петербург, 23 го ноября.
«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».


Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C'est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.
В числе многих молодых людей, ежедневно бывавших в доме Элен, Борис Друбецкой, уже весьма успевший в службе, был после возвращения Элен из Эрфурта, самым близким человеком в доме Безуховых. Элен называла его mon page [мой паж] и обращалась с ним как с ребенком. Улыбка ее в отношении его была та же, как и ко всем, но иногда Пьеру неприятно было видеть эту улыбку. Борис обращался с Пьером с особенной, достойной и грустной почтительностию. Этот оттенок почтительности тоже беспокоил Пьера. Пьер так больно страдал три года тому назад от оскорбления, нанесенного ему женой, что теперь он спасал себя от возможности подобного оскорбления во первых тем, что он не был мужем своей жены, во вторых тем, что он не позволял себе подозревать.
– Нет, теперь сделавшись bas bleu [синим чулком], она навсегда отказалась от прежних увлечений, – говорил он сам себе. – Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения, – повторял он сам себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его движений.
– Такая странная антипатия, – думал Пьер, – а прежде он мне даже очень нравился.
В глазах света Пьер был большой барин, несколько слепой и смешной муж знаменитой жены, умный чудак, ничего не делающий, но и никому не вредящий, славный и добрый малый. В душе же Пьера происходила за всё это время сложная и трудная работа внутреннего развития, открывшая ему многое и приведшая его ко многим духовным сомнениям и радостям.


Он продолжал свой дневник, и вот что он писал в нем за это время:
«24 ro ноября.
«Встал в восемь часов, читал Св. Писание, потом пошел к должности (Пьер по совету благодетеля поступил на службу в один из комитетов), возвратился к обеду, обедал один (у графини много гостей, мне неприятных), ел и пил умеренно и после обеда списывал пиесы для братьев. Ввечеру сошел к графине и рассказал смешную историю о Б., и только тогда вспомнил, что этого не должно было делать, когда все уже громко смеялись.
«Ложусь спать с счастливым и спокойным духом. Господи Великий, помоги мне ходить по стезям Твоим, 1) побеждать часть гневну – тихостью, медлением, 2) похоть – воздержанием и отвращением, 3) удаляться от суеты, но не отлучать себя от а) государственных дел службы, b) от забот семейных, с) от дружеских сношений и d) экономических занятий».
«27 го ноября.
«Встал поздно и проснувшись долго лежал на постели, предаваясь лени. Боже мой! помоги мне и укрепи меня, дабы я мог ходить по путям Твоим. Читал Св. Писание, но без надлежащего чувства. Пришел брат Урусов, беседовали о суетах мира. Рассказывал о новых предначертаниях государя. Я начал было осуждать, но вспомнил о своих правилах и слова благодетеля нашего о том, что истинный масон должен быть усердным деятелем в государстве, когда требуется его участие, и спокойным созерцателем того, к чему он не призван. Язык мой – враг мой. Посетили меня братья Г. В. и О., была приуготовительная беседа для принятия нового брата. Они возлагают на меня обязанность ритора. Чувствую себя слабым и недостойным. Потом зашла речь об объяснении семи столбов и ступеней храма. 7 наук, 7 добродетелей, 7 пороков, 7 даров Святого Духа. Брат О. был очень красноречив. Вечером совершилось принятие. Новое устройство помещения много содействовало великолепию зрелища. Принят был Борис Друбецкой. Я предлагал его, я и был ритором. Странное чувство волновало меня во всё время моего пребывания с ним в темной храмине. Я застал в себе к нему чувство ненависти, которое я тщетно стремлюсь преодолеть. И потому то я желал бы истинно спасти его от злого и ввести его на путь истины, но дурные мысли о нем не оставляли меня. Мне думалось, что его цель вступления в братство состояла только в желании сблизиться с людьми, быть в фаворе у находящихся в нашей ложе. Кроме тех оснований, что он несколько раз спрашивал, не находится ли в нашей ложе N. и S. (на что я не мог ему отвечать), кроме того, что он по моим наблюдениям не способен чувствовать уважения к нашему святому Ордену и слишком занят и доволен внешним человеком, чтобы желать улучшения духовного, я не имел оснований сомневаться в нем; но он мне казался неискренним, и всё время, когда я стоял с ним с глазу на глаз в темной храмине, мне казалось, что он презрительно улыбается на мои слова, и хотелось действительно уколоть его обнаженную грудь шпагой, которую я держал, приставленною к ней. Я не мог быть красноречив и не мог искренно сообщить своего сомнения братьям и великому мастеру. Великий Архитектон природы, помоги мне находить истинные пути, выводящие из лабиринта лжи».
После этого в дневнике было пропущено три листа, и потом было написано следующее:
«Имел поучительный и длинный разговор наедине с братом В., который советовал мне держаться брата А. Многое, хотя и недостойному, мне было открыто. Адонаи есть имя сотворившего мир. Элоим есть имя правящего всем. Третье имя, имя поизрекаемое, имеющее значение Всего . Беседы с братом В. подкрепляют, освежают и утверждают меня на пути добродетели. При нем нет места сомнению. Мне ясно различие бедного учения наук общественных с нашим святым, всё обнимающим учением. Науки человеческие всё подразделяют – чтобы понять, всё убивают – чтобы рассмотреть. В святой науке Ордена всё едино, всё познается в своей совокупности и жизни. Троица – три начала вещей – сера, меркурий и соль. Сера елейного и огненного свойства; она в соединении с солью, огненностью своей возбуждает в ней алкание, посредством которого притягивает меркурий, схватывает его, удерживает и совокупно производит отдельные тела. Меркурий есть жидкая и летучая духовная сущность – Христос, Дух Святой, Он».
«3 го декабря.
«Проснулся поздно, читал Св. Писание, но был бесчувствен. После вышел и ходил по зале. Хотел размышлять, но вместо того воображение представило одно происшествие, бывшее четыре года тому назад. Господин Долохов, после моей дуэли встретясь со мной в Москве, сказал мне, что он надеется, что я пользуюсь теперь полным душевным спокойствием, несмотря на отсутствие моей супруги. Я тогда ничего не отвечал. Теперь я припомнил все подробности этого свидания и в душе своей говорил ему самые злобные слова и колкие ответы. Опомнился и бросил эту мысль только тогда, когда увидал себя в распалении гнева; но недостаточно раскаялся в этом. После пришел Борис Друбецкой и стал рассказывать разные приключения; я же с самого его прихода сделался недоволен его посещением и сказал ему что то противное. Он возразил. Я вспыхнул и наговорил ему множество неприятного и даже грубого. Он замолчал и я спохватился только тогда, когда было уже поздно. Боже мой, я совсем не умею с ним обходиться. Этому причиной мое самолюбие. Я ставлю себя выше его и потому делаюсь гораздо его хуже, ибо он снисходителен к моим грубостям, а я напротив того питаю к нему презрение. Боже мой, даруй мне в присутствии его видеть больше мою мерзость и поступать так, чтобы и ему это было полезно. После обеда заснул и в то время как засыпал, услыхал явственно голос, сказавший мне в левое ухо: – „Твой день“.
«Я видел во сне, что иду я в темноте, и вдруг окружен собаками, но иду без страха; вдруг одна небольшая схватила меня за левое стегно зубами и не выпускает. Я стал давить ее руками. И только что я оторвал ее, как другая, еще большая, стала грызть меня. Я стал поднимать ее и чем больше поднимал, тем она становилась больше и тяжеле. И вдруг идет брат А. и взяв меня под руку, повел с собою и привел к зданию, для входа в которое надо было пройти по узкой доске. Я ступил на нее и доска отогнулась и упала, и я стал лезть на забор, до которого едва достигал руками. После больших усилий я перетащил свое тело так, что ноги висели на одной, а туловище на другой стороне. Я оглянулся и увидал, что брат А. стоит на заборе и указывает мне на большую аллею и сад, и в саду большое и прекрасное здание. Я проснулся. Господи, Великий Архитектон природы! помоги мне оторвать от себя собак – страстей моих и последнюю из них, совокупляющую в себе силы всех прежних, и помоги мне вступить в тот храм добродетели, коего лицезрения я во сне достигнул».
«7 го декабря.
«Видел сон, будто Иосиф Алексеевич в моем доме сидит, я рад очень, и желаю угостить его. Будто я с посторонними неумолчно болтаю и вдруг вспомнил, что это ему не может нравиться, и желаю к нему приблизиться и его обнять. Но только что приблизился, вижу, что лицо его преобразилось, стало молодое, и он мне тихо что то говорит из ученья Ордена, так тихо, что я не могу расслышать. Потом, будто, вышли мы все из комнаты, и что то тут случилось мудреное. Мы сидели или лежали на полу. Он мне что то говорил. А мне будто захотелось показать ему свою чувствительность и я, не вслушиваясь в его речи, стал себе воображать состояние своего внутреннего человека и осенившую меня милость Божию. И появились у меня слезы на глазах, и я был доволен, что он это приметил. Но он взглянул на меня с досадой и вскочил, пресекши свой разговор. Я обробел и спросил, не ко мне ли сказанное относилось; но он ничего не отвечал, показал мне ласковый вид, и после вдруг очутились мы в спальне моей, где стоит двойная кровать. Он лег на нее на край, и я будто пылал к нему желанием ласкаться и прилечь тут же. И он будто у меня спрашивает: „Скажите по правде, какое вы имеете главное пристрастие? Узнали ли вы его? Я думаю, что вы уже его узнали“. Я, смутившись сим вопросом, отвечал, что лень мое главное пристрастие. Он недоверчиво покачал головой. И я ему, еще более смутившись, отвечал, что я, хотя и живу с женою, по его совету, но не как муж жены своей. На это он возразил, что не должно жену лишать своей ласки, дал чувствовать, что в этом была моя обязанность. Но я отвечал, что я стыжусь этого, и вдруг всё скрылось. И я проснулся, и нашел в мыслях своих текст Св. Писания: Живот бе свет человеком, и свет во тме светит и тма его не объят . Лицо у Иосифа Алексеевича было моложавое и светлое. В этот день получил письмо от благодетеля, в котором он пишет об обязанностях супружества».
«9 го декабря.
«Видел сон, от которого проснулся с трепещущимся сердцем. Видел, будто я в Москве, в своем доме, в большой диванной, и из гостиной выходит Иосиф Алексеевич. Будто я тотчас узнал, что с ним уже совершился процесс возрождения, и бросился ему на встречу. Я будто его целую, и руки его, а он говорит: „Приметил ли ты, что у меня лицо другое?“ Я посмотрел на него, продолжая держать его в своих объятиях, и будто вижу, что лицо его молодое, но волос на голове нет, и черты совершенно другие. И будто я ему говорю: „Я бы вас узнал, ежели бы случайно с вами встретился“, и думаю между тем: „Правду ли я сказал?“ И вдруг вижу, что он лежит как труп мертвый; потом понемногу пришел в себя и вошел со мной в большой кабинет, держа большую книгу, писанную, в александрийский лист. И будто я говорю: „это я написал“. И он ответил мне наклонением головы. Я открыл книгу, и в книге этой на всех страницах прекрасно нарисовано. И я будто знаю, что эти картины представляют любовные похождения души с ее возлюбленным. И на страницах будто я вижу прекрасное изображение девицы в прозрачной одежде и с прозрачным телом, возлетающей к облакам. И будто я знаю, что эта девица есть ничто иное, как изображение Песни песней. И будто я, глядя на эти рисунки, чувствую, что я делаю дурно, и не могу оторваться от них. Господи, помоги мне! Боже мой, если это оставление Тобою меня есть действие Твое, то да будет воля Твоя; но ежели же я сам причинил сие, то научи меня, что мне делать. Я погибну от своей развратности, буде Ты меня вовсе оставишь».


Денежные дела Ростовых не поправились в продолжение двух лет, которые они пробыли в деревне.
Несмотря на то, что Николай Ростов, твердо держась своего намерения, продолжал темно служить в глухом полку, расходуя сравнительно мало денег, ход жизни в Отрадном был таков, и в особенности Митенька так вел дела, что долги неудержимо росли с каждым годом. Единственная помощь, которая очевидно представлялась старому графу, это была служба, и он приехал в Петербург искать места; искать места и вместе с тем, как он говорил, в последний раз потешить девчат.
Вскоре после приезда Ростовых в Петербург, Берг сделал предложение Вере, и предложение его было принято.
Несмотря на то, что в Москве Ростовы принадлежали к высшему обществу, сами того не зная и не думая о том, к какому они принадлежали обществу, в Петербурге общество их было смешанное и неопределенное. В Петербурге они были провинциалы, до которых не спускались те самые люди, которых, не спрашивая их к какому они принадлежат обществу, в Москве кормили Ростовы.
Ростовы в Петербурге жили так же гостеприимно, как и в Москве, и на их ужинах сходились самые разнообразные лица: соседи по Отрадному, старые небогатые помещики с дочерьми и фрейлина Перонская, Пьер Безухов и сын уездного почтмейстера, служивший в Петербурге. Из мужчин домашними людьми в доме Ростовых в Петербурге очень скоро сделались Борис, Пьер, которого, встретив на улице, затащил к себе старый граф, и Берг, который целые дни проводил у Ростовых и оказывал старшей графине Вере такое внимание, которое может оказывать молодой человек, намеревающийся сделать предложение.
Берг недаром показывал всем свою раненую в Аустерлицком сражении правую руку и держал совершенно не нужную шпагу в левой. Он так упорно и с такою значительностью рассказывал всем это событие, что все поверили в целесообразность и достоинство этого поступка, и Берг получил за Аустерлиц две награды.
В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.


Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.


Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=PzKpfw_IV&oldid=80882853»