Найт, Томас

Томас Эндрю Найт
англ. Thomas Andrew Knight
Научная сфера:	ботаника
Награды и премии:	Медаль Копли (1806)

Систематик живой природы

Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «T.Knight».

То́мас Э́ндрю Найт (англ. Thomas Andrew Knight, 12 августа 1759 — 11 мая 1838) — английский ботаник, растениевод.

Известен, в частности, опытами по тропности растений, в частности, по гравитропности (почему корень растёт вглубь, к центру земли, а стебель вверх, от центра).

Опыты по гравитропности растений

В конце XVIII века шло широкое обсуждение данной тематики. Среди прочих существовала гипотеза, что выбор направления роста происходит благодаря силе тяжести. В 1806 году Томас Найт поставил серию опытов по проверке этой гипотезы. [bio.1september.ru/2003/46/7.htm]

Опыт 1. На ободе большого колеса, вращающегося в вертикальной плоскости были укреплены сосуды, наполненные влажным мхом. Колесо вращалось со скоростью 150 оборотов в минуту (таким образом устранялась, точнее, усреднялась, сила тяжести, зато создавалась центробежная сила). В мох были посажены семена фасоли. Через несколько дней, когда семена проросли, выяснилось, что корни направились от центра колеса, а стебли — к центру. Таким образом центробежная сила выступала в данном опыте в роли «силы тяжести».

Опыт 2. Было взято колесо, аналогичное первому опыту, но вращалось оно не вертикально, а горизонтально. Таким образом сочеталось действие центробежной силы и силы тяжести. Было показано, что при очень малой скорости вращения прорастание шло почти так же, как и без вращения, вертикально: корешки вниз, а стебли вверх. При очень большой скорости вращения (то есть при значительном преобладании центробежной силы над силой тяжести) прорастание шло в горизонтальной плоскости, при этом корешки росли от центра колеса, а стебли к центру колеса. При средней скорости вращения направление роста было промежуточным (стебли — наклонными к центру).

Отрывок, характеризующий Найт, Томас

– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.