Международная ассоциация тубы и эуфониума

Международная ассоциация тубы и эуфониума (англ. International Tuba Euphonium Association, аббр. ITEA или I.T.E.A; до 2000 года — Всемирная братская ассоциация тубистов англ. Tubists Universal Brotherhood Association, аббр. TUBA или T.U.B.A) — международная организация музыкантов — исполнителей на тубе и эуфониуме.

Всемирная братская ассоциация тубистов была основана в 1973 году в Северной Америке по инициативе музыканта Монреальского симфонического оркестра Роберта Райкера при финансовой поддержке компаний-производителей медных духовых инструментов Conn и Miraphone. Первыми почётными членами организации стали Харви Филлипс, Арнольд Джейкобс и Уильям Белл. В 2000 году организация была реформирована и полчила новое название — международная ассоциация тубы и эуфониума.

Несмотря на свой международный статус, эта организация осуществляет свою деятельность преимущественно в США и англоязычных странах. В число задач, декларируемых ассоциацией, входит организация концертов, мастер-классов и конференций, разработка методик преподавания игры на тубе и эуфониуме, усовершенствование конструкции и расширение репертуара этих инструментов. Ассоциация издаёт ежеквартальный журнал ITEA Journal.

Ассоциация тубы и эуфониума учредила ряд наград для исполнителей на тубе и композиторов: в том числе награды имени Харви Филлипса за лучшее музыкальное произведение для тубы и имени Роджера Бобо за лучшую аудиозапись. Наиболее выдающимся музыкантам ассоциация вручает награду за жизненные достижения. За время существования организации такие награды получили 32 человека, в том числе Дон Баттерфилд, Уильям Белл, Роджер Бобо, Арнольд Джейкобс, Ян Куцир, Алексей Лебедев и Харви Филлипс.

Ссылки

• [www.iteaonline.org/ Официальный сайт]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Международная ассоциация тубы и эуфониума

Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.