TMTOWTDI

Принцип TMTOWTDI (произносится «Тим Тоуди»), или «There’s More Than One Way To Do It» («Есть больше одного способа сделать это») — девиз языка Perl. Этот принцип с самого начала имелся в виду при создании данного языка программирования. В соответствии с этой идеей синтаксис языка предоставляет программисту множество возможностей для записи одного и того же алгоритма, позволяя выбирать ту из них, которая кажется наиболее удобной и эффективной в данном конкретном случае. С одной стороны, это упрощает написание кода — нужно знать лишь один способ из многих, с другой — усложняет чтение чужого кода, т.к. для этого нужно знать все способы, которые могут встретиться. Это делает возможным написание чрезвычайно запутанных и трудночитаемых программ, но, как утверждают сторонники принципа TMTOWTDI, позволяет в то же время проще создавать краткий, эффективный и качественный код.

Согласно perlstyle [perldoc.perl.org/perlstyle.html], рекомендуется выбирать из нескольких способов записи тот, который улучшит читаемость кода:

Perl is designed to give you several ways to do anything, so consider picking the most readable one. (англ.)

Perl спроектирован так, чтобы дать несколько способов сделать одно и то же, обдумайте и выберите наиболее читаемый.[linux.opennet.ru/base/dev/perlstyle.txt] (рус.)

«Дзэн языка Python» включает в себя обратный принцип: «There should be one—and preferably only one—obvious way to do it» («Должен быть один — и желательно только один — очевидный способ сделать это»).

Внешние ссылки

• [www.perl.com/pub/a/1999/03/pm.html Perl, the first postmodern computer language] — интервью Ларри Уолла
• [c2.com/cgi/wiki?ThereIsMoreThanOneWayToDoIt There Is More Than One Way To Do It] на WikiWikiWeb

Отрывок, характеризующий TMTOWTDI

В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.