Television

Television
Основная информация
Жанры	Рок прото-панк новая волна арт-панк
Годы	1973—1978, 1992—1993, с 2001 по настоящее время
Страна	США США
Город	Нью-Йорк
Лейблы	ORK Elektra Capitol
Состав	Том Верлен Фред Смит Билли Фикка
Бывшие участники	Ричард Ллойд Ричард Хелл

Television — американская рок-группа, одни из первопроходцев новой волны и панк-рока. Несмотря на то, что Television не удалось добиться какого-либо мейнстримового успеха, они оказали значительное влияние на нью-йоркскую и мировую рок-сцену.

Television были частью ранней панк-сцены Нью-Йорка, связанной с клубом CBGB, наряду с такими исполнителями, как Патти Смит, Suicide, Ramones. Однако, в отличие от намеренного минимализма Ramones, для Television были характерны более изощрённые музыкальные структуры — «дуэлирующие» гитарные партии Верлена и Ллойда, иногда длинные и сложно построенные песни. Благодаря этому Television оказали немалое влияние на новую волну и постпанк, а также стали одной из первых групп так называемого арт-панка.

История

Первоначальной причиной для создания Television стала дружба учившихся вместе Тома Верлена и Ричарда Хэлла; после переезда в Нью-Йорк они основали группу The Neon Boys, которая была переименована в Television после прихода к ним Ричарда Ллойда. Вскоре Television предложили Хилли Кристалу, директору клуба CBGB, в то время специализировавшемуся на блюзе и блюграссе, дать им возможность выступать там на постоянной основе. Благодаря этому Television стали первой выступающей там группой, тем самым положив начало обширной панк-роковой сцене CBGB второй половины 70-х. Постепенно их выступления стали привлекать значительное внимание — в частности, на них обратила внимание Патти Смит, начавшая встречаться с Верленом и благодаря этому решившая попробовать себя в музыке.

Первоначально написание песен в группе было примерно поровну разделено между Верленом и Хэллом (изредка в качестве соавтора выступал Ллойд). Однако постепенно Верлен стал пытаться стать полноценным лидером группы, говорил Хэллу «не мешаться под ногами» и постепенно сокращал долю песен Хэлла в концертных выступлениях; в конце концов Хэлл стал исполнять лишь одну «Blank Generation», пока Верлен не решил запретить и её исполнение. (Концертную запись «Blank Generation» в версии Television можно найти на сборнике Хэлла «Spurts» — это одна из немногих сохранившихся записей Хэлла с Television). В итоге Ричард Хэлл решил бросить группу и вошёл в The Heartbreakers с покинувшими в то же время New York Dolls Джонни Сандерсом и Джерри Ноланом, а позже основал собственную группу Richard Hell & The Voidoids. Новым басистом Television стал ушедший из Blondie Фред Смит.

Первой выпущенной Television пластинкой стал сингл «Little Johnny Jewel», вышедший в 1975 году на независимом лейбле Ork Records. Песня состояла из двух частей, каждая из которых заняла по стороне пластинки. Ллойд был крайне недоволен выбором песни для дебюта (он отдавал предпочтение до сих пор не выпущенной песне «O Mi Amore») и всерьёз думал об уходе из группы; Питер Лаутер, гитарист Pere Ubu, даже проходил прослушивание у Television. Тем не менее, в итоге Ллойд остался в группе.

В 1977 году вышел дебютный лонгплей группы — «Marquee Moon», и, несмотря на скромные продажи, получил очень хорошую критику. Так, критик Рой Таркин написал для SoHo Weekly следующий отзыв: «забудьте всё, что вы слышали о Television, забудьте панк, забудьте Нью-Йорк, забудьте CBGB… чёрт, забудьте о рок-н-ролле — это что-то совершенно новое». Альбом продолжает считаться главным произведением группы: так, в 2000 году он попал на 83 место в списке музыкального канала VH1 «100 величайших альбомов рок-н-ролла», а в 2003 году — на 123 место в списке 500 величайших альбомов по версии журнала Rolling Stone. Кроме того, «Marquee Moon» занимает 25-ю строчку (на 18 июля 2016 года) в рейтинге альбомов всех времён ресурса Rate Your Music.

Второй альбом группы, «Adventure», вышел в 1978 и вызвал значительно менее бурную реакцию. На этот альбом вошли более «простые» песни, с влиянием The Rolling Stones; роль гитарных партий Ллойда уменьшилась. Взгляды участников группы на музыку всё больше расходились, а также передозировка наркотиков у Ллойда в 1978 году стали причиной для распада группы. Верлен и Ллойд начали сольные карьеры.

В 1992 году Television воссоединились и записали одноимённый третий альбом. Впрочем, концерты группы были нерегулярными и нечастыми. В 2001 году Television выступили на фестивале All Tomorrow’s Parties и дали ещё несколько концертов по миру, потом снова начав выступать в Нью-Йорке на нерегулярной основе. В 2007 году Ллойд из-за обострившейся пневмонии объявил об уходе из группы; его место занял Джимми Рипп.

Наряду с The Velvet Underground, Уильямом Берроузом, Нико, The Stooges и другими деятелями контркультуры, группа Television упоминается в книге о панк-культуре, «Прошу, убей меня!».

Стиль

Хотя Ллойд и Верлен номинально являлись лид- и ритм-гитаристами, по сути их тесно взаимосвязанные гитарные партии составляли особую музыкальную структуру, слабо походящую на типичное гитарное соло. В то время, как Ллойд играл нечто атональное и необычное, параллельная гитарная партия Верлена была более типичной. Необычные мелодические гитарные линии группы ярко проявились во вступлении к их самой известной песне — «Marquee Moon». Мелодика Television, как и других представителей ранней панк-сцены, была отмечена немалым влиянием The Velvet Underground; также для группы было характерно влияние минимализма (композиторы вроде Стива Рейха). Том Верлен также отмечал, что на их гитарный стиль повлияли Love, Buffalo Springfield и песня The Rolling Stones «19th Nervous Breakdown». Ещё одним «источником вдохновения» для группы был гаражный рок 60-х; Television часто исполняли «Psychotic Reaction» Count Five и «Fire Engine» 13th Floor Elevators на концертах.

Лестер Бэнгс и другие критики отмечали в оригинальных психоделичных гитарных партиях Television влияние Quicksilver Messenger Service; близки к работам этой психоделической группы и сольные пластинки Верлена. Тот, однако, отрицал значительность этого влияния, утверждая, что куда большее влияние на него оказали The Ventures. Тем не менее сравнение Television с группами психоделической сцены 60-х весьма распространено.

Дискография

Альбомы

• Marquee Moon — (Elektra 1977); UK #28
• Adventure — (Elektra 1978); UK #7
• The Blow-Up — (1982) [Запись концерта 1978 года]
• Television — (Capitol 1992)
• Live at the Academy, 1992 — (2003) [Запись концерта 1992 года]
• Live at the Old Waldorf — (2003) [Запись концерта 1978 года]

Синглы

• «Little Johnny Jewel — Part One» (3:30) b/w «Little Johnny Jewel — Part Two» (4:00) — 7" mono 45 rpm (ORK Records 1975)
• «Marquee Moon» — (April, 1977) #30 UK
• «Prove It» — (July, 1977) #25 UK
• «Foxhole» — (April, 1978) #36 UK
• «Glory» — (July, 1978)

Примечания

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Ссылки

• [www.allmusic.com/artist/television-mn0000019701/biography Биография группы] на сайте Allmusic

Отрывок, характеризующий Television

– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.