The Boomtown Rats

Boomtown Rats
Основная информация
Жанры	новая волна поп-панк постпанк
Годы	1975—1984 2013 — настоящее время
Страна	Ирландия Ирландия
Город	Дан-Лири Дублин
Лейблы	Ensign Records Mercury Records Columbia Records
Бывшие участники	Боб Гелдоф Джонни Фингерс Саймон Кроу Гари Робертс Джерри Котт Питер Брикетт
[www.boomtownrats.co.uk www.boomtownrats.co.uk]

The Boomtown RatsThe Boomtown Rats

The Boomtown Rats — ирландская группа новой волны, образовавшаяся в Дублине в 1975 году и исполнявшая энергичный и мелодичный поп-панк с остроумными текстами и нестандартными аранжировками.

The Boomtown Rats выпустили пять студийных альбомов; первые четыре из них входили в первую двадцатку UK Album Chart. Два сингла группы, «Rat Trap» (октябрь 1978) и «I Don’t Like Mondays» (июль 1979), поднимались на вершину UK Singles Chart.

После распада The Boomtown Rats в 1984 году широкую известность получил фронтмен группы Боб Гелдоф: он стал инициатором и одним из организаторов Band/Live Aid, и в 1986 году от Королевы Елизаветы Второй получил Орден Британской империи (CBE).

История группы

The Boomtown Rats образовались в Дан-Лири, неподалеку от Дублина, в 1975 году. В состав её вошли Джонни Фингерс (наст. имя англ. John Moylett, клавишные), Джерри Котт (англ. Gerry Cott, гитара), Гарри Робертс (англ. Garry Roberts, гитара), Пит Брикетт (англ. Pete Briquette, бас) и Саймон Кроу (англ. Simon Crowe, ударные). Боб Гелдоф первое время исполнял обязанности менеджера, лишь некоторое время спустя взял на себя функции вокалиста, которые прежде выполнял Робертс. К моменту образования ансамбля Гелдоф уже успел приобрести репутацию саркастичного и временами скандального журналиста: он был ирландским корреспондентом еженедельника Melody Maker.

Первые выступления (1975—1976)

Первый концерт группы, тогда называвшейся The Nightlife Thugs (и находившейся под влиянием Dr. Feelgood и Боба Марли) состоялся 31 октября 1975 года: его организовал Джерри Котт в Техническом колледже на Болтон-стрит. На сцену ансамбль вышел под названием The Nightlife Thugs, но изменил его посреди концерта — на The Boomtown Rats. Это словосочетание было заимствовано из автобиографической книги Вуди Гатри «На пути к славе» (англ. Bound for Glory).

Очень скоро, регулярно выступая в местных клубах, группа стала известна по всей Ирландии — не в последнюю очередь благодаря «фирменному» танцу (сопровождавшемуся призывом: «Do the Rat»!) В качестве призов лучшим танцорам выдавались замороженные внутренние органы человека и животных.

В октябре 1976 года The Boomtown Rats в поиске большого контракта перебрались в Англию и поселились в Лондоне. Отклонив предложение контракта на миллион фунтов от Virgin Records, группа приняла предложение Найджела Грэйнджа, владельца только что образованного лейбла Ensign. Жизнь в столице была группе не по карману, и она обосновалась в Чессингтоне, неподалеку от знаменитого местного зоопарка.

Дебютный альбом (1977)

Весной 1977 года The Boomtown Rats вышли в своё первое большое британское турне, 5 концертов дав в первом отделении Tom Petty and the Heartbreakers. Дебютный сингл «Looking After No. l», вышедший в августе, стал первой нововолновой сорокапяткой, вошедшей в плей-лист Би-би-си. Еженедельник New Musical Express объявил его «Синглом недели». Сразу же после выхода сингла группа выступила на телевидении, в программе The Marc Bolan Show (две недели спустя знаменитый ведущий погиб) и сингл взмыл в UK Singles Chart до #11. Группа получила приглашение выступить с заглавной песней в программе Top of the Pops.

Альбом The Boomtown Rats, записанный продюсером Маттом Лэнгом в Германии, при относительной консервативности звучания, произвел впечатление на критиков — в частности (согласно рецензии в Trouser Press) «живостью образов, экспрессивным вокалом Гелдофа и резкими перепадами настроения». Панк-мотивами здесь (помимо «Looking After No. l») была проникнута лишь «Mary of the Fourth Form». Остальные песни (согласно Allmusic) звучали вполне ортодоксально: «Joey’s on the Street Again» была созвучна творчеству Брюса Спринстина того времени, «I Can Make It If You Can» — Rolling Stones середины 70-х.

Дебютный альбом поднялся до #18 в UK Albums Chart. Второй сингл, «Mary Of The Fourth Form» (рискованный рассказ о школьнице по имени Мэри Прис, в которую Гелдоф был влюблён, будучи учителем), поднялся до #14 в UK Singles Chart. Затем вышел «She’s So Modern» (1978, #12); Гелдоф, начавший давать многочисленные интервью, быстро стал любимцем прессы и благодаря находчивым ответам на вопросы журналистов получил прозвище «Bob The Gob».

«A Tonic for the Troops» (1978)

Второй альбом A Tonic for the Troops ознаменовал качественный скачок: о Гелдофе заговорили как о мастеровитом вокалисте, Джонни Фингерс украсил аранжировки остроумными пассажами, Мэтт Ланг сумел создать интересный многослойный звук, обеспечив группе окончательный переход из панк-лагеря в категорию new wave. Альбом понялся до #8 (продержавшись в чартах 44 недели), сингл «Like Clockwork» — до #6.

Последовал промотур по США, а в ноябре 1978 года Boomtown Rats с синглом «Rat Trap» поднялись до #1 в UK Singles Chart. Они не только стали при этом первой в истории ирландской группой, которой удалось возглавить британский хит-парад синглов, но и сбросили при этом с вершины Джона Траволту и Оливию Ньютон-Джон, которые удерживали до этого первенство в течение 7 недель. Этот факт Боб Гелдоф символически «отпраздновал», разорвав фотографии Траволты и Ньютон-Джон перед началом выступления в Top of The Pops.

«The Fine Art of Surfacing» (1979—1980)

В январе 1979 года Гелдоф узнал о калифорнийской школьнице Бренде Спенсер, которая расстреляла учеников своей школы (ранив более десятка человек и убив завуча), а впоследствии на вопрос о причине своего поступка ответила: «Я не люблю понедельники». Это высказывание вдохновило Гелдофа и Фингерса на создание одноименной песни. Сингл «I Don’t Like Mondays» стал вторым синглом группы, попавшим на вершину в Британии, кроме того сингл возглавил хит-парады 32 стран мира. Песня вошла в третий альбом The Fine Art of Surfacing, который ознаменовал единственный (и весьма относительный) успех группы в Америке; в UK Albums Chart он поднялся до #7.

Последовали синглы «Someone’s Looking At You» (#4 UK, 1980) и «Diamond Smiles» (#13), чему предшествовало всемирное турне, завершившееся концертами в нью-йоркском Palladium. В 1980 году за песню «I Don’t Like Mondays» The Boomtown Rats получили престижную награду Ivor Novello; она была вручена группе на 25-й церемонии вручения Ivors в лондонском отеле «Гроссвенор».

Последним британским хит-синглом группы стал «Banana Republic»: острополитический комменатрий Гелдофа по поводу положения дел в Центральной Америке. Он поднялся до #3 в Британии и был включён в альбом Mondo Bongo, записанный на острове Ивиса продюсером Тони Висконти. Альбом поднялся до #6 в UK Albums Chart. К этому времени гитарист Джерри Котт покинул состав. Синглом из альбома вышел «Elephants Graveyard» (#26), но следующий, «Never In A Million Years» (многими расцененный как лучший трек альбома) вообще не вошёл в Top 30. Стало ясно, что в Британии интерес к группе сошёл на нет.

Начало конца (1980—1984)

Выпущенный квартетом пятый альбом V Deep (записанный также с Висконти) был набран отчасти из материала, выброшенного из Mondo Bongo; он не произвел впечатления ни на публику, ни на музыкальных критиков. Сингл «House On Fire» имел лишь умеренный успех, «Charmed Life» и «Never In A Million Years» оказались провальными. Британское турне группы в поддержку альбома было проведено на минимальном бюджете, но группа была прекрасно принята публикой. Когда в 1982 Гелдоф приступил к работе над главной ролью в фильме «Pink Floyd: The Wall», многим стало ясно, что дни группы сочтены.

Весь 1983 BTR ничего не выпускали; при этом, как ни странным это может показаться, университетские её концерты проходили с огромным успехом. В 1984 году The Boomtown Rats выпустили синглы «Tonight» (#73) и «Drag Me Down» (#50). «Dave» (многими расцененный как «шедевр Гелдофа») в списки вообще не попал, хотя Пит Тауншенд назвал его «лучшим синглом 1984 года». После ещё одного коммерчески провального релиза («Hold On Me») The Boomtown Rats провели британское турне (44 концерта за 48 дней) на очень скромном бюджете и вновь были с восторгом приняты студенческой аудиторией.

Распад группы (1985—1986)

В 1984 году Гелдоф и Мидж Юр (Ultravox) написали песню «Do They Know It’s Christmas?», ставшую в Британии мега-хитом (в исполнении сводного коллектива Band Aid), и организовали суперзвездный концерт Live Aid (в помощь голодающим Эфиопии), который прошёл 13 июля 1985 года в Лондоне и Филадельфии. Здесь же выступили The Boomtown Rats.

Выпуску альбома In the Long Grass (1985) предшествовало успешное британское турне, которое, впрочем, не помогло продвижению пластинки в чартах. В 1986 году Боб Гелдоф объявил о начале сольной карьеры и дал последний с Boomtown Rats концерт в Ирландии, в пользу Self-Aid.

После распада

После распада группы Питер Брикетт продолжил сотрудничество с Гелдофом. Джерри Котт выпустил два сольный сингла в Британии («The Ballad of the Lone Ranger», «Pioneers») и один в Канаде («Alphabet Town», 1984). Фингерс и Кроу в конце 80-х годов основали Gung~Ho. Затем Фингерс вошёл в состав японской группы Greengate, а Кроу — инструментального ансамбля Jiggerypipery , играющего кельтскую музыку.

В 2005 году вышел бэк-каталог Boomtown Rats (ставший хитом в Amazon charts). Сборник The Best Of вошёл в UK Top 20. В 2008 году Гэри Робертс и Саймон Кроу образовали The Rats, группу, которая исполняет старые песни Boomtown Rats.

Дискография

Синглы

• Looking After No. 1 (1977) UK #11
• Mary Of The Fourth Form (1977) UK #15
• She’s So Modern (1978) UK #12
• Like Clockwork (1978) UK #6
• Rat Trap (1978) UK #1
• I Don’t Like Mondays (1979) UK #1
• Diamond Smiles (1979) UK #13
• Someone’s Looking At You (1980) UK #4
• Banana Republic (1980) UK #3
• The Elephant’s Graveyard (Guilty) (1981) UK #26
• Never In A Million Years (1981) UK #62
• House On Fire (1982) UK #24
• Charmed Lives (1982)
• Tonight (1984) UK #73
• Drag Me Down (1984) UK #50
• Dave (1984) UK #81
• A Hold Of Me (1985) UK #78
• I Don’t Like Mondays (re-release) (1994) UK #38

Альбомы

• The Boomtown Rats (1977) UK #18
• A Tonic for the Troops (1978) UK #8
• The Fine Art of Surfacing (1979) UK #7
• Mondo Bongo (1981) UK #6
• V Deep (1982) UK #64
• In The Long Grass (1984)

Ссылки

• [www.boomtownrats.co.uk www.boomtownrats.co.uk]. — Официальный сайт Boomtown Rats.
• [www.hyperlaunch.com/boomtownrats/ www.hyperlaunch.com]. — The Best Of The Boomtown Rats.
• [www.activeboard.com/forum.spark?forumID=48603 www.activeboard.com]. — Форум: Boomtown Rats/Боб Гелдоф.
• [theboomtownrats.blogspot.com/ theboomtownrats.blogspot.com]. — Блог, посвященный истории Boomtown Rats.
• [www.bobgeldof.info/ www.bobgeldof.info]. — Официальный сайт Боба Гелдофа.

Отрывок, характеризующий The Boomtown Rats

«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…


В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.