The Godfather II

The Godfather II
Обложка игры
Разработчик	EA Redwood Shores
Издатель	Electronic Arts 1С - СофтКлаб
Даты выпуска	7 апреля 2009 года 10 апреля 2009 года
Жанр	Action-adventure
Возрастные рейтинги	BBFC: 18 ESRB: M — Mature OFLC (A): MA15+ — Mature 15+ PEGI: 18+
Платформы	ПК (Microsoft Windows), PlayStation 3, Xbox 360
Игровой движок	Godfather engine
Режимы игры	однопользовательская игра, многопользовательская игра
Носитель	Blu-ray Disc, DVD-DL

Godfather 2 (The Godfather II, рус. Крёстный отец 2) — компьютерная игра в жанре шутера от третьего лица с элементами автосимулятора, основанная на художественном кинофильме «Крёстный отец 2», который в свою очередь является экранизацией одноимённого романа американского писателя Марио Пьюзо. Игра была разработана студией Visceral Games и издана компанией Electronic Arts для основных игровых платформ — Microsoft Windows, PlayStation 3, Xbox 360 — 7 апреля 2009 года в США и 10 апреля в Европе.

Сюжет

Системные требования

Рекомендации Microsoft Windows Операционная система Windows XP (SP2) или Windows Vista Центральный процессор Intel Pentium 4 2.8 GHz or AMD 64 3000+ processor Объём RAM 1 GB (2 GB для Windows Vista) Объём жесткого диска 9 GB свободного дискового пространства Видеокарта 256 MB видеокарта с поддержкой шейдеров 3.0 (Nvidia GeForce 6800 или ATI Radeon X1600 Pro) Звуковая плата DirectX 9.0c совместимая звуковая карта

Действие игры происходит в конце 1950-х — начале 1960-х годов на территории Гаваны, Нью-Йорка, и Майами. Вернувшись с Кубы в Нью-Йорк, протагонист игры — Доминик — по приказу Майкла Корлеоне берет на себя руководство мафиозной семьей после смерти своего босса Дона Альдо Трапани — главного персонажа первой части компьютерной игры Godfather. Возглавив «семью», главный герой должен победить конкурирующие мафиозные семьи и криминальные группировки, захватив под свой контроль различные предприятия и сферы преступной деятельности, чтобы стать самым могущественным Доном в Америке и Кубе а также распутать заговор против своей семьи и найти предателя семьи Корлеоне.

Линия сюжета

Всё начнётся на Кубе, в Гаване. Там клан Корлеоне вместе с кланом Мангано и Гранадос, а также Хайманом Ротом, который собрал за одним столом все группировки, чтобы прекратить розни и поделить Кубу. Однако планы Рота сорвутся, когда начнётся штурм президентского дворца. Там мы должны будем провести Майкла и Фредо Корлеоне, а также нашего босса - Альдо Трапани. Пройдя через наступающих повстанцев, мы доберёмся до аэропорта. Там выстрелом в шею, скорее всего, заранее поставленного "врагами семьи" снайпера, будет убит Альдо Трапани. После его смерти, по приказу Майкла Корлеоне, новым боссом становится Доминик. Сначала нам придётся возглавить "шайку" итальянских гангстеров на территории Нью-Йорка, воюя против Кармине Розато и его семьи, которые отделились от клана Корлеоне, после того, как был убит Альдо. Тут мы знакомимся с основами игры - учимся строить монополию, занимаемся рэкет, делаем семью и заводим связи с "нужными людьми" в виде начальника полиции, главы профсоюза или члена местного правительства. В этом нам будут помогать Майкл Корлеоне и Френк Пентанджели, который холодно относится к Роту и считает, что именно он распорядился так, чтобы Альдо убили, а братья Розато вообще работают под его крышей. После захвата половины заведений Кармине, тот наметит нам встречу, на которой предложит заключить мир, однако нападёт и убьёт Френка, но не убьёт Доминика, сказав, что это был подарок от Майкла Корлеоне. Когда мы уничтожим Кармине и его семью, с нами свяжется Хайман Рот и попросит помощи во Флориде, где его зажал клан Гранадос... Мы прибываем во Флориду. Нас встречает Фредо, который "сотрудничает" с Хайманом Ротом. Он даёт нам в распоряжение хороший спортивный автомобиль, на котором мы добираемся до мистера Рот. Он тепло встречает нас и просит спасти его человека, который собирал информацию на клан Гранадос и попался в итоге. Спасаем его. Далее мы объявляем войну Гранадос и начинаем отбирать их бизнес. Однако на пути у нас встаёт второй Розато - Тони. Он прикрывал своего брата и теперь хочет отомстить нам за него. Против него мы тоже начинаем воевать. Отбирая несколько бизнесов, мы поднимаем свой авторитет и авторитет семьи. Доминик становится мощным боссом. Однако не всё так сладко. Когда семья Доминика начинает захватывать территории и бизнес у Розато и Гранадос, Майкл вызывает Доминика к себе. Прибыв в аэропорт мы встречаемся с бастующими рабочими против начальства аэропорта. Далее следует диалог с Фредо. Оказывается, что здешнее население баламутят коммунисты. Фредо просит Доминика поговорить с Хайманом Рота, чтобы решить проблему. Хайман Рот уже ждал Доминика вместе со своим "другом" Генри Митчелом - агентом ЦРУ, который работает вместе с Хайманом Ротом. После разговора, всплывает, что сейчас в городе всеми делами коммунистов заправляет Алехандро Альмейда. Избив одного из его людей на забастовке, мы получаем наводку на него. Приезжаем далее на заброшенный склад во Флориде и уничтожаем Альмейду, сбросив его с крыши. Странным оказалось то, что Альмейду охраняли гангстеры, а не гвардия... Приезжаем в аэропорт, говорим с Фредо и Митчелом, а затем улетаем в Нью-Йорк. Тем временем у Майкла проблемы. Сенат начал расследование против него и всей семьи. Оказалось, что выступать в качестве свидетеля будет Френк Пентанджели, который на самом деле выжил после нападения людей Кармине. Доминик вместе с семьёй обязан предотвратить арест Майкла, потому что если Майкл сядет, сядут и все остальные. Именно из-за этого наш старый знакомый, Том Хаген, отстраняется от дел Майкла и становится полноправным консильери мафии Доминика. Далее в Нью-Йорке мы вместе с Томом заключаем сделку с главой всех борделей по США - Розой Скралатти, чтобы та выдала нам "девочку" для главы комиссии по расследованию - сенатора Пата Гири. После сделки мы предлагаем Гири выгодное сотрудничество против Майкла Корлеоне и предлагаем ему остановиться в борделе La Maison Rouge. Там происходит ужасное. Пока Гири развлекается с "девочкой", приходят люди Доминика и вырубают его, а затем убивают девчонку. На следующее утро Гири в шоке просыпается и видит перед собой Доминика и Тома. Теперь Гири обязан работать с ними, либо деле с девчонкой всплывёт наружу. В состоянии шока Гири рассказывает, что во Флориде едет "коза ностра" - семья Мангано, с который мы уже встречались на Кубе. Расследование приостанавливают. Доминик возвращается во Флориду. Когда Доминик прилетает во Флориду, в тайне от него туда прибывает Майкл, который настаивает, чтобы Доминик заключил союз с Мангано и вёл войну против Тони Розато и Рико Гранадоса, но ни в коем случае не начинал войну группировок между его кланом и кланом Мангано. Доминик заключает союз с Доном Самуэле Мангано и начинает дальше забирать бизнесы у Гранадос. Фредо звонит Доминику и просит встретится с ним в конспиративном доме. Доминик приезжает и начинает с Фредо разговор. Фредо предлагает выпить, но вдруг на дом кто-то нападает. Дом расстреливают из АКМ-47 двое человек, а затем они скрываются. Доминик чудом спасает себя и Фредо от гибели. Фредо в ярости говорит, что это Мангано послал своих людей, и что он вообще ввозит в страну людей и оружие, чтобы начать войну. Доминик, поверив Фредо добивается открытия моста, который ведёт к единственному объекту Мангано в стране - складу по транспортировке угнанных американских машин в Италию. Далее Доминик и его семья захватывают склад. Спустя некоторое время, Самуэле Мангано связывается с Домиником и просит встречи на складе во Флориде. Прибыв на встречу, Доминик обнаруживает, что самого Самуэле там нет и что на вместо него прибыли громилы Мангано и его консильери - Пауло "Пол" Ричителло, который начинает угрожать Доминик. Доминик даёт отпор, но затем в него стреляют... Мангано берут верх над семьёй Доминика, забирая бизнес за бизнесом у них. Доминик теряет былую мощь и вынужден попросить Майкла вмешаться. Фредо уговаривает Доминика не впутывать Майкла, ссылаясь на то, что сейчас по нему ведётся расследование. Фредо настаивает, чтобы Доминик обратился за помощью к Хайману Роту и Генри Митчелу. Рот договаривается о встрече с Домиником. Доминик приезжает на место и видит вместе с ним Генри Митчела - того самого агента ЦРУ. Они предлагают Доминику поработать на них, взамен на разрешение вопроса с Мангано. Однако работа не простая - придётся работать ЦРУ, причём не просто "работать". Доминик должен приехать на Кубу и убить Фиделя Кастро - нового президента, чтобы ЦРУ вернули старого президента на свой пост. Доминик, находясь в безвыходном положении соглашается на такую сделку... Прибыв на Кубу, Доминик начинает завоёвывать уважение и внимание правительства - уничтожает диссидентов. Постепенно его замечают в президентском дворце. Ему назначают встречу в нём, где он будет "особым гостем". Он нужен кубинскому правительству, как человек со связью в США, который может экспортировать туда товар с помощью контрабанды. Доминик поселяется в номере для гостей в президентском дворце. Теперь его задача - дождаться ночи и убить президента... Когда наступает ночь, Доминик тайно покидает номер и по-тихому убирает охранников во дворце. Там, он добирается до снайперской винтовки, выслеживает Фиделя Кастро и стреляет в него, попав в плечо. Президента оттаскивают охранники и внезапно появляется один из его приближённых людей - Эстебан Альмейда. тем временем выяснилось, что "Эль Американо" (Доминика) нет в номере. Альмейда начинает разговор с Домиником, несмотря на то, что не видит его. Оказывается, что Альмейда тоже гангстер, босс семьи Альмейда, которая контролирует весь бизнес в стране. Значит, Алехандро Альмейда тоже принадлежал семье Альмейда и те гангстеры были людьми Эстебано. Тем более, они были родственниками по фамилии. Тем временем гвардия и гангстеры Альмейда окружают дворец. Доминик чудом выбирается из дворца, а затем улетает из страны. Однако к аэропорту приезжают несколько военных джипов, из которых выходят Альмейда и... Хайман Рот! Рот прикрывал Альмейду всё это время... Началась неразбериха. Доминик прилетает в Нью-Йорк. Майкл срочно хочет встретиться с ним в семейном доме. Доминик, приезжая на встречу,видит Фредо в доме. Майкл отчитывает Доминика и требует прекратить войну с Мангано, однако назад уже ничего не вернуть. Майкл спрашивает о том, чья это была идея, не впутывать Майкла и впутать в дела семьи Рота. Фредо раскрывает карты. Он рассказывает о том, что это был план Рота, чтобы якобы заманить Доминика во Флориду, а затем стравить с кланом Мангано, послав напасть на дом людей Рота. Фредо говорит, что Хайман Рот разрулил бы обстановку, пока Доминик бы справился с президентом, хотя на самом деле Доминик должен был погибнуть там. Фредо говорит, что повёлся на аферу Рота только потому, что Рот обещал ему "что-то лично для него" - авторитет, деньги, собственную семью и связи. Майкл в ярости дарит Фредо "поцелуй смерти" (традиционный поцелуй члена мафии в щёку, когда он нарушил кодекс и скоро будет убит) и говорит ему, что тот разбил ему сердце и что брата у него больше нет. Доминик в шоке от происходящего, ведь если то, что говорит Фредо - правда, том именно из-за Хаймана Рота мог быть убит Альдо, именно из-за Хаймана Рота Кармине и Тони Розато сколотили банды и пошли против семьи, поотбивав бизнес и именно из-за Хаймана Рота пролилась кровь Корлеоне.. Майкл говорит, что скоро начнётся судебное заседание и надо привезти на него старшего брата Френка - Винченцо Пентанджели, которого Майкл вытащил с Сицилии в США. Винченцо - человек чести и уважаемый дон в своём городе. Он бы никогда не допустил предательства со стороны брата. Доминик едем за ним к себе на конспиративную квартиру в Нью-Йорке, однако там обнаруживает труп охранника. Доминик должен найти Винченцо до начала суда. Он начинает расспрашивать прохожих и в итоге узнаёт, что Винченцо похитили какие-то мужики и сейчас они могут быть либо в La Maison Rouge или на складе у аэропорта. Обыскав оба места, Доминик выясняет, что люди Рота похитили Винченцо и держат его сейчас на промышленной зоне около конспиративной квартиры. Доминик спасает Винченцо и едет на судебное заседание. Глаза Френка горят огнём. Он уже готов выдать Майкла с потрохами за подстроенное Ротом "убийство", но вдруг в зал заходит его старший брат Винченцо, и он меняет показания, говоря, что агенты ФБР попросили его состряпать чушь на Майкла. Пат Гири, прикрывавший Майкла был в шоке от того, что Френк изменил показания. Заседание остановили. Том попросил Доминика встретится с Майклом в комнате для адвокатов. Гири говорит, что дело вскоре будет остановлено. Однако Майкл останавливаться не хочет. Он говорит, что все, с кем Доминик сейчас воюет знают всё про его дела и могут дать показания. Майкл приказывает Доминику убить их всех: Хаймана Рота, Генри Митчела, Альмейду, Мангано, Гранадос и Розато... Доминик собирает всю свою семью и наступает на вражеские кланы. Он уничтожает Гранадос и Розато, забрав весь их бизнес, потом он уничтожает семью Мангано, отобрав у них весь бизнес во Флориде и на Кубе. После он выслеживает Генри Митчела на Кубе под охраной людей Рота и убивает его. Затем он отбирает кубинский бизнес у Альмейда и уничтожает его самого. Весь бизнес, абсолютно весь теперь принадлежит семье Корлеоне. Однако Майкл снова хочет видеть Доминика, на этот раз во Флориде... Хайман Рот сбежал за границу и завёл там себе знакомства и связи. Достать его было невозможно. Однако Том и Майкл дёрнули за нитки и вернули его в страну с помощью Пата Гири, обвинив того в коррупции. К нему приставили огромное количество охраны в аэропорту. Вдобавок его сторожат собственные люди. Майкл просит Доминика убрать его... Доминик прибывает в аэропорт и расстреливает людей Рота, охрану аэропорта, а затем и самого Рота. Он стреляет в него и тот падает вниз из самолётного погрузочного отсека. Доминик скрывается от полиции, а затем едем на встречу с Майклом в доме Мангано, который теперь принадлежит семье Корлеоне. На входе его встречает Том и пожимает ему руку. Он отводит Доминика в зал, где его ждут Майкла и семья Корлеоне. Майкл выражает свою благодарность Доминику, а затем объявляет его новым крёстным отцом. Майкл отходит от того места, где он стоял и на его место становится Доминик. Все члены семьи подходят к нему и целуют руку, произнося фразу "Мой почтение, крёстный отец"... Всё кончено. Доминик теперь контролирует весь криминальный мир США и Кубы. Доминик приезжает в Неваду, в особняк Майкла и рыбачит с Фредо, которого отправили туда, пока Рота не убьют. Фредо произносит молитву "Аве Мария". В его голове происходят воспоминания. Когда он заканчивает читать молитву, Доминик достаёт револьвер из-за спины и стреляет в голову Фредо. Доминик произносит: "Мне жаль, Фредо"...

Геймплей

Как и первая игра, Godfather 2 является шутером от третьего лица, сохранив аналогичную систему укрытий, стрельбы и рукопашного боя. Также был сохранён редактор персонажа игры. Основным нововведением является стратегический режим под названием Don’s View. В данном режиме, в каждом из трех игровых городов, основная цель игрока — захватить все возможные заведения, приносящие доход — стриптиз-клубы, автомастерские, казино, стройки, заводы и т. п. Чем больше предприятий захватит игрок, тем ближе он приблизится к цели искоренить конкурирующую мафиозную семью. За каждое захваченное здание игроку начисляется бонус, а захватив все места определенного профиля игрок получает определенный бонус — кастет для всех членов мафиозной семьи, бронежилет, или бронированную машину. Также в «семье» будут доступны новые места для найма работников 6 специальностей: медвежатника, инженера, подрывника, поджигателя, медика и громилу. Каждого из них можно возвести позднее в ранг капо, что добавит к нему одну дополнительную специальность, а затем и в младшего босса. При этом у персонажа уже будут 3 специальности. В игре присутствует множество разнообразных дополнительных заданий, например: заказные убийства, поджог, саботаж, избиение и другие, которые можно получить у случайных прохожих на городских улицах.

Мультиплеер поддерживал до 16 игроков. В марте 2012 года мультиплеер был закрыт в связи с 0,1% активности игроков.

Рецензии
Рейтинг на основании нескольких рецензий
Агрегатор	Оценка
GameRankings	69 %
Metacritic	65/100
Иноязычные издания
Издание	Оценка
1UP.com	C
Eurogamer	4/10
Game Informer	5.5/10
GamePro	5/5
GameSpot	4.5/10
GameSpy	2/5
IGN	7.7/10
OXM	7.5/10

Отзывы прессы

Игра получила средние отзывы критиков и игроков. Основными недостатками игры были отмечены: низкая трудность заданий, малый размер игровых городов, низкая их прорисовка, отсутствие атмосферы времён действия игры, игровая физика автомобилей, низкий искусственный интеллект и низкокачественная анимация персонажей.

Ссылки

• [www.ea.com/godfather2/index.jsp Официальный сайт игры]

Отрывок, характеризующий The Godfather II

– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.


Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.