The Monster Ball Tour

</th></tr>

The Monster Ball Tour
Мировой тур Леди Гага
К альбому	The Fame Monster
Дата начала	27 ноября 2009 года
Дата конца	6 мая 2011 года
Всего концертов	119 в Северной Америке 63 в Европе 15 в Австралии и Океании 4 в Азии 203 Всего
Хронология туров Леди Гага
The Fame Ball Tour (2009) The Monster Ball Tour (2009 - 2011) The Born This Way Ball Tour (2012 - 2013)

The Monster Ball Tour — второй мировой концертный тур американской певицы Леди Гаги в поддержку её второго альбома The Fame Monster. Официально о начале тура было объявлено 15 октября 2009, вскоре после внезапной отмены Fame Kills Tour, в который певица должна была отправиться вместе с рэпером Kanye West. Тур начался через четыре дня, после выхода альбома The Fame Monster. Производственная компания Haus of Gaga разработала постер и множество костюмов для тура.

27 ноября 2009 состоялся первый концерт тура в Монреале. Начиная с этого дня, начался The Monster Ball Tour 1.0, который продлился до 26 января 2010. Все концерты проходили только в Северной Америке. Начиная с 18 февраля 2010, начался The Monster Ball Tour 2.0. Главной темой новой постановки тура стало путешествие Гаги и её друзей из Нью-Йорка на Бал монстров. Но по пути с ними происходит множество проблем: сначала ломается машина, потом происходят проблемы в метро и т. д., но, несмотря на все неприятности, герои все-таки добираются на бал.

В целом критики давали положительную оценку туру. Они восхищались живым исполнением песен и чувством стиля Гаги. Также они были впечатлены театральной постановкой концертов, сравнивая их с концертами Мадонны.

За все концерты тура было заработано приблизительно 227,4 миллионов долларов.

21 и 22 февраля 2011, концерты в Нью-Йорке записывались на телевизионные камеры американским телеканалом HBO. 7 мая, на этом же канале, вышел документальный фильм под названием «Lady Gaga Presents the Monster Ball Tour: At Madison Square Garden». В фильме был показан весь концерт, а также секреты тура, до этого державшиеся в тайне. В России этот фильм был показан 14 мая в 20:30 (МСК) на телеканале Муз-ТВ.

Справка

Первоначально, хип-хоп исполнитель Kanye West и Lady Gaga планировали запуск совместного турне под названием «Fame Kills», о котором стало известно в сентября 2009. Уже был готов сет-лист, и первый концерт должен был пройти 10 ноября в Фениксе. Но вскоре, без объяснения причин все концерты были отменены. Позже Гага объяснила эту отмену творческими разногласиями между музыкантами. А в одном из интервью она заявила: «Kanye хочет немного отдохнуть, но хорошей новостью является то, что я отдыхать не собираюсь!» После отмены «Fame Kills», Гага приступила к созданию сольного тура. Официально было объявлено, что первый концерт должен пройти в начале 2010 года в Лондоне. Но в итоге первый концерт прошел в Монреале, 27 ноября 2009 (The Monster Ball Tour 1.0). На официальном постере тура Гага находится внутри устройства, которое названо «Орбита». Впервые Гага надевала его 3 октября 2009 на Saturday Night Live.

Развитие

The Monster Ball Tour 1.0

В интервью Rolling Stone, Гага объяснила, что она хотела бы сделать дорогое, красивое и красочное шоу, которое при этом будет доступно для её поклонников. Она характеризовала тур как «поп-электро оперу», потому что театральность и элементы истории переплетаются в концерте, как в опере. По её словам, дизайн шоу является инновацией в плане творчества. Гага хотела изменить форму сцены, и такая задача была поставлена перед производственной компанией Haus of Gaga. Новую сцену Гага объяснила так: «Теперь сцена выглядит как треугольная вставка, подобно алмазу».

Темой шоу является эволюция. Сама Гага говорила, что The Monster Ball Tour это совершенно другой уровень в отличие от The Fame Ball Tour. На создание некоторых вещей Гагу вдохновили вещи, которые были созданы для тура Fame Kills. Позже она решила, что это был «великий потерянный тур». Для исполнения Paparazzi использовался парик с длинными плетёными волосами как у Рапунцель, но через несколько концертов Гага наотрез отказалась надевать его, она говорила: «Я не ношу косичек!», в связи с этим на первых концертах был парик с косичками, а спустя некоторое время Гага стала надевать короткий парик.

The Monster Ball Tour 2.0

В декабре 2009 Леди Гага объявила, что для её концертов в 2010 году, она планирует отменить всю концепцию шоу и начать все заново. Во время интервью одной радиостанции Гага прогнозировала дальнейшее изменение тура. Она сказала, что шоу построено как музыкальный театр. Новый концерт включает в себя новые и старые композиции, некоторые из них были поставлены специально для нового шоу. В качестве сюрпризов были упомянуты: новая клавитара, которая была сконструирована специально для шоу, и уже известная на тот момент ЭММА, которая была показана на Brit Awards 2010. Сама Гага описала ЭММУ так: «Мы создали совершенно новый инструмент, который является гибридом многих музыкальных инструментов». В интервью другой радиостанции она сказала: «Это всё тот же The Monster Ball, но он стал более музыкальным и переместился на большую сцену. Теперь это настоящая история о том, как я и мои друзья собрались на Бал монстров, но мы заблудились».

Описание концерта

The Monster Ball Tour 1.0

The Monster Ball 1.0 начинается с того, что Гага появляется за гигантским, зелёным, освещенным лазерным видеоэкраном. Гага одета в комбинезон серебристого цвета, который обсыпан драгоценностями, на комбинезон прикреплены лампочки. Исполняется песня «Dance in the Dark». Периодически на экране то появляются, то исчезают линии, которые делят экран на квадраты. После окончания песни, на сцене появляется огромный куб, из которого Гага поднимается на платформе и с клавитарой исполняет песню «Just Dance». Затем идет интерлюдия, после которой Гага возвращается в полностью белом костюме, на который были навешаны кости, из-за которых костюм был похож на скелет. В этом скелетообразном костюме исполняется песня «LoveGame». После окончания песни, кости снимались, и Гага оставалась в чисто белом блестящем купальнике. После небольшого разговора с фанатами, Гага начинала исполнять песню «Alejandro». При исполнении песни, на сцене имитировался половой акт… После очередной интерлюдии, начинается акт «Лес», Гага появляется в чёрном мохнатом костюме и исполняет песню «Monster». После этого начинается песня «So Happy I could Die», во время исполнения которой Гага снимает мохнатую накидку и остается в чисто чёрном купальнике, в котором Гага поет песню «Teeth». Затем Гага присаживается за фортепиано и начинается исполнение песни «Speechless», после которой следует акустическая версия песни «Poker Face», затем она плавно перетекает в песню «Make Her Say», которую исполняет рэпер Kid Cudi. После этого начинается следующий акт, Гага одета в золотой египетский костюм, отдаленно похожий на доспехи. Так Гага исполняет песни: «Fashion», «The Fame», «Beautiful, Dirty, Rich», «Money Honey». На нескольких концертах «Money Honey» исполнялась совместно с фортепиано. Начинается интерлюдия, а после неё следующий акт. В нём Гага одета в шляпу-пистолет и в чёрный костюм, от которого создается впечатление, что Гага обмотана черными лентами. В таком костюме исполняются песни: «Boys Boys Boys», «Paper Gangsta», «Poker Face». Во время исполнения «Paper Gangsta» Гага сидела на крутящемся стоматологическом кресле. Во второй половине тура чёрный костюм этого акта был заменен на красный лакированный купальник со шляпой. Затем Гага выходит на сцену с песней «Paparazzi». У неё длинные косички, концы которых держат танцоры. Песня заканчивается тем, что Гага умирает в конце. Затем Гага как бы возрождается и начинается песня «Eh, Eh (Nothing Else I Can Say)», сразу после которой следует «Bad Romance». Шоу заканчивается интерлюдией, в которой на Гагу наносят татуировку с надписью «Dad».

The Monster Ball Tour 2.0

Как и на The Monster Ball 1.0 Леди Гага начинала концерт с песни «Dance in the Dark», но саму певицу не видно, она стояла высоко на платформе за шторой, а зрителям было видно только её тень на фиолетовом фоне. Под конец песни штора поднималась и зрители видели Гагу, одетую в фиолетовую куртку. Затем друзья Гаги говорят ей, что у них проблемы с машиной, и наверно у них не получится попасть на Бал Монстров, но Гага их успокаивает и начинается песня «Glitter and Grease». После этой песни Гага снимает куртку и остается в фиолетовом купальнике, леопардовой раскраски (в начале тура был блестящий купальник фиолетового цвета). Затем она открывает капот машины, оттуда вырывается столб пара, и она начинает наигрывать мелодию, которая потом переходит в вступление песни «Just Dance», после чего начинается сама песня. Сразу после этой песни, без какой либо паузы, начинается песня «Beautiful, Dirty, Rich», однако во время вступления один из танцоров выносит на сцену стрелу и прикрепляет её на голову Гаги, в конце этой песни Гага с одним из своих друзей выходит на «язык» сцены и объясняет всем, что Бал Монстров это место, где все могут почувствовать себя свободными. В первое время сразу после разговора Гага начинала исполнение песни «Vanity» (с сентября 2010 года песня не исполнялась в турне), а потом она убегала за сцену и зрители слышали удлиненное вступление песни «The Fame», затем посреди сцены начинает появляться дым и из-под сцены поднимается Гага в красном плаще с огромным бантом. Она начинает нажимать клавиши на инструменте, который получил название «ЭММА» (анг. EMMA) и исполняет песню «The Fame». В конце песни Гага спускается под сцену, занавес закрывается и начинается интерлюдия. После начинается акт «Метро». На сцене часть вагона метро, в котором едут люди, но неожиданно оператор объявляет о том, что происходит что-то непонятное и происходит очередная проблема — ломается метро. Гага появляется в дверях вагона и исполняется песня «LoveGame», в конце которой Гаге выносят её Disco Torch (на первых концертах Disco Stick) и она начинает разговор с залом. В конце разговора Гага говорит, что есть одна песенка, которую она написала для её мальчиков, и исполняется песня «Boys Boys Boys» в конце которой она уходит со сцены. Две эти песни Lady Gaga исполняла в лакированном наряде, в котором певица снималась в клипе на песню «Telephone». Далее зрители слышат шум метро. И вдруг слышится звук играющей клавитары, и из-под сцены поднимается Гага, одетая в чёрный длинный плащ от Armani, она продолжает играть на клавитаре, звук которой плавно переходит в мотив песни «Money Honey» и исполняется эта песня, в конце песни Гага немного играет мелодию на клавитаре и номер заканчивается. После этого номера Гага приходит на «язык» сцены и звонит одному из своих фанатов из зала (это только в Америке) или рассматривает подарки от фанатов, которые они кинули на сцену (это во всем мире). Затем Гага снимает куртку и остается в чёрном раздельном купальнике со стразами и исполняет песню «Telephone», после которой она садится за рояль и исполняет песни «Brown Eyes», «Speechless» (во время исполнения песни рояль объят огнём), «Born This Way», «Yoü and I», «Americano» и «Living on the Radio» (исполнялась всего один раз). После всех фортепианных песен Гага встает и идет на «язык» сцены под звуки арфы. И тут она понимает, что вокруг появляется нечто странное, оказывается это торнадо, которое окружает Гагу и уносит вдаль. Сверху вокруг неё опускаются круглые шторы, и начинается интерлюдия Twister. После которой круглые шторки поднимаются и перед зрителями остается Гага, одетая в пышное платье. Она говорит, что её маленькие монстры делают её безумно счастливой и начинается исполнения песни «So Happy I Could Die». В течение песни платье и шляпа на голове Гаги двигаются. В конце песни Гага попадает в самое темное и страшное место центрального парка(лес) и начинается интерлюдия «Put your paws up». После интерлюдии свет на сцене фокусируется на музыканте, который играет странную мелодию на синтезаторе. И тут слышится начало песни «Monster». На сцене появляется Гага в чёрном мохнатом костюме, который использовался ещё на The Monster Ball 1.0. Под конец песни танцоры поднимают Гагу и пытаются «съесть её сердце», танцоры разбегаются и Гаги нигде не видно, но вдруг Гага выпрыгивает из-под сцены в чёрном купальнике с плечиками, при этом она вся в крови. После этого Гага немного разговаривает с залом и начинает петь песню «Teeth», после этой песни Гага снова разговаривает с залом, затем она говорит о том, что нашла единственный кровоточащий фонтан в парке и начинается песня «Alejandro» номер заканчивается поцелуем 2-ух танцоров, штора закрывается и начинается очередная интерлюдия. После интерлюдии зрители слышат пугающие звуки, немного схожие с цыганскими мелодиями, которые затем переходят в песню «Poker Face», которую Гага исполняет на «языке». В начале тура на «Poker Face» использовался леопардовый наряд, но в апреле 2010 года она стала надевать чёрный наряд собственного производства, однако на концертах 2011 года Гага исполняет песню в предыдущем купальнике, поверх которого одета легкая куртка. Начинается следующая интерлюдия. После неё Гага выходит на сцену вместе со своими друзьями. Гага одета в голубое платье-оригами. Они не понимают, где они находятся, и все её друзья с трусостью убегают, оставляя Гагу одну на произвол судьбы. Она оборачивается и видит страшного монстра, которого она называет монстром славы. Начинается исполнение песни «Paparazzi», в песне Гага призывает своих фанатов помочь ей справиться с монстром при помощи вспышек фотоаппаратов, но это не помогает и монстр поедает Гагу, но затем она «возрождается» и поднимается из-под сцены в пиротехническом лифчике и трусах. Этим устройством она убивает монстра и Гага уходит, начинается интерлюдия, в ходе которой фанаты слышат только музыку без видеозаставки. Далее начинается «Bad Romance». Гага одета в необычный костюм, серебристого цвета. Она стоит внутри крутящегося гироскопа и начинает петь песню, потом танцоры останавливают кольца и Гага выходит чтобы начать танец. После песни на сцене ничего не происходит. Только фанаты громко зовут Гагу. После двух минут ожиданий Гага появляется в платье и купальнике телесного цвета. И начинает петь песню «Born This Way», в течение песни Гага успевает сыграть на органе, а после песни Гага, вместе с танцорами обнимается и кланяется. Концерт заканчивается интерлюдией «Outro».

Сет лист

The Monster Ball Tour 1.0 (27 ноября 2009 — 26 января 2010)

1. «Dance in the Dark»
2. «Just Dance»
3. «LoveGame»
4. «Alejandro»
5. «Monster»
6. «So Happy I Could Die»
7. «Teeth»
8. «Speechless»
9. «Poker Face» (Piano Version)
10. «Make Her Say» (feat. Kid Cudi)
11. «Fashion»
12. «The Fame»
13. «Money Honey»
14. «Beautiful, Dirty, Rich»
15. «Boys Boys Boys»
16. «Paper Gangsta»
17. «Poker Face»
18. «Paparazzi»
19. «Eh, Eh (Nothing Else I Can Say)»
20. «Bad Romance»

The Monster Ball Tour 2.0 (C 18 февраля 2010)

• Часть 1: Город

1. «Dance in the Dark»
2. «Glitter and Grease»
3. «Just Dance»
4. «Beautiful, Dirty, Rich»
5. «Vanity» (до 8 сентября 2010)
6. «The Fame»

• Часть 2: Метро

1. «LoveGame»
2. «Boys Boys Boys»
3. «Money Honey»
4. «Telephone»
5. «Brown Eyes» (до 2 июля 2010)
6. «Speechless» (в 2011 году исполнялась только 21-22 февраля, затем удалена из сет-листа)
7. «Stand by Me»
8. «Born This Way» (акустическая версия) (с 24 февраля 2011)
9. «Americano» (акустическая версия) (с 3 мая 2011)
10. «Yoü and I» (с 28 июня 2010)
11. «Living on the Radio» (Только 30 августа 2010)
12. «So Happy I Could Die» (до 24 февраля 2011)

• Часть 3: Центральный парк

1. «Monster»
2. «Teeth»
3. «Alejandro»
4. «Poker Face»
5. «Paparazzi»

• Часть 4: Бал монстров

1. «Bad Romance»
2. «Born This Way» (с 19 февраля 2011)
3. «Judas» (с 23 апреля 2011 — Студийная версия; с 3 мая 2011 — Живое выступление)

Даты концертов

Леди Гага в туре The Monster Ball Tour

Леди Гага в туре The Monster Ball Tour

Дата	Город	Страна	Арена
Северная Америка
27 ноября 2009 года	Монреаль	Канада	Bell Centre
28 ноября 2009 года	Торонто		Air Canada Centre
29 ноября 2009 года	Оттава		Scotiabank Place
1 декабря 2009 года	Бостон	США	Wang Center
2 декабря 2009 года
3 декабря 2009 года	Кэмден (округ, Нью-Джерси)		Susquehanna Bank Center
9 декабря 2009 года	Ванкувер	Канада	Queen Elizabeth Theatre
10 декабря 2009 года
11 декабря 2009 года
13 декабря 2009 года	Сан-Франциско	США	Bill Graham Civic Auditorium
14 декабря 2009 года
17 декабря 2009 года	Лас Вегас		Pearl Concert Theater
18 декабря 2009 года
19 декабря 2009 года	Сан-Диего		San Diego Sports Arena
21 декабря 2009 года	Лос-Анджелес		Nokia Theatre
22 декабря 2009 года
23 декабря 2009 года
27 декабря 2009 года	Новый Орлеан		UNO Lakefront Arena
28 декабря 2009 года	Атланта		Fox Theatre
29 декабря 2009 года
31 декабря 2009 года	Майами		James L. Knight Center
2 января 2010 года
3 января 2010 года	Орландо		UCF Arena
7 января 2010 года	Сент-Луис		Fox Theatre
8 января 2010 года	Чикаго		Rosemont Theatre
9 января 2010 года
10 января 2010 года
12 января 2010 года	Детройт		Joe Louis Arena
13 января 2010 года
20 января 2010 года	Нью-Йорк		Radio City Music Hall[A]
21 января 2010 года
23 января 2010 года
24 января 2010 года
26 января 2010 года	Уэст-Лафейетт		Edward C. Elliott Hall of Music[B]
Европа
18 февраля 2010 года	Манчестер	Великобритания	Manchester Evening News Arena
20 февраля 2010 года	Дублин	Ирландия	The O2
21 февраля 2010 года
22 февраля 2010 года	Белфаст	Великобритания	Odyssey Arena
24 февраля 2010 года	Ливерпуль		Echo Arena
26 февраля 2010 года	Лондон		The O2 Arena
27 февраля 2010 года
1 марта 2010 года	Глазго		Scottish Exhibition and Conference Centre
3 марта 2010 года	Кардифф		Cardiff International Arena
4 марта 2010 года	Ньюкасл-апон-Тайн		Metro Radio Arena
5 марта 2010 года	Бирмингем		LG Arena
7 марта 2010 года	Шеффилд		Sheffield Arena
8 марта 2010 года	Ноттингем		Trent FM Arena
Австралия и Океания
13 марта 2010 года	Окленд	Новая Зеландия	Vector Arena
14 марта 2010 года
17 марта 2010 года	Сидней	Австралия	Sydney Entertainment Centre
18 марта 2010 года
20 марта 2010 года	Ньюкасл		Newcastle Entertainment Centre
23 марта 2010 года	Мельбурн		Rod Laver Arena
24 марта 2010 года
26 марта 2010 года	Брисбен		Brisbane Entertainment Centre
27 марта 2010 года
29 марта 2010 года	Канберра		AIS Arena
1 апреля 2010 года	Перт		Burswood Dome
3 апреля 2010 года	Аделаида		Adelaide Entertainment Centre
5 апреля 2010 года	Вуллонгонг		WIN Entertainment Centre
7 апреля 2010 года	Сидней		Sydney Entertainment Centre
9 апреля 2010 года	Мельбурн		Rod Laver Arena
Азия
14 апреля 2010 года	Осака	Япония	Kobe World Kinen Hall
15 апреля 2010 года
17 апреля 2010 года	Иокогама		Иокогама Арена
18 апреля 2010 года
Европа
7 мая 2010 года	Стокгольм	Швеция	Ericsson Globe
8 мая 2010 года
10 мая 2010 года	Гамбург	Германия	O2 World
11 мая 2010 года	Берлин		O2 World
15 мая 2010 года	Арнем	Нидерланды	GelreDome
17 мая 2010 года	Антверпен	Бельгия	Sportpaleis Antwerp
18 мая 2010 года
21 мая 2010 года	Париж	Франция	Palais Omnisports de Paris-Bercy
22 мая 2010 года
24 мая 2010 года	Оберхаузен	Германия	König Pilsener Arena
25 мая 2010 года	Страсбург	Франция	Le Zénith
27 мая 2010 года	Ноттингем	Великобритания	Trent FM Arena[C]
28 мая 2010 года	Бирмингем		LG Arena
30 мая 2010 года	Лондон		The O2 Arena
31 мая 2010 года
2 июня 2010 года	Манчестер		Manchester Evening News Arena
3 июня 2010 года
4 июня 2010 года	Шеффилд		Sheffield Arena[C]
Северная Америка
28 июня 2010 года	Монреаль	Канада	Bell Centre
1 июля 2010 года	Бостон	США	TD Garden
2 июля 2010 года
4 июля 2010 года	Атлантик сити		Boardwalk Hall
6 июля 2010 года	Нью-Йорк		Madison Square Garden
7 июля 2010 года
9 июля 2010 года
11 июля 2010 года	Торонто	Канада	Air Canada Centre
12 июля 2010 года
14 июля 2010 года	Кливленд	США	Quicken Loans Arena
15 июля 2010 года	Индеаполис		Conseco Fieldhouse
17 июля 2010 года	Сент-Луис		Scottrade Center
20 июля 2010 года	Оклахома		Ford Center
22 июля 2010 года	Даллас		American Airlines Center
23 июля 2010 года
25 июля 2010 года	Хьюстон		Toyota Center
26 июля 2010 года
28 июля 2010 года	Денвер		Pepsi Center
31 июля 2010 года	Феникс		US Airways Center
3 августа 2010 года	Канзас-Сити		Sprint Center
6 августа 2010 года[A]	Чикаго		Grant Park
11 августа 2010 года	Лос-Анджелес		Staples Center
12 августа 2010 года
13 августа 2010 года	Лас Вегас		MGM Grand Garden Arena
16 августа 2010 года	Сан Хосе		HP Pavilion at San Jose
17 августа 2010 года
19 августа 2010 года	Портлэнд		Rose Garden
21 августа 2010 года	Такома		Tacoma Dome
23 августа 2010 года	Ванкувер	Канада	Rogers Arena
24 августа 2010 года
26 августа 2010 года	Эдмонтон		Rexall Place
27 августа 2010 года
30 августа 2010 года	Сан Паулу	США	Xcel Energy Center
31 августа 2010 года
2 сентября 2010 года	Милуоки		Bradley Center
4 сентября 2010 года	Оберн-Хиллс		The Palace of Auburn Hills
5 сентября 2010 года	Питсбург		Consol Energy Center
7 сентября 2010 года	Вашингтон		Verizon Center
8 сентября 2010 года	Шарлотсвиль		John Paul Jones Arena
14 сентября 2010 года	Филадельфия		Веллс-Фарго-центр
15 сентября 2010 года
16 сентября 2010 года	Хартфорд		XL Center
18 сентября 2010 года	Шарлотт		Time Warner Cable Arena
19 сентября 2010 года	Роли		RBC Center
Европа
13 октября 2010 года	Хельсинки	Финляндия	Hartwall Areena
14 октября 2010 года
16 октября 2010 года	Осло	Норвегия	Oslo Spektrum
17 октября 2010 года
20 октября 2010 года	Хернинг	Дания	Jyske Bank Boxen
26 октября 2010 года	Дублин	Ирландия	The O2
27 октября 2010 года
29 октября 2010 года
30 октября 2010 года	Белфаст	Северная Ирландия	Odyssey Arena
1 ноября 2010 года
2 ноября 2010 года
5 ноября 2010 года	Загреб	Хорватия	Arena Zagreb
7 ноября 2010 года	Будапешт	Венгрия	Budapest Sports Arena
9 ноября 2010 года	Турин	Италия	Torino Palasport Olimpico
11 ноября 2010 года	Вена	Австрия	Wiener Stadthalle
14 ноября 2010 года	Цюрих	Швейцария	Hallenstadion
15 ноября 2010 года
17 ноября 2010 года	Прага	Чехия	O2 Arena
19 ноября 2010 года	Мальмё	Швеция	Malmö Arena
22 ноября 2010 года	Антверпен	Бельгия	Sportpaleis
23 ноября 2010 года
26 ноября 2010 года	Гданьск	Польша	Hala Gdańsk-Sopot
29 ноября 2010 года	Роттердам	Нидерланды	The Ahoy
30 ноября 2010 года
2 Декабря 2010 года	Лион	Франция	Halle Tony Garnier
4 Декабря 2010 года	Милан	Италия	Mediolanum Forum
5 Декабря 2010 года
7 Декабря 2010 года	Барселона	Испания	Palau Sant Jordi
10 Декабря 2010 года	Лиссабон	Португалия	Pavilhão Atlântico
12 Декабря 2010 года	Мадрид	Испания	Palacio de Deportes
16 Декабря 2010 года	Лондон	Англия	The O2
17 Декабря 2010 года
19 Декабря 2010 года	Париж	Франция	Palais Omnisports de Paris-Bercy
20 Декабря 2010 года
Северная Америка
19 февраля 2011 года	Атлантик Сити	США	Boardwalk Hall
21 февраля 2011 года	Нью-Йорк		Madison Square Garden
22 февраля 2011 года
24 февраля 2011 года	Вашингтон		Verizon Center
26 февраля 2011 года	Питсбург		Consol Energy Center
28 февраля 2011 года	Чикаго		United Center
1 марта 2011 года	Грэнд Рэпидс		Van Andel Arena
3 марта 2011 года	Торонто	Канада	Air Canada Centre
4 марта 2011 года	Буффало	США	HSBC Arena
6 марта 2011 года	Оттава	Канада	Scotiabank Place
8 марта 2011 года	Бостон	США	TD Garden
10 марта 2011 года	Колумбус		Jerome Schottenstein Center
12 марта 2011 года	Лоюсвиль		KFC Yum! Center
14 марта 2011 года	Даллас		American Airlines Center
15 марта 2011 года	Сан Антонио		AT&T Center
17 марта 2011 года	Омаха		Qwest Center Omaha
19 марта 2011 года	Солт-Лейк-Сити		EnergySolutions Arena
22 марта 2011 года	Оклэнд		Oracle Arena
23 марта 2011 года	Сакраменто		ARCO Arena
25 марта 2011 года	Лас Вегас		MGM Grand Garden Arena
26 марта 2011 года	Феникс		US Airways Center
28 марта 2011 года	Лос Анджелес		Staples Center
29 марта 2011 года	Сан Диего		Viejas Arena
31 марта 2011 года	Анахайм		Honda Center
4 апреля 2011 года	Тулса		BOK Center
6 апреля 2011 года	Остин		Frank Erwin Center
8 апреля 2011 года	Хьюстон		Toyota Center
9 апреля 2011 года	Новый Орлеан		New Orleans Arena
12 апреля 2011 года	Форт Лодердейл		BankAtlantic Center
13 апреля 2011 года	Майами		American Airlines Arena
15 апреля 2011 года	Орландо		Amway Center
16 апреля 2011 года	Тампа		St. Pete Times Forum
18 апреля 2011 года	Атланта		Gwinnett Center
19 апреля 2011 года	Нэшсвилль		Bridgestone Arena
22 апреля 2011 года	Ньюаорк		Prudential Center
23 апреля 2011 года	Юнондэйл		Nassau Veterans Memorial Coliseum
25 апреля 2011 года	Монреаль	Канада	Bell Centre
27 апреля 2011 года	Клевлэнд	США	Quicken Loans Arena
3 мая 2011 года	Гвадалайера	Мексика	Estadio Tres de Marzo
5 мая 2011 года	Мехико		Foro Sol
6 мая 2011 года

Отрывок, характеризующий The Monster Ball Tour

На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.

Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.


Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.